Записки на разбитой коленке

– Бутылку они сдали потом в приёмный пункт стеклотары, с пальцем внутри

– Вы дурак Вячеслав Дмитриевич и уши у Вас холодные – перейдя внезапно на формальный стиль речи

– Да ладно тебе, уже и пошутить нельзя

– Ты книгу когда вернёшь а? – вопросительно смотря в глаза

– Я её ещё не дочитал

– Месяц ты не можешь прочитать ‘Последний из могикан’, ну ты даёшь, я его за три дня прочёл – постукивая носком ботинка по бордюру

– Как думаешь, из топора томагавк можно сделать?

– Конечно можно, только, где его достать – почесывая за ухом

– Я знаю где есть, он его в сарае прячет.

– Можно стянуть?

– Немного трудно, но выполнимо – принимая осанку вождя Семинелов

– Вчера прежде, чем заснуть я много думал, мой бледнолицый друг а, что если крышку от консервы накрутить на стебель камыша или тростника, то получится невероятно прочный наконечник для стрелы.

– Изготовление стрел очень важная и ответственная работа, недаром индейцы придавали этому столько значения. Можно после школы, на Белую речку махнуть там есть прекрасные заросли камыша

– Я знаю где тростник растёт, он прочнее, надежнее.

– Всё договорились, завтра после уроков – немного поразмышляв – почему после уроков, можно и до уроков.

– Ты предлагаешь слинять с уроков?– с удивлением

– А почему, бы и нет – перестав бить ботинок об бордюр, разворачиваясь его вправо, влево, чтобы оценить насколько сильно ли он стерся на носке – можно вообще на уроки не пойти!

– Спалимся

– Включи фантазию, готовь отмазку

Свежая прохлада осеннего утра, медленно спускалось кучковатыми обрывками серого тумана на просыпающийся город. Первые автобусы, весело дымя выхлопными трубами, начали собирать спешащих на работу первых пассажиров с остановок; неотоспавшиеся за ночь учеников, позевывая лениво тащивших тяжелые портфели, бодрых рабочих здоровавшихся друг с другом за руку, полусонных служащих спешащих на кофе, вечно спешащих студентов – пробуждение большого города.

Сержик стоял на углу жилого дома возле парикмахерской, в руках у него был холщовой мешок, в каких обычно носили спортивную обувь. Содержимое мешка время от времени двигалось.

Поздоровавшись за руку как взрослые, с серьёзным видом, Славик спросил деланным баском

– Что у тебя там в мешке?

– Кот.

– Черник, что ли? Зачем он тебе?

– Щас увидишь – маня рукой за собой

Трудовое утро в парикмахерской только начиналось:уборщица протирала полы обильно смачивая швабру с тряпкой в мутной воде, кто-то раскладывал инструменты для бритья, пахло одеколоном Шипр и духами. В заведении с прошлого месяца был новый заведующий парикмахерской, он маниакально любил чистоту и порядок.На низком столике в зале он поставил  небольшой аквариум с золотыми рыбками, по коридору бегал его серый пудель по кличке Сильвер, всеобщий любимчик парикмахеров, которые хвалили его ум и послушание, чтобы доставить удовольствие новому начальству.

Сергей пригнулся как истинный гурон проходя под окном, чтобы никто не заметил, осторожно, на корточках, открыл входную дверь парикмахерской, положил мешочек на пол, развязал шнурок которым он был связан и шёпотом позвал кота:

– Черник, Черник выходи уродец – но тот заподозрив неладное, не спешил выбираться из мешка, побыв почти полчаса в темноте, кот был злой как собака. Тогда Славик засунул руку в мешок, пытаясь вытащить его, потянул за хвост и был сразу же укушен за палец. Он быстро отдёрнул палец и только открыл рот, чтобы заорать, как получил удар в бок кулаком, со словами – заткнись придурок! Тем временем котяра выскочил из мешка и бросился бежать по коридору, радостно размахивая хвостом, от счастья ощущения свободы которое длилось недолго. Пудель увидев своего векового врага, залился бесшабашным лаем меняя тональности, бросился за ним попытался схватить кота за хвост. Но не тут то было, Черник развернул свое гибкое кошачье тело, выгнул спину и зашипел как хороший самовар. Сильвер очевидно не поняв до конца всю сложность ситуации в которой оказался, по инерции налетел на него, поэтому сразу же с разворота получил сильный удар лапы с когтями по морде. Взвизгнув от боли и страха он подпрыгнул в воздух, приземлился рядом с вазой где плавали рыбки, которая опрокинулась разбившись в дребезги. Все бросились спасать рыбок, трепыхавшихся в новообразованных маленьких лужицах с водорослями и песком по всему залу. Посреди всей этой катастрофы, победоносно стоял Черник с вертикально поднятым хвостом и злорадно урчал. Уборщица тетя Валя, на коленях собирала воду в ведро, её окликнула парикмахер Яна, показывая в сторону двери. Она подняла голову посмотрела на дверь, вмиг все поняла, медленно поднялась с колен и с угрожающим видом пошла к двери держа тряпку в руке.

Ребят как ветром сдуло, пробежав два переулка, запыхавшись, тяжело дыша, они остановились около автобусной остановки, дух перевести.

– Я кажется школьную сумку оставил там – с круглыми от ужаса глазами заявил Слава

– Ну ты даёшь, что делать будем?

– Придётся возвращаться – с унынием.

Возвращение было невесёлым, от взаимных обвинений, они чуть не подрались прямо на улице, если бы их вовремя не разняли прохожие, перед дверью не могли долго решить кто первый войдёт, а кто вторым.

Кабинет у заведующего был просторный, с большим окном и письменным столом, за которым торжественно восседал он сам. Оторвавшись на минуту от своих бумаг, он внимательно посмотрел на обоих пришельцев как на марсиан и ничего не сказав снова погрузился в свои бумаги. Как любой новый начальник, первое время, он немного чувствовал себя Наполеоном. Прошло тяжелых пять минут, которые показались бесконечностью, также не подымая глаз, заведующий деревянным голосом спросил:

– Ну, что Вячеслав Дмитриевич, с уроков сбежали, бедное животное подкинули в парикмахерскую – наконец оторвав глаза от бумаг – может в милицию позвонить?

– Не звоните, я больше не буду – сдавленным голосом

–Допустим кота, это я запустил – виновато буркнул Сергей

– Ты, это кто?

– Это друг, мой Сережка, с соседнего двора – вмешался Славик. Посмотрев в упор на обоих, он внезапно залился неудержимым смехом, нервно постукивая ладонью по столу. Ребята переглянулись между собой и тоже засмеялись.

– Ладно, ладно отставить смешки в строю салабоны. Вы оба мне напомнили мою молодость, зовут меня Вячеслав Семенович, друг детства был тоже Сережка с соседнего двора и шалопаи мы были не хуже вашего. В нашем городе мы дрались двор на двор, стенка на стенку и в индейцев не играли тогда, за неимением фильмов, подобных. Он уселся поудобнее на стул, начал рассказывать:

– Идём мы с ним как-то со школы, заболтались да забрели на вражескую территорию. Гляжу они стоят, все в сборе, даже рыжий Васька с ними, наглый как танк. Ну я говорю Сереге бери мою сумку, я подойду к ним, как только рыжему по морде съезжу ты беги но не раньше. Оставляю я Серого стоять, подхожу к ним, тут рыжий как подскочит ко мне, остальные за ним, я ему паф! По морде и бежать, в то время я быстро бегал. Ну и что вы думаете, вместо того, чтобы вовремя смыться стоит Серёга сопли жуёт. Горе моё поймали, отлупили, а в портфель помочились все по очереди. Вот так вот – многозначительным тоном – а как мне досталось потом от матери, вечером от отцы, моя бедная жопа помнит до сих пор, как она превратилась от ремня в розовую зебру. А знаете, что парни – подумав секунду и неожиданно – верну я вам ваш портфель, в этом возрасте бесполезно, что либо объяснять, учить, забирайте его – показывая в угол – только одно вам скажу, старайтесь не залетать, так и вам и нам будет лучше, да родителей вашим пожалейте, они же не железные – показывая взглядом на сейф.

Отпустив обоих не наказав, правда оставшись довольным самим собой, за тёплые воспоминания, да ещё проявив такую неслыханную милость зав.парикмахерской Слава, чувствовал себя уже далеко не Наполеоном, а самим Гай Юлий Цезарем. Вдруг он остановил их в дверях неожиданным вопросом

– Э, пацаны, а чемпионат кто дальше или дольше писиит вы ещё не проводили? – на, что мы оба отрицательно замотали головами

– А, жаль, попробуйте! – пообещав, что обязательно попробуем и не веря до конца своему счастью мы бросились бежать по коридору к выходу.

– Эх мне бы их детство, самая большая ошибка молодости, это когда стремишься стать взрослым. Потом он с сожалением посмотрел на блокнот, где была сделана короткая запись рукой супруги – не забудь заехать за мамой и купить ей цветов.

Вылетев из парикмахерской, пинаясь и толкая друг друга они вместе пошли в сторону речки, что протекала в трёх остановках от них. Толи за её мутные воды, либо ещё по какой-то неизвестной причине, она называлась Белой. Как и всякая горная речка текла она быстро. В некоторых местах, на изгибах, образовывались небольшие застои под раскидистыми липами, где росли камыши. По вечерам, в этих местах возбужденно квакали лягушки и жили змеи. После десяти минут ходьбы, к берегу реки вышли один за другим два индейца, причём задний наступал в след впереди идущего, чтобы сокрыть количество передвигающихся воинов, временами они пригибались к земле, чтобы их не заметили бледнолицее пионеры. Первым зашёл в воду Славик, поскальзываясь на подводных камнях поросших мелкими водорослями осторожно, боясь упасть, он шёл в направлении густых зарослей камыша, продолжая балансировать обеими руками. Где то в метре от первой коричневый головки лохматого камыша, он протянул руку, чтобы сорвать, тонкий стебель как из зарослей выползла шахматная змея. От неожиданности он упал в воду, не успев даже вскрикнуть. Немного подождав, пока змея проплывет мимо тонущего друга, несмотря на то, что сам ужасно боялся змей, Сергей в одежде бросился в воду успев ухватить Славкину ногу, за штанину. Усиливающееся течение сносило обоих на середину реки.

Не знаю кем он чувствовал себя в этот момент Гуроном или Делаваром, скорее всего человеком в котором проснулся инстинкт, помочь другу в беде, да есть и такое чувство заложенное природой в нас, не только инстинкт самосохранения, в этот момент он конечно не соображал об опасности которая его подстерегает, что он рискует своей жизнью, ради спасения друга. Мокрая одежда вмиг отяжелев как латы крестоносца и неумолимо тянула ко дну. Упёршись ногами в огромный подводный камень, он что есть силы оттолкнулся от него и вырвался из смертельных объятий течения. Он выкарабкался на берег, таща за собой своего почти бездыханного товарища, и свалился обессиленный рядом с ним. Очнулись они он от солнечных лучей которые сквозь полуоткрытые веки начали слепить его. Рядом, с высохшим старым деревом, сидел Славик и плакал, слезы ручьём текли по его грязным щекам, проделав две белые борозды, на загорелом лице. Вид был у него безнадёжно удручающий.

– Славка ты, что?

– Да ничего – вытирая слезы – я думал ты умер.