Вы верите в демонов?

Вы верите в демонов?
Алексей Зазнайкин

Вы верите в демонов? А верите ли вы в ангелов? А во что в наше непростое время вы вообще верите? С этими вопросами пришлось столкнуться герою рассказа со значительной фамилией Киров. Короткий рассказ, который ставит жизненные вопросы, на которые нет универсального ответа, но с которыми столкнуться придется каждому – быть человеком или не быть.

Алексей Зазнайкин

Вы верите в демонов?

Вы верите в Демонов? А верите ли вы в Ангелов? Поверьте, это вопрос не риторический. Так верите? Вот и я хотел бы не верить. Хотелось бы мне спать сном младенца и не видеть, не чувствовать то, что выпало на мою долю.

Понимаю вашу ироничную улыбку, не имей я нынешнего опыта та же улыбка была бы и на моих устах, но позвольте поделиться своей историей, которая вполне возможно перевернет ваше понимание бытия и разбудит от глубокого сна, в котором пребывает практически все население нашей планеты.

Позвольте представиться, меня зовут Сергей Киров. Да, как великий советский революционер, хотя нет мы не родственники, но какой-то значимости фамилия предавала, потому что еще маленьким меня постоянно спрашивали о нашем родстве, и не дожидаясь ответа кормили сладостями.

Тем не менее жизнь моя сладкой не была. Отец ушел из семьи, когда мне было 5. Молча, без скандала, собрал вещи с утра и ушел. Мать хоть явных признаков любви к нему не выказывала за все время совместной жизни, была сильно к нему привязана, к тому же он кормил и обеспечивал нас всем необходимым. Уход отца выбил из под ног матери твердь и ее понесло. Пить мать начала сразу и помногу, что привело через непродолжительное время к инсульту.

Так в 8 лет я остался без отца, с лежачей матерью инвалидом, презираемый одноклассниками и не понимающий, что вообще за ад вокруг происходит. Ухаживать за матерью тогда взялась моя тетка. Она перевезла мать куда-то под Кострому, а вот меня определили в детский дом, поскольку тетка не возжелала нянчиться еще и со мной.

На самом деле ее понять можно. Жила она не очень богато, два рта потянуть в одиночку дело не простое, к тому же молодой пацан требует больших вложений и внимания, а в моем случае, пацан был еще и со странностями. Да, именно после ухода отца со мной стали происходить странные вещи. Не скажу, что его уход хоть как-то на меня повлиял, я даже не помню этого утра, воссоздавал я этот пробел в своей памяти по рассказам матери, но именно с его уходом начались странности.

Меня не покидало чувство тревоги и постоянное ощущение чьего-то присутствия. В темноте мелькали тени, силуэты, непонятные образы и ни один из образов не внушал мне ни капли доверия, в такие моменты по телу бегали мурашки и не покидало желание закрыться под одеялом и не вылезать оттуда до утра. С тех пор я стал бояться спать один, пока я жил с матерью я спал с постоянно включенным ночником, устроившись рядом с пьяной матушкой. В детдоме же было практически нереально остаться наедине с собой, но ночи, я все так же их боялся до смерти.

Время шло, мама шла на поправку. Через 5 лет реабилитации она практически полностью восстановилась и начала предпринимать попытки заново устроиться в этой жизни, но забирать меня к себе не торопилась. Между нами больше не было того тепла, которое присутствовало даже в период ее пьянства. От нее постоянно исходил холод, я не узнавал в ней своей матери. Мне постоянно казалось, что на меня смотрит посторонний человек.

Со временем мои способности стали проявляться ярче. Уже к 13 я стал определять людей. Это удивительно и необъяснимо, но ты будто видишь и чувствуешь человека и его душу насквозь. Этот добрый, этот злой, тот хитрый, вон там стоит жадный. И от каждого человека исходил особый эмоционально-духовный “аромат”. От каждого человека исходили свои уникальные неповторяющиеся энергетические потоки, которые ты не видишь, но ощущаешь всем свои телом и душой и в которые ты погружаешься, находясь рядом с ним. В некоторых случаях я мог точно описать жизнь человека, его сущность, пороки, болезни, его прошлое.

За все время до ключевого момента все эти ощущения были довольно безобидными, пока однажды не случилось то, что определило мое дальнейшее будущее. Меня снова пришла навестить моя мать. Встреча была обычной. Я как всегда был рад ее видеть, но с ее стороны исходил абсолютный холод, ее взгляд был отрешен и безучастен к происходящему. Мы говорили ни о чем и казалось она только и ждет момента, чтобы закончить встречу, ощущалось раздражение и напряжение.

А затем вспышка и я увидел то, что полностью перевернуло мою жизнь. На голове моей матери присосавшись намертво сидело какое-то существо похожее на кальмара, но в несколько раз больше и, ритмично двигаясь, высасывало из нее нечто серебристо-голубоватого цвета. Это нечто было похоже на гель, полупрозрачный гель, которым было пронизано все тело моей матери.

Затем это существо посмотрело на меня и на секунду остановилось, время как будто замерло. Так мы, уставившись друг на друга, пробыли около минуты. Следом оно так же невозмутимо отвернуло свои мелкие глазки и продолжило свое дело. Я же в истерике побежал от своей матери куда глаза глядят.

Меня трясло, и я как мог запинаясь рассказал все своей воспитательнице, которая, надо отдать ей должное, с пониманием отнеслась к услышанному и отвела меня к психологу. Мне прописали какие-то таблетки и больше подобных галлюцинаций какое-то время у меня не было.

О том, чтобы мать меня забрала с тех пор не могло быть и речи. Я перестал приходить на наши встречи, пытаясь объяснить это то больным горлом, то еще каким-нибудь враньем, а со временем и сама мать перестала проявлять инициативу. Так наши дорожки разошлись.

Не смотря на мои странности мне все-таки удалось завести друзей. Надо сказать, они сами были со странностями, но меня это совсем не пугало. Время шло, под действием таблеток я становился “нормальным” и социализированным. Страхи уходили, ощущения растворялись, образы стирались. И уже к 16-ти я подумал, что теперь стал как все.

Мое состояние улучшалось и мне отменили все прописанные лекарства, я уже был готов войти в большую жизнь. Меня очень интересовала работа следователем. Меня тянуло в полицию, хотелось раскрывать громкие дела, ловить маньяков, делать этот мир чище. Я ощущал себя героем, чьей миссией было искоренить все зло на планете Земля.

И мне повезло. Воспитательница, которая взяла надо мной шефство, была замужем за полковником МВД. Меня устроили в школу, где моя история следователя и началась.

Наверное, прочитав все вышенаписанное вы подумаете, что я сумасшедший. Надо признать я тоже так думал, но не смотря на блат, который у меня был при поступлении в школу МВД, пройти полное медицинское освидетельствование мне пришлось на общих основаниях. В случае обнаружения каких-то психических отклонений дорога в мечту мне была бы закрыта, но на мое удивление у меня не нашли даже намека на какие-то психические болезни. Я был здоров как бык во всех отношениях.

Одновременно с учебой меня прикрепили к какому-то уже без пяти минут уходящему на пенсию следователю, было это сделано по его просьбе. Он сам выбирал себе помощника. Приходил на лекции раньше всех, садился за парту на заднем ряду и наблюдал. Никто из преподавателей даже и не объяснял его присутствия, да и многие из них при виде этого незнакомца просто белели на глазах, теряя дар речи. Вот так я попал в самое пекло уже сразу после поступления в МВД.

Александр Владимирович, так звали моего начальника, был человеком очень замкнутым, молчаливым и суровым. Мало кто вообще решался ему перечить. Но его жуткий характер компенсировала просто невероятная раскрываемость дел. Ему доверяли самые сложные из них. Серийные убийцы были как раз по его части.

Моя же работа была абсолютно ничем не примечательна, подай-принеси, но я не жаловался. Попасть сразу после поступления на учебу на службу к такому опытному человеку, пусть и на побегушках, я воспринимал как подарок судьбы.

Сразу же меня устроили в общежитие МВД, где я жил с двумя довольно неприятными типами. Постоянные вечеринки, девушки, запах перегара и все сопутствующее не давало сосредоточиться на учебе. Но не поверите, со временем привыкаешь ко всему.

Первые полгода в общежитии и обучении были, не смотря на постоянное веселье в комнате, спокойными. С моими беспокойными соседями мне удалось найти общий язык, однако постепенно стала возвращаться тревога. Я стал подолгу засыпать, стали возвращаться страхи, а следом вернулись мелькающие тени.

Я не стал об этом никому рассказывать, да и не с кем было поделиться. Подобные откровения могли поставить крест на моей дальнейшей службе в МВД. Я просто решил никак на это не реагировать, надеясь, что пройдет само.

Но оно не прошло. После очередной попойки, устроенной моими соседями, с раскалывающейся головой я внезапно проснулся от резкого толчка. Я вскочил с кровати, но в комнате никого не было. В ванной слышался звук льющейся воды и чье-то шуршание. Внезапно дверь открылась и из ванной вышел Ваня, один из моих соседей по комнате, но это был уже не тот Ваня, которого я знал, это был уже Ваня иной.

Все тело Вани было в дырках, сквозь которые просматривалась дверь в холл. Из этих дыр лезли клубками змеи и пауки, а все руки и ноги были в глубоких порезах. Он внезапно остановился, заметив мое окаменевшее от ужаса лицо, с такой же как всегда невозмутимой улыбкой он спросил: ”Ты будто приведение увидел, ты в порядке, Серег?” Эта фраза меня будто отрезвила, я вскочил с кровати, молча схватил одежду и вылетел из комнаты пулей.

Весь путь до работы я находился в контуженном состоянии. Неужели все вернулось, неужели я все-таки сумасшедший, что будет дальше? Рой вопросов носился в моей голове. У входа в отдел меня уже ждал Александр Владимирович, который увидев мое озабоченное лицо, впервые за все время нашей совместной работы поинтересовался моим состоянием: “На тебе лица нет? Ты в порядке? Работать можешь?”.

Я пробормотал что-то невнятное, но мой начальник продолжил:

– Ты не бойся мне все рассказать. Я многое повидал. Поверь, я все пойму. Что случилось?

– Александр Владимирович, если я вам расскажу, то вероятно лишусь работы и места в школе.

– Неужели все так серьезно?

– Серьезней некуда

– Сергей, поскольку нам еще вместе работать, то между нами не должно быть никаких тайн. Что бы ты ни сказал, это останется между нами.

Не долго думая, я рассказал все, абсолютно все, что со мной происходило начиная с пятилетнего возраста. Этот разговор напоминал исповедь. Наверное, я очень сильно ждал этого момента или человека, которому могу выложить, не боясь, все, что накопилось на душе.

Александр Владимирович молча слушал, не поведя и бровью. Слушал так внимательно будто от этого зависела судьба человечества, а дождавшись окончания моего рассказа тяжело вздохнул и спокойно сказал: “Значит я в тебе не ошибся”.

Я был в недоумении. Я ожидал чего угодно, но не такой спокойной реакции на ту чушь, которую только что поведал ему. Александр Владимирович похлопал меня по-отечески по спине и впервые за все время я увидел на его лице улыбку. Мы вышли из здания и направились в ближайшее кафе, я ничего не спрашивал, просто молча брел за своим начальником в полном недоумении. Мы вошли в кафе, выбрали пустой столик где-то в самой глубине помещения и Александр Владимирович начал свой рассказ:

– Мне было где-то столько же сколько тебе сейчас, когда я увидел то, что не могу забыть до сих пор. Я столько всего повидал с тех пор, но первое видение оно как первая любовь запоминаешь на всю жизнь. У меня не было прелюдий и мягкого взлета как у тебя. Меня бросили прямо сразу с места в карьер. Увидел я эту тварь у себя дома. Она ходила следом за моим отцом. Буквально ходила по пятам. Жуткая такая тварь. Настолько жуткая, что слов таких нет в русском языке, чтобы описать. Ты не можешь представить весь ужас, который я тогда испытал. Спустя неделю отец повесился, перед этим убив мою мать. Я не знаю, почему он не тронул тогда меня, он будто просто забыл о моем существовании.

– Что это вообще значит?

– Ты веришь в Демонов?

– Нет, не верю.

– А в Ангелов веришь?

– В них и подавно не верю

– А зря. От глаз обывателя сокрыт целый мир, набитый таким разнообразием существ, что флора и фауна Земли кажется очень бедной. Эти существа живут параллельно нашей реальности, составляя ее часть, но напрямую взаимодействовать с ней не могут.

– Я думал, что я сумасшедший

– Все мы чуточку сумасшедшие. Есть небольшой процент людей способных видеть этих тварей, ты и я из этого небольшого процента, и это не шизофрения, не паранойя, не глюки, как на вашем сленге это зовется. Это реальность.

– Хм, если есть Демоны, то есть и Ангелы?