Майорат на двоих

Новая вспышка смеха. На этот раз настолько демонстративного, что Фарри покраснел от злости, но Слов еле заметно покачал головой.

– Сиди! – шепнул он.

В этот момент в зале появился новый посетитель. Тоже молодой парень и тоже одетый как благородный. Кожаная куртка его была зеленой, а рукава ее украшали синие, фиолетовые и зеленые полосы. На груди новоприбывшего был приколот круглый значок с гербом: черный топор на зеленом поле, показывающий, что его Дом – вассал Дома Вудакс, в левой верхней четверти; устремленный вверх черный сжатый кулак – герб его Дома – в правой верхней четверти, и вертикальные полосы, в цвет тех, что красовались на его рукавах, – в нижней половине круга. Не было сомнений, что это еще один участник компании, с которой у братьев назревала ссора. В подтверждение этого он и направился, не останавливаясь в дверях, к приятелям.

– Зелин! – приветствовали его дружным криком товарищи. – Ты где пропадал столько времени? Мы уж думали, совсем нас забыл!

Слов вздохнул с облегчением. То, что внимание этой компании переключилось на новоприбывшего, значительно уменьшило вероятность ссоры. Может, и Фарри успокоится… Только бы никто не вспомнил, что еще пару минут назад брат обменивался с этими повесами колкостями! Только бы…

– Интересно, он сам купит себе выпивку, – Фарри грохнул по столу опустевшим стаканом, – или монеты из кошелька того парня польются в еще одну глотку?

Тишина, окутавшая зал, была практически осязаема. Даже те, кто не имел никакого отношения к ссоре, те, кто вообще сидел в другом конце зала и не был в курсе происходящего, замолчали. Напрягся и хозяин, явно не зная, бежать ли за стражей, чтобы предотвратить намечающуюся драку, или все обойдется. Все взгляды обратились к столику, за которым сидели братья. Слов старался не смотреть на соседей, но краем глаза все же заметил, как медленно повернулось к ним обрамленное курчавыми черными волосами, холеное, с печатью высокомерия лицо новоприбывшего.

– Здесь какие-то хамы, – отчетливо прозвучал в тишине голос старшего в компании гуляк, – все нарываются на ссору.

– Мы бы и не обратили на вас внимания, – Слов глянул говорившему прямо в глаза, – если бы на нас не обращали внимания вы.

– Понимаешь, о чем я? – покачал головой старший. – Теперь они утверждают, что мы недостойны их внимания…

– Возможно, эти двое – члены какого-нибудь Великого Дома, по какой-то причине скрывающие свои цвета? – Новоприбывший чуть склонил голову. – В таком случае я приношу свои извинения. Я никогда не поверю, что какое-нибудь быдло, не произошедшее от подзаборной шлюхи и ее пьяного клиента, посмело бы так разговаривать с людьми благородного происхождения.

Слов тяжело вздохнул, понимая, что этот хлыщ, не подозревая о настоящем происхождении братьев, хотел нанести им оскорбление, единственным ответом на которое может быть только немедленное кровопролитие. Однако Фарри лишь кивнул, словно принимая извинения, и отвернулся от компании. Кто-то изумленно присвистнул.

– Я снова прошу прощения. – Когда Слов снова поднял глаза, парень уже стоял возле их столика. Увидев, что ему удалось привлечь внимание, он поклонился с наигранным уважением. – Не могли бы господа удовлетворить мое любопытство и ответить мне – к какому благородному Дому они принадлежат? Если это не секрет, конечно.

– Дом Дормайл, – ответил Фарри, не успел Слов и рта раскрыть. Фарри глянул незнакомцу прямо в глаза, ожидая ответа.

Глаза незнакомца расширились.

– Благодарю. – Он, так и не представившись сам, снова поклонился и отошел к своим приятелям.

Слов мысленно схватился за голову. Пинать брата под столом было уже слишком поздно. Слова вылетели, и обратно в рот их уже не запихнешь… Слов пообещал себе, что если Фарри еще когда-нибудь захочет выпить вина, то он отвесит брату крепкую оплеуху. Хотя язык Фарри, похоже, метет и без всякого вина, остается уповать лишь на то, что никаких последствий этого случая не будет. Что, например, завтра утром их не будут поджидать у входа в «Веселого охотника» убийцы… Что в их еде не окажется случайно яд… Но на всякий случай он все же пнул брата под столом. Пнул так, что тот подскочил как ужаленный.

– Идиот! – еле слышно шепнул Слов.

Разозлившись, он резко поднялся и пошел к себе в комнату, даже не взглянув на брата второй раз. Слов вбивал подошвы сапог в ступени лестницы с такой силой, словно хотел проломить их. Дверь за его спиной хлопнула так, что со стены обвалился кусок штукатурки. Войдя в комнату, Слов сел на свою кровать и уткнул лицо в сложенные ладони.

– Дурак пустоголовый! – простонал он.

– Да ладно тебе! – Фарри, покачнувшись, аккуратно закрыл дверь. – Надо было как-то ответить этому благородному хаму! Слов, да у меня уже руки чесались выхватить меч!

Ничего не ответив, Слов прямо в одежде повалился на постель и отвернулся к стене. Фарри немного постоял в дверях, глядя на брата, и тяжело вздохнул:

– Ладно, Слов. Извини!

Фарри упал на свою постель. Да, он погорячился. И совсем не вино было тому причиной! Он не понимал, как Слов мог спокойно реагировать на те замечания, которые отпускали благородные наглецы. Благородные! Можно подумать, что они с братом – не благородные! Хамят, задирают людей… Так, словно им позволено все! Словно они в любом случае останутся безнаказанными! Нет, надо было молча встать и двинуть в челюсть кому-нибудь из них… А еще лучше – сломать о чью-то голову стул!

Фарри не заметил, как уснул. За окном давно царила ночь… Слов тоже начал тихонько похрапывать. Закончился их второй день в Этвуде. Непонятно, хорошо он прошел или плохо. С одной стороны, они нашли мэтра Совина, пусть не того, о котором писал дядя, но мэтр пообещал подумать, чем сможет помочь братьям. С другой стороны, их родовое имя прозвучало сегодня целых два раза. Причем последний раз название Дома Дормайл прозвучало там, где было слишком много лишних ушей.

Не прошла еще половина ночи, когда громкий стук в дверь разбудил братьев.

– Что?.. – Фарри вскинулся, пытаясь понять, не приснился ли ему этот стук. Судя по тому, что Слов тоже сидел в своей постели, стук прозвучал на самом деле.

Снова в дверь загрохотали. Слов, окончательно проснувшись, соскочил с кровати и выхватил меч из ножен. Фарри если и отстал от него, то лишь на секунду. Выставив перед собой оружие, братья стояли перед запертой дверью.

– Открывайте! – раздалось из-за двери, и, словно в подтверждение слов, снова загрохотали о дерево кулаки. – Городская стража!

– Доволен? – буркнул Слов, понимая, что не время сейчас разбираться, кто прав, а кто виноват. – И что будем делать?

– Открывать. – Фарри опустил меч. – Не в окно же прыгать, тем более что они могут и там нас ждать.

Слов положил меч на кровать и подошел к двери. Скрежетнул в замке ключ, дверь распахнулась, и в открывшийся проем один за другим вломились четверо стражников. В комнате стало так тесно, что казалось, даже пошевелиться негде! Даже если бы моментально скрутившие братьев стражники позволили пошевелиться.

– Вы обвиняетесь в краже имущества Зелина Свойла Граха, – бросил один из стражников.

– Какой краже? – вскинулся Слов, но братьев никто не слушал. Не давая даже поднять головы, их протащили по коридору, мимо мнущегося у дверей мастера Бровка, на улицу.

– Может, хватит уже? – Фарри мерил шагами узкую камеру, в которую бросили их с братом.

С того момента, как они оказались в тюрьме – сколько же времени уже прошло? – Слов не сказал Фарри ни слова. Все из-за его длинного языка! Сначала выложить все мэтру Совину, который был явно не тем человеком, о ком писал дядя! Потом заявить, что они – Дормайлы, человеку, который нарывается на ссору! В набитом людьми общем зале гостиницы! Слов знал, что Фарри несколько легкомысленный, но не до такой же степени! И чем все закончилось? Тем, что они оказались в этом каменном мешке, вместо того чтобы отоспаться за ночь, а утром снова приступить к делам. Тем, что они потеряли все свои вещи и вполне могут потерять жизни. Да что там «вполне могут»! Неспроста ведь их обвинили в краже, которой они не совершали. Так, на пустом месте, заявить, будто Слов и Фарри что-то украли у того индюка… Хотя, может, это месть этого… как его?.. Зелина Граха за ту ссору? Стоп! Трах? Отца Фарри и Слова звали Сам Бровин Трах-Дормайл. Уж не родственничек ли объявился? Судя по одежде, равно как и по поведению, он – из благородных. Вполне может быть… Вполне! Слов покачал головой и бросил взгляд на брата.

Фарри уже столько времени мерил шагами камеру, что если сложить пройденное, то получилось бы приличное расстояние. Он не понимал, как Слов может вот так сидеть и ничего не делать. Нет, брат, конечно, расстроен, но… На Фарри, всю жизнь проведшего на лесных просторах, эта камера действовала угнетающе. Ха! Камера! Он вообще не понимал, как сюда можно поместить человека. Они с братом даже рассмотреть эту камеру смогли, только когда их сюда заводили. Темнота здесь была хоть глаз выколи. Полоса света от горевшего в коридоре фонаря, когда открыли дверь, чтобы запустить в камеру братьев, осветила на какие-то мгновения маленькое помещение – шагов пять на пять. Две узкие койки у противоположных стен, дыра в углу, куда, судя по запаху, положено справлять естественные потребности… Вот и вся обстановка. Даже окон и тех не было! Фарри только заметил в потолке несколько отверстий для вентиляции, но в них не проникало ни лучика света, а размеры этих отверстий были таковы, что туда вряд ли пролезла бы и крыса. Когда дверь захлопнулась за спинами братьев, камера потонула в темноте. Чуть-чуть света проникало только сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери, но, сколько Фарри ни старался, больше куска стены коридора напротив двери он рассмотреть не мог.

– Слов, ну дурак я! – Фарри остановился перед братом. – Мозгов у меня – не больше, чем у лося во время гона!

– Знаешь, меня это очень утешает, – язвительно ответил Слов, но Фарри облегченно вздохнул. Было бы гораздо хуже, если бы брат вообще с ним не разговаривал.

– Надо думать, как отсюда выбираться. – Фарри сел на свою койку, снова встал и подошел к двери.

– Как ты отсюда выберешься? Протиснешься в ту вонючую дыру? – Слов указал на парашу, хотя в темноте Фарри вряд ли увидел бы его жест. – Или пройдешь сквозь стену?

– А что, сидеть и ждать, пока… – Чего ждать, Фарри не знал и сам. Может быть – пока их станут судить (или как тут еще с преступниками обходятся?) или – пока их просто убьют в этой самой камере… Фарри постарался успокоиться. – Как думаешь, что с нами будет?

– Не знаю. Помнишь, что тот парень на вырубке говорил? Перес, или как там его? С которым ты дрался. Он сказал, что преступников здесь отправляют валить лес…

– Напугали! – фыркнул Фарри. – Мы жили в лесу сколько себя помним. Сбежим оттуда на следующий же день!

– Только мы ведь не простые преступники, – не обращая внимания на слова брата, продолжил Слов. – Начнем с того, что мы вообще не преступники. Кому понадобилось нас оговорить? Уж не тому ли, кто подослал в наш дом убийц? Тогда нас просто прикончат. Может быть, даже в этой самой камере…

– Значит, надо выбираться отсюда, пока этого не произошло! – Фарри снова остановился и замер перед братом. – Может, напасть на охрану? Например, когда еду принесут. Должны же нас кормить…

– Голыми руками на мечи? Точнее – топоры? – хмыкнул Слов. – Вдвоем против всех стражников города?

– По крайней мере, не дадим себя прирезать, как щенят беспомощных, – проворчал Фарри.

– Если дойдет до этого… – Слов пожал плечами. – Лично я думаю, что нам не остается ничего иного, как ждать. А там видно будет. Пока мы здесь, все равно сделать ничего не сможем.

Снова потянулось ожидание. Слов так и сидел на своей койке. Фарри расхаживал взад-вперед, стараясь не налететь в темноте ни на брата, ни на койки. Каждый размышлял о том, как выбраться из этой ловушки. Должен же быть какой-то выход! Дядя всегда говорил, что не бывает таких неприятностей, из которых нельзя было бы выбраться… Время шло… Точнее – ползло. Неуловимое и неощутимое. Сколько прошло уже времени с того момента, как они оказались здесь? Может, снаружи уже день или даже вечер, а может – еще продолжается та ночь, когда братья были схвачены.