Тень

– Монах? Как это вообще возможно?– удивлению крестоносцев не было предела. В их головах не совмещались святость монаха и теневая тварь.

– Все просто. Его обет лишь маскировка. Тёмные твари не могут вкушать человеческой еды …

– Кроме хлеба – вставил пономарь.

– Это он. Если мы нагрянем к нему в келью сейчас до его трансформации, мы сможем его одолеть. Если он успеет стать духом мы не сможем причинить ему вреда и погибнем.

Рыцари обнажили мечи.

– Это глупо— не согласился Вовжик. – ему надо закончить рисунок. Для этого нужна кровь и пентаграмму должен чертить живой человек. Если и устраивать засаду, то у рисунка в главной зале.

Тамплиер упорствовал и не хотел слушать доводы. А его пылкая речь возымела действие на оставшихся рыцарей. Похватав оружие они устремились за Жан Жаком.

Вовжик обернулся к Добрыне.

– Я с тобой лях. Пойдём встретим тень у пентограммы.

Русич прицепил ритуальный меч к поясу и взял бердыш.

– А ты Емельен с рассветом пошлёшь голубя к инквизиторам. А сам ноги в руки и бежать подальше отсюда.

Пономарь мотнул головой и после того как рыцари вышли щелкнул задвижкой.

* * *

Жан Жак опаздал, о чем свидетельствовали истошные крики умирающих в страшных мучениях людей.

– Ну вот теперь между привратником и воротами только мы Русич.

– Не дрейфь лях, раньше смерти не умрем.

Когда рыцари вошли в залу, монах был уже там. Перепачканными по локоть кровью руками, он дорисовывал магический контур.

Почуяв нас тварь остановилась. Монах обернулся и посмотрел на крестоносцев с высока.

– Предначертанное не остановить. – голос демона леденил душу, навевая ужас.

Вовжик бросился на него размахивая огромным клинком.

Монах легко увернулся от меча и отстучал в грудь ляха серию прямых ударов. Вовжик обмяк и присел. Добрыня шагнул к твари размахивая бердышом.

Монах нырнул под летящее лезвие и обнажил стилет.

Но не тут то было. Годы боев превратили Русича в опытного воина. Мощный удар рукоятью огромного топора опрокинул монаха на камни залы. Рубящий  удар был молниеносен. Но сталь впилась лишь в обветшалую рясу монаха. Тварь мгновенно трансформировалась став тенью.

Пришедший в себя Вовжик плеснул в неё святой водой из мензурки.

От тени отвалился большой кусок и тут же материализовался в жуткую зловонную слизь.

Тварь отошла к центру пентаграммы и начала ритуал. Глухое утробное рычание наполнило залу. Рыцари бросились к ней но заклятье ударной волны выбросило их за предела контура призыва, а сам контур накрылся сияющим куполом.

Повинуясь зову тени, неупокоенные бросились в главную залу.

Молчаливый монах точно знал, что ему нужно. Едва приметные бороздки в защитных солевая кругах позволили армии призраков прорвать барьер.

Солнечные лучи вспыхнули кровавыми бликами рождая вечернюю зарю, неупокоенные наводнили замок. Но все они следовали четкому приказу и с разбегу угодили в контур расчерченной на полу главной залы пентаграммы призыва.

Почти полторы тысячи душ влились своей эктоплазмой заставляя контур дрожать от запредельного накала магической энергии. Воздух внутри пентаграммы поплыл и пелена начала светлеть. Там за полу-прозрачной дымкой восседая на мертвых скакунах переминавшихся с ноги на ноги улыбались всадники Апокалипсиса. Все четверо из пророческого сна Добрыни.

Русич ещё раз с разбега ткнулся плечом в сияющую стену.

– Это какая то магия. Барьер просто так не пройти.

Поляк вынул из кармана небольшой кожаный бурдюк и прыснул его содержимым на контур. Маслянистое пятно поглотило свечение барьера, растворив защитное заклинание.

Добрыня с удивлением посмотрел на Вовжика.

– Освящённый елей. Из Иерусалима. Бросил на ходу пан и полез в дыру.

Энергия хлестала молниями внутри купола. А пелена почти растворилась.

Русич крепче сжал рукоять ритуального клинка и бросился к твари. Тень метнула в славянина веером молний. Славянин упал на колени уходя от заклятий, продолжая скользить по влажному, от излишек эктоплазмы, каменному полу главной залы рыцарей ордена Тамплиеров. Тень отвлеклась от заклятия разрыва бездны и ударило по Добрыне с двух рук. Но было слишком поздно. Серебряная сталь пронзила тело Твари.  Раздался оглушительный визг. Страрые витражи не выдержали и рассыпались под ужасным воплем. А тень метнулась к рясе священника.

– Вовжик!!! Не дай ему уйти!!

Едва тьма наполнила балахон рясы, превращаясь в монаха, а сам святой отец успел сделать вдох, перед тем как Фальшион предводителя ордена отделил его голову от тела.

Контур исчез. Свечи по углам пентаграммы потухли, а полупрозрачная пелена отделяющая нас от всадников, помутнела а вскоре и вовсе растворилась в воздухе.

Вовжик оттолкнул ногой отделенную голову и руку твари и отер лезвие о рясу монаха.

– Вот это сталь – восхищённой произнёс лях. – хребет ключицу и лопатку, как бумагу, одним махом … и на лезвии ни скола, ни заусенца.

– Я ж говорил тебе это хороший клинок… – Добрыня улыбнулся, а за раскуроченными витражами догорал закат.

– Пожрать бы чего…

– Ой холоп, то есть барон, тебя легче убить чем прокормить. Айда на кухню, проведаем нашего пономаря.

* * *

Сирень сводила с ума своими ароматами. Яркие розы спорили с ней благоуханием. На залитой солнцем террасе прогуливались два человека в очень высоких церковных санах.

– А так все в пределах допустимого. Мелкие ведьмы, ворожеи. Но ничего серьезного если не считать проклятия Жака де Моле.

– Вы думаете все так серьезно? Кстати, так что там слышно о тамплиерах в тоскании? Удалось прибрать к рукам их архив?

– Нет, ваша светлость, они успели вывезти архивы и ценности. Если верить слухам в Московию.