Богатырская работенка

Колымская народная примета

– Слышь, студент? – окликнул меня браток, скрытый облаком поднятой падением пыли.

– Я не студент, – ответил я, одновременно потирая копчик и шишку на лбу. Разными руками, разумеется… хотел бы я посмотреть на того, кто сумеет одновременно проделать это одной.

– Да какая разница? По мне так хоть профессор, хоть доцент.

– Ну…

– А здорово, скажи!

– Что здорово? – не понял я, подняв голову к сереющему над головой лоскутку неба. Пыль медленно, но верно оседает на камни, на джип и на меня тоже.

– Погоняли, – удивляясь моему тупоумию, пояснил Гриша. – Ведь классно погоняли?

А что я мог ответить, памятуя о пистолете, с которым только на слонов охотиться?

– Угу.

– Нужно еще будет как-нибудь с братвой повторить. Ты это, слышь, визитку оставь.

– З-зачем? – растерялся я.

– Погоняем, – во все горло захохотал браток. – Да не боись, студент… не кинем. Мы бабла столько отсыплем – не пожалеешь.

Смешно ему… машину разбил вдребезги и ржет. А вот мне не до смеха нынче. Это сейчас браток Гриша хохочет и пребывает в благодушном настроении, а потом и счет на ремонт машины может к оплате предъявить. В полном объеме.

– Так оставишь?

– У меня нет визитки, – ответил я, ощупывая себя. Кости вроде целы, а синяки и ушибы сойдут.

– У-у-у… – то ли стон, то ли вой раздался неожиданно близко.

– Ты чего воешь, студент, прищемил чего? – поинтересовался браток, заставив меня вздрогнуть. То же самое я намеревался спросить у него, только в более мягкой форме.

– Это не я.

Пыль к этому времени по большей части осела, и я мог рассмотреть завалившийся набок в десяти метрах от меня джип. Покореженный капот, словно искривленная в ухмылке пасть гиппопотама, парующий радиатор, сетка трещин на лобовом стекле и квадратный силуэт на крыше. Но звук донесся не оттуда.

– У-у-у… – повторился стон, позволив определить направление. Он раздается из ниши, темнеющей за горой обвалившихся глыб.

– Кто здесь? – испуганным голосом воскликнул я. – Апчхи!

– Ты кого-то видишь? – полюбопытствовал Гриша.

– Нет, но я слышал стон.

– Я тоже его слышал, – заметил браток, – но это не повод визжать как истеричная стриптизерша, которой в трусики руку вместо купюр засунули.

– Я не визжал.

– А кто тогда?

– Нет. Визжал я, но не визжал.

– Ты сам-то понял, чего сказал? – спросил Гриша, спрыгнув с капота джипа. Он потянулся до хруста суставов и, размахивая пистолетом, решительно заявил:

– Сейчас посмотрим, кого еще черти сюда занесли. Я иду искать – кто не спрятался, я не виноват. Раз, два…

Ему хорошо хорохориться, у него пистолет и кулаки как голова, а у меня лишь очки и два высших образования. Но я тоже сполз с каменной плиты, на которой совершил скоростной спуск, и принялся осматриваться, осторожно пробираясь между топорщащихся острыми углами сколов каменных глыб.

Переступив через пыльную тряпку, я едва не пробил головой свод, когда из-под ног раздался тот самый воющий звук.

– У-у-йу…

– Ой! – испуганно отскочил я. При повторном взгляде на тряпку рассмотрел скелетообразное тело, завернутое в нее. – Апчхи!

– Дохляк, – констатировал Гриша, приблизившись и бросив быстрый взгляд на обнаруженное тело.

– Но он же стонал, – возразил я, противореча собственным глазам.

– Нет. Этот уже свое отстонался. Говорю тебе – дохляк. Да я чё, жмуриков никогда не видел? – заявил с ухмылкой браток, и пнул труп под ребра тупорылым носком ботинка армейского образца. И в следующий момент с воплем отскочил прочь. Вернее, попытался отскочить. Вцепившиеся в штанину зубы трупа оказались надежнее зубьев капкана. Гриша взмахнул руками и повалился на спину, вереща как-то совсем несерьезно, по-бабски. И кто из нас истеричная стриптизерша, оставшаяся без вознаграждения? Впрочем, кто бы на его месте не заверещал, чувствуя, как тебя пытаются сжевать? Медленно, но целенаправленно.

– Помоги мне!

Вот что мне мешало в тот момент притвориться глухим, поплевать на ладошки и выбраться из этого древнего подземелья?

Так нет же… ухватил здоровяка за плечи и потянул на себя. Со стороны это выглядит как попытка удава вытянуть слона из пасти застрявшего в болоте крокодила.

Подвинув Гришу на полметра, я почувствовал, что вцепившийся в него не хуже иного бультерьера мертвец перестал волочиться следом, а замер, повиснув на натянувшихся цепях.

– Долго ты меня тянуть будешь?!

– Я стараюсь! – отмахнулся я от несправедливого укора. Попробовал бы сам тянуть тушу весом в два раза больше собственного.

– Тяни! Он же мне ногу по колено сгрыз. А ну отпусти меня, скотина!.. Да не ты, студент. Ты тяни, пока эта тварь меня не сожрала.

– Не сожрет.

– Так понадкусывает. Мамочки-и-и… жует!!!

– Эх! – Перехватив Гришу под мышки, я рванул его на себя.

Что-то треснуло, браток рухнул на меня, а труп на камни.

– Этот бомжара вшивый меня чуть не сожрал! – возмущенно проревел Гриша, рассматривая укоротившуюся на два десятка сантиметров штанину. Не обнаружив на ноге ран, он зло сплюнул в направлении барахтающегося в пыли экс-трупа и попытался отыскать среди камней оброненный в пылу борьбы пистолет. – Правильно его на цепь посадили. Псих ненормальный!

– Пить, – жалостливо застонал кусачий тип, выплюнув изжеванный до состояния ваты кусок штанины. – Воды…