Стройотряд уходит в небо

– Есть проблемы доктор – с тревогой в голосе поинтересовался Гена

– Да есть – продолжая водить ладонью из стороны в сторону, внизу живота

– Какие? – сорвавшимся голосом

– Дрочишь много – под грохот студенческого смеха.

Я оказался перед Кузьмичём самым последним. Странное ощущение, от его ладоней исходит мягкое тепло, словно ты пришёл с мороза и протянул ладони к печке, пытаясь согреться.

– Колено – назвал Кузьмич

– Травма от занятий дзюдо, а Вы молодец, никогда бы не поверил, если бы не увидел воочию

– Слышишь сынок, ты вроде бригадира у них нагнись, я тебе кое, что на ушко шепну. Ты только не оборачивайся, паренёк в синей куртке в джинсах. У него онкология. Ты хорошенько подумай, как его предупредить, чтобы не испугать. Договорились.

Весь обратный путь я был взволнован, голова отяжелела, слегка подташнивало. Как сказать парню, что он смертельно болен, в голове не укладывалось, я не находил подходящих слов. А может лучше ничего не говорить, оставить всё как есть, какое я имею право на чужую судьбу, здоровье, может от моих слов ему станет ещё хуже. Человек смертен, все мы когда нибудь рано или поздно окажемся на небесах, но это не даёт мне право портить чью то и так, теперь уже короткую жизнь. Проклятый Марат, а всё из-за него, какая муха меня укусила идти к знахарю или кто он там экстрасенс, может ещё, кто похуже. Человек всегда при любой неудачи жалуется на судьбу, спрашивает Бога, за что? Не понимая, что тем самым обрекает себя на бездействие, опускает руки вместо того, чтобы бороться. Всё таки придётся сказать Петру, говорят на ранней стадии эта зараза лечится.

– О чём так тяжело задумался, командир – оторвал меня меня от мыслей Петя, протягивая мне сигарету

– Да так, настроения нет

– Что тебе доктор на ухо шептал? – пуская клубы сизого дыма – если, что про меня, говори не стесняйся

– Да про тебя.

– Я так и понял – улыбаясь – ещё год назад я не знал, что неизлечимо болен, но теперь, до лампочки, буду жить столько сколько мне дано прожить. Ни о чём не сожалею, ни о ком не беспокоюсь, никому не должен. А тебе спасибо, конечно

– Спасибо – с удивлением – а мне то за, что?

– За человечность.

После этих слов у меня на душе стало спокойно, я почувствовал некоторый уют, от того что меня избавили от тяжелейшей ноши.

И всё таки, как странно устроен человек, порой смеётся и шутит больше всех тот, у которого меньше всего причин для этого – подумал я. Мой дед Григорий Сергеевич, пришёл с войны без двух ног, всю оставшуюся жизнь ходил на протезах, но всегда шутил, смеялся. Сосед его по гаражу, Чапай возвратился с войны без единой царапинки, а вечно ходил угрюмый, хмурый как туча. Наверное поэтому и недолюбливали друг друга, два фронтовика.

Перекур, очень важное мероприятие для рабочего человека. В этом маленьком перерывчике заложено так много смысла, что отказаться от него, смерти подобно, курят все, даже стахановцы и некурящие. Наверное единственное место, где во время работы можно спокойно побеседовать, поругать начальство, если оно не в курилке, посплетничать, стрельнуть сигаретку и наконец отдохнуть немного.

В тот день нас отправили расчищать небольшой туннель под железнодорожным полотном, специально прорытый, чтобы не дать из-за дождей бурной сели разрушить насыпь под рельсами. Стоя по колено в воде, словно каторжники мы выкатывали небольшие валуны из шахты в сторону леса давая тем самым образовавшемуся ручью спокойно вытекать наружу из-под насыпи. Работа тяжёлая, требующая много сил и затрат энергии. Поэтому ровно в десять часов, все вышли из туннеля и вытянув шеи из мокрых от пота и сырости воротничков, закурили, каждый раз дружно поворачивая головы в сторону того кто начинал рассказывать какую нибудь байку из солдатской или институтской жизни, напоминая тем самым стайку фламинго с кривой папиросой вместо носа.

– Вот в армии, только начнёшь курить, и сразу рядом салажонок стоит, забито говорит, то есть ты теперь как бы, обязан ему оставить на пару затяжек.

– А если не оставишь?

– Не оставишь так не оставишь – объясняет рассказчик

– Да туфта это всё, вот у нас был случай в колонии номер три пацан…. Все с удивлением обернулись в сторону Васи Картавого. Смутившись от повышенного внимания в его сторону, он замолк.

– Что ж ты замолчал Васенька, чистый отрок преступного мира, а всё воспоминания из Мёртвого дома тебя мучают. Человек есть существо, ко всему привыкающее – Фёдор Достоевский сказал Васенька, а не кто нибудь.

– Та ну вас, неинтересно – с досадой

– Хорош Колька, пацана каждую минуту одёргивать, он тоже немало чего видел, хоть и молодой, рассказывай чего ты смутился

– Мы щас с Васей читаем В. Гюго Отверженные, так, что не мешайте нам перевоспитываться. Кто главный герой романа?

– Жан Вальжан

– Праильно, молодец. За что он попал на каторгу?

– За кражу хлеба.

– Отлично. И сколько лет он отсидел в общей сложности

– Девятнадцать.

– Девятнадцать лет за кражу хлеба Вася, с учётом последующих осуждений. У тебя сейчас прекрасная возможность завязать с прошлым, не упусти её дружище. Сожаление будет очень горьким.

Вася Томин малолетний уголовник по кличке Картавый, если в первое время вёл себя высокомерно, по отношению к студентам, просто игнорировал их замечания, а на попытки завязать с ним разговор, нагловато усмехался, то щас, он стал одним ухом прислушиваться ко всему, о чём говорили или спорили студенты. Всё было ему интересно, в диковину. Никогда рядом ним не говорили о картинах, не спорили о философии, никто не читали поэзию Маршака и Бродского. Выросший в семье алкоголиков, он рано познал голод, унижения. В свои четырнадцать лет, неплохо лазил по карманам, не останавливался и перед грабежом с подельниками, за что и залетел последний раз на три года.

По тропинке, что проходила рядом с насыпью, поросшей по бокам цветущими кустами спиреи, шёл мужик в кирзовых сапогах, слегка прихрамывая на правую ногу. Поравнявшись с нами, он выдавил на испитом лице нечто подобное на улыбку и поздоровавшись спросил:

– Рабочему люду поклон и уважение, студенты что ли?

– Ага студенты и Вам не хворать. Растрёпанные ветром на все четыре стороны волосы, штаны прожженные кропылями в аккуратные дырочки, лихо заправлены в кирзовые сапоги, не свежая рубашка, трёхдневная щетина, и всю эту картину завершал – настороженный взгляд серых глаз. Тракторист наверно, подумали ребята.

– Можно я с Вами посижу немного ребята, покурю. Меня зовут Сан Саныч или просто Саня.

– Конечно, присаживайтесь Саня, Вы тут поблизости наверное где-то работаете на комбайне?

– А я так, как бы, сам по себе – смеясь в усы.

– Понятно

– Кому закурить, берите не стесняйтесь, у меня полная пачка – протягивая папиросы

Неожиданно для всех, во время непринуждённой беседы, вроде человек адекватный, хоть и незнакомый, срывается с места, сбивает с ног проходящего неизвестно откуда взявшегося мужика на тропинке и начинает бить его ногами. От увиденного у всех шок, потом горечь и возмущение. Ребята подбегают, чтобы отбить лежащего в траве человека от озверевшего от злости Сан Саныча. Но, что самое удивительное во всей этой истории, Вася, с котором три минуты назад Коля проводил воспитательную работу, подбегает вместе с нами к лежащему в пыли мужику с разбитым в кровь лицом и бьёт его ногами. Мгновенно его оттащил за ухо Николай, сопровождаемый поджопником со стороны Никиты. Наконец удалось оторвать и лежащего в пыли мужика от хромого Сан Саныча, который возмущённо через ребят всё ещё пытался достать его ногой, постоянно изрыгая ругательства как чёрт из табакерки. После того как на корриде воцарилось хрупкое перемирие, избитый в кровь мужик, слегка приподнялся, опираясь на локоть из разорванного рукава рубашки, странно улыбнулся всем через разбитый в кровь рот, очевидно это была, своего рода дань уважения с благодарность по отношению к нам. Кто-то из студентов подал ему платок, вытереть кровь с разбитого лица. Жалкое зрелище. Ребята помогли мужику подняться и он сильно ковыляя на обе ноги убрался восвояси.

– Что это было Мэн? – с возмущением спросил Коля возбуждённого до исступления Сан Саныча. Вам должно быть стыдно! Какой пример вы подаёте молодёжи? А с тобой я ещё отдельно поговорю – показывая указательным пальцем на Васю – уйдите отсюда так называемый Сан Саныч и постарайтесь впредь обходить нас стороной, когда мы тут работаем. С сожалением пожав плечами, он повернулся и ковыляя пошёл по тропинке, не попрощавшись. Казалось бы на этом эта неприятная история могла закончиться, но Саня, который Сан Саныч не пройдя и десять шагов, остановился, повернулся о чём то подумал и снова подошёл снова к нам.

– Простите ребята – подавлено начал он – когда то и я был студентом как вы, но что-то не так пошло в моей жизни. Ссыльный я теперь, бич, родом с Питера, а тот шерстяной, теперь зашкваренный. А ты пацан молодец – кивая головой в сторону Васи – братков не забываешь. Прощайте ребята, дай Бог вам здоровья.

Недопоняв и половины, чего хотел сказать бывший зек, покачивая головами в полном недоумении ребята возвратились к работе, продолжая выкорчёвывать валуны, стоя по колено в липкой как раствор смеси, кто-то звал на помощь не в силах вырвать из грязи застрявший камень, где-то негромко ругались не поделив места, а я выливал из сапога пахучую серую жижу, мечтал о доме, нашей уютной кухне, с цветочной скатертью на столе, горячем чае, булочками с бабушкиным вареньем.

Прораб Степан Мазуркин был на руку нечист, об этом знали многие, вплоть до начальства с которым он делился. В его тайном послужном списке были и снабжение честных граждан стройматериалами, не за спасибо конечно, подделанные накладные, с его разрешения тащили все, что плохо лежало, некрепко прикручено. У него всё легко отливалось, отсыпалось в больших и малых размерах, люди воровали страна богатела, скажет потом артист-сатирик Жванецкий.

Даже отчёты за квартал, месяц, конец года не смущали его настолько ловко он обделывал свои дела. Схема в принципе простая, пятьдесят процентов прорабу, сорок рабочим и десять охране.

В последнее время, на стройках где работали студенты стали происходить странные вещи. Ребята целыми днями простаивали, ничего не делая на объектах. То бетон не завезли, то асфальта нет. Успокаивать студентов приезжали Саша Юдин и прораб Мазуркин, которые явно успели крепко подружиться к этому времени.