Избранные. Гуманитарная фантастика

Космонавт прервал свой воображаемый диалог с коллегами и задумался. Уже не в первый раз за эти три недели он замечал, что часть его воспоминаний о межзвездном путешествии относится ко времени, когда стая ещё не добралась до Солнечной системы. В сценах, которые представали перед его мысленным взором, он ощущал себя шиячи, ведущим своих сородичей сквозь темные воды космоса.

«А ещё, уважаемый ЦУП, у меня иногда ласты ломит и хвост отваливается».

Первый прислушался к тонким намекам своих органов чувств и понял, что Цель Путешествия близка. Её зов отчетливо слышался в шорохе текущего вакуума, в шепоте волн энергии, в рокоте и какофонии космического излучения. Этот зов, в начале путешествия едва различимый, теперь звучал сильной и яркой песней.

До Цели оставался один шаг. Долгий переход, наконец, завершился. И хотя в обозримом пространстве впереди не было видно ничего необычного, шиячи явственно ощущали, что Цель – рядом. Надо лишь сделать последний нырок.

Стая выжидающе посматривала то вперед, то на вожака: мол, чего остановились? Но Первый не спешил нырять в глубины измерений. Он размышлял.

«Этот зов – такой привлекательный, так манит к себе своей необычной мелодией… Но, если подумать, зачем мы сюда приплыли? Что там, на расстоянии короткого нырка? Почему оно представляется нам чем-то прекрасным, ведь мы его ни разу не видели?»

Между тем остальные шиячи не отягощали себя подобными вопросами. Один из них, по имени Фёдор, издав веселый импульс «Чур, я первый!», погрузился в глубины континуума и вынырнул в нескольких миллионах километров впереди.

«Ну что там?» – нетерпеливо спросил кто-то из стаи.

Ответа не последовало. Фигура Фёдора не двигалась, сородичи воспринимали смелого шиячи как-то странно, словно вместо самого соплеменника они наблюдали след, отпечаток на пластичном континууме.

«Оставайтесь на месте», – велел Первый остальным членам стаи, и сам осторожно двинулся к Цели, скользя по поверхности трёх измерений.

Однако кое-кто его ослушался. Маришка молча нырнула в холодные воды пространства и появилась неподалеку от Фёдора, такой же эфемерной тенью.

«Мариша…» – растерянно прокатилось по стае.

«Стойте на месте», – повторил вожак.

Внутри у Первого всё сжалось от дурных предчувствий. Он с трудом удерживался от того, чтобы нырнуть вслед за двумя сородичами. Пожалуй, раньше он бы так и поступил. И стая, без сомнений, последовала бы за ним. Но сейчас ему удалось сохранить холодную голову.

Вожак медленно дрейфовал в вакууме. Неспешное течение континуума несло его вперед, мягкие волны темной энергии гладили узоры на поверхности громадного тела. Все чувства Первого были напряжены до предела, выискивая малейшую странность в окружающем пространстве. И спустя некоторое время эта странность была найдена. Поток, в котором плыл вожак, вдруг стал изгибаться, словно встретив на своем пути какое-то препятствие. Само препятствие никак не ощущалось, о его наличии можно было только догадаться.

Первый остановился. Он разрывался между огромным желанием вызволить двух собратьев из аномальной области и долгом, который велел ему отвести стаю подальше от опасного места. Неизвестно, что в конце концов выбрал бы вожак, если бы его размышления не прервали:

«Бедные глупые шиячи…»

Фраза возникла в сознании Первого словно сама собой, но при этом у неё был отчетливый запах чужеродности. Как если бы кто-то передал вожаку идеи и эмоции, а те, в свою очередь, подобрали под себя нужные слова из лексикона адресата.

«Кто ты?» – огляделся вокруг шиячи.

В обозримом пространстве не наблюдалось никого постороннего.

«Если понимаешь меня – не лезь в эту Странность», – всплыла новая фраза.

«Почему? Что там?» – Первый продолжал вертеть головой, всматриваясь в глубины других измерений.

«Там – смерть для подобных тебе», – заявил невидимый собеседник.

«Фёдор и Маришка… мертвы?» – вожака словно оглушили чем-то тяжелым.

«Шиячи не могут выжить без пространства. Но… имена? Откуда у вас имена?»

«Сложно сказать».

«И мышление… необычно разумное для животного…»

«Мертвы, – повторил вожак. – Мы проделали такой большой путь – для чего? Чтобы умереть? Я не понимаю…»

«Я много циклов изучаю эту Странность. Шиячи периодически проникают в неё и гибнут целыми стаями. Мне до сих пор непонятно, зачем вы это делаете. Может, ты объяснишь?»

Первый не ответил. Незримый собеседник, очевидно, не слышал зов Цели.

«Мне жаль, что твои сородичи погибли. Если я чем-то могу помочь – скажи».

Вожак чувствовал себя раздавленным и опустошенным. Он хорошо помнил момент, когда впервые услышал тихую песню Цели – в бескрайних просторах галактического гало, за тысячи световых лет отсюда. Тогда Первый решил, что ради достижения источника этого зова стоит покинуть богатые шокухини шаровые скопления и пуститься в плавание по опасным водам пространства. Он повел за собой стаю, сотни шиячи, доверивших ему свои жизни, смотревших на него как на безусловного лидера, того, кто приведет их к чему-то новому и интересному. Оказалось, что привел к смерти. Лишь случайность помогла избежать гибели всей стае. Ошибкой было поддаться любопытству, ошибкой было утянуть за собой всех остальных, не удостоверившись, не убедившись, что это безопасно. Этот зов – почему он так привлекателен? Даже теперь…

Первый обернулся к своим сородичам. Они смотрели на него, смущенные, не понимающие, но с тем же доверием, что и обычно. Невозможно было предать это доверие.

«Я привел вас к Цели, – обратился вожак к стае. – Но сейчас понимаю, что мы зря тронулись в этот путь. Я подвел вас. Но впредь такого не повторится. Мы вернемся к безопасным водам, полным шокухини. Там мы будем расти наших детей. Мы передадим всем шиячи, которых встретим, что зов Цели ведет к смерти. Но по дороге домой мы заглянем ещё в одно место».

«Ты спрашивал, чем можешь помочь, – обратился Первый к невидимому собеседнику. – Укажи мне путь к одной планете. Я был там всего раз, но почему-то хочу побывать ещё».

«Хм. Если ты там был – значит, путь тебе известен. Надо лишь вспомнить».

Пространство вокруг Первого вдруг наполнилось сиянием, узоры на шкуре шиячи вспыхнули внутренним светом, и перед мысленным взором вожака предстала ясная картина всего проделанного пути. Теперь он знал, куда плыть.

«Спасибо… э-э… как тебя зовут?» – поинтересовался шиячи.

«Эколог. А тебя?»

«Кажется… Сергей».

«Счастливого пути, Сергей! Тебе и твоей стае».

«Подожди. Ещё одна просьба…» – проснулся космонавт.

Всплеск. Первый сориентировался, послал импульс «сюда» остальным шиячи и снова нырнул. В таком режиме стая передвигалась уже несколько дней. По словам Эколога, вскоре они должны были войти в обитаемую область кагаку-шани.

Сергей всё глубже вникал в повседневную жизнь шиячи. Громадные существа были очень общительны и дружелюбны, конфликты внутри стаи были редким явлением (за всё время наблюдений космонавт стал свидетелем всего одного такого случая, да и тот ограничился словесной перепалкой). Оказалось, что «сородичи» обожают слушать разные истории. Сергей обнаружил это случайно, «краем уха» услыхав одну из них. Рассказывал Дима-старший, отец большого семейства. Что-то про полеты, шокухини и голод. Повествование шиячи было примитивно, на уровне фантазий первоклассника, и Сергей решил поведать стае что-нибудь поинтереснее. Ну вот, к примеру, «Моби Дика»… С трудом продравшись сквозь объяснения, что такое «море», «корабль», «человек» и «гарпун», космонавт уж совсем, было, плюнул на это дело, но шиячи потребовали продолжения. А потом дружно и шумно обсуждали героев. Больше всего «сородичей» удивило то, что кит мог плавать только в воде.

«Ну и дурак же он», – заметил Семён, и был поддержан остальными.

Сергей уже научился брать контроль над телом своего симбиота в нужные моменты – примерно так же, как человек может контролировать своё дыхание, если ему потребуется. Поэтому проблем с общением с шиячи не возникало. Проблему же общения с людьми должна была решить помощь Эколога.

Всплеск. «Сюда».

«Ближайшая развитая цивилизация – кагаку-шани, – вспомнил Сергей слова невидимого собеседника. – Они смогут говорить с вами примерно так же, как я. Я передам им твою просьбу. Уверен, тебе помогут. Кагаку-шани ценят сотрудничество с Советом. Следуйте за всплесками пространства».

Во сне Первый всё чаще видел один яркий образ: крохотная фигурка шиячи внутри огромной прозрачной фигуры человека.

Исполинское тело Первого было опутано тонкой паутиной монтажных конструкций. Длинные хоботы строительных ботов медленно елозили по площадке размером с футбольное поле, расположенной на голове шиячи. Из раструбов этих шлангов выплескивалось серебристое вещество, растекаясь вдоль силовых линий проектного поля. Опорный фундамент конструкции уже был завершен, сейчас шло наращивание округлых стен и потолка.