Серафимино поле

– Да ужас! Я же сама тогда приболела в тот день, простыла, пошла на больничный. Вот напилась таблеток и уснула, сквозь сон слышу – шум какой-то, будто ремонт делают. Я сначала ничего, а потом думаю, какой ремонт, когда поняла, что у тебя шум в квартире, а тебя самой нет! Выглянула в коридор, а дверь ваша… замок сломан, прямо видно, и грохот у тебя там. Я и закричала: «Кто там! Я полицию вызвала!», а сама испугалась, чуть сердце не выпрыгнуло, заперлась у себя, и в глазок смотрю! Мужик какой-то метнулся из двери, в черной куртке, в капюшоне, и по лестнице бегом вниз. Я стала в полицию звонить, а потом вспомнила, что у меня Аллы телефон есть, помнишь, мы как-то все вместе в театр ходили, вот я тогда и сохраняла его. Стала я Алле звонить, они с мужем раньше полиции приехали, вместе их ждали. Вот, кстати, телефон полицейского у меня записан, тебе надо туда позвонить, список составить, что пропало из дома. Они тогда всё осмотрели, Григорий с ними был. Он и мастеров вызвал, чтобы дверь починили. Жалко, испортили всё… и дверь, и дома всё побили… А что, много украли?

– Да ничего и не пропало, видимо, ты спугнула его, а может сам увидел, что нечего брать. Никакого богатства у нас нет, сокровищ не нажили, а деньги я дома не храню, золота-бриллиантов у меня тоже не водится, – покачала головой Сима, – Противно это, когда в твоем доме такое происходит! Тонь, а давай на охрану квартиры свои поставим, вроде бы не очень дорого там и платить. Зато хоть помощь какая-то, если что вдруг… Я завтра позвоню, узнаю, сколько стоит и как это сделать.

Напившись чаю и наговорившись, соседки решили действовать сообща, и явно повеселевшая Тоня отправилась домой, а Сима занялась своими вещами и уборкой. Неприятная ломота в руке и плече, уже было прошедшая, теперь снова беспокоила Симу, мизинец онемел, и она растирала его, морщась от неприятного ощущения. Доктор дал направление к неврологу, но Симе так не хотелось ходить сейчас по больницам. Вообще не хотелось выходить из дома… хотелось запереться, отгородиться от всего мира. Но и здесь, дома, было уже неуютно и холодно.

Да, дом перестал быть теперь её домом, неуютно было и немного жутковато, поэтому даже вожделенную горячую ванну Сима принимала наскоро. Завернувшись в халат и высушив волосы, Сима задумчиво прошлась по идеально прибранной квартире… подумала, что всё-таки зря она не поехала к Алле…

С трудом придвинув к входной двери тяжелый пуфик, на всякий случай, для собственного успокоения, Сима заперлась в спальне, чего она никогда в своей жизни не делала. Хотя, она много чего не делала, прожив спокойную и безмятежную жизнь, и вот только теперь столкнулась с реальностью.

Завернувшись в одеяло и дрожа от внутреннего холода, она лежала на краю большой кровати, там, где раньше спал Дима, и смотрела в окно, где чёрное небо снова было таким безликим от зарева электрических фонарей. Пролежав в раздумьях почти до самого утра, Сима наконец задремала, отложив всё до завтрашнего дня, который уже в общем-то наступил, но в глубине души она понимала, что решение ею уже принято.

Глава 13.

Весенний ветер еще приносил прохладу, но уже опьяняюще пах талым снегом, горьковатой древесной корой и отдохнувшей за долгую зиму землёй.

Мало кто узнал бы в женщине, вышедшей из подъехавшей к старому дому машины, Серафиму. Короткая стрижка сделала её лицо более открытым, и теперь уже никак нельзя было сказать, что она на пороге полувекового юбилея.

Отряхнув рукав куртки, Сима достала из кармана связку ключей, бережно завёрнутых в промасленную бумагу, и направилась к завалившемуся забору из старого, потемневшего штакетника. Ошмётки поблёкшей на солнце сизой краски говорили о том, что забор этот был когда-то выкрашен в голубой цвет, но сейчас и двор, и дом выглядели так, что можно было снимать там сцены фильма ужасов.

Остановившись у самого забора, Сима подняла объектив фотоаппарата и сделала несколько снимков, куда попал и разросшийся позади дома кустарник, такой высокий и крепкий, что походил сейчас на копья какого-то неведомого войска. Окна дома, наглухо закрытые ставнями, поверху были еще заколочены досками, на двери, над высоким крыльцом под навесом, большим рыжим пятном виднелся проржавевший за восемь лет навесной замок.

– Сима…Сима, ты уверена, что это вообще возможно? – следом за Серафимой из машины вышла Алла, голос её чуть подрагивал от страха, она испуганно взирала на всё это – дом, заросший травой почти по самые окна, и двор с полуразрушенными постройками.

– Я думаю, не так всё страшно, как ты себе это представляешь, – улыбнулась Серафима, – Я уже нашла человека, у него бригада рабочих, приедут сегодня к обеду, начнут восстановление. Так что, я думаю, что к концу апреля ты не узнаешь ни этого места, ни этого дома.

– Алуська, ты чего это, испугалась что ли? – со стороны водительской двери показался весёлый Григорий, – Ты забыла, какой мы с тобой участок когда-то купили? И тогда не было такого, что раз – и нашёл людей, которые профессионально всё тебе сделают! Мы-то сами с тобой там всю целину поднимали! А тут, делов-то, всего-ничего! Сима! Я думаю, не стоит даже и пытаться открыть этот замок! Давай его спилим, новый повесим потом, всё равно этим пользоваться ты не сможешь. Я привёз кой-какой инструмент, сейчас откроем!

–Всё равно, что за идея, Симочка! Уехать из столицы, где все тебе условия – пожалуйста! Развлечения, занятия – пожалуйста! Лечение то же, не в пример лучше. Тебе у невролога надо наблюдаться, – Алла подошла к щёлкавшей фотоаппаратом Серафиме, – Ну хорошо, пусть будет наподобие дачи, на лето приезжать… но постоянно тут жить? Не понимаю я тебя!

Алла не понимала, почему Сима, после того, что произошло с нею зимой, задумала переехать в дом своих свёкров, в дом, где родился и вырос её муж, и где самой ей теперь очень хотелось остаться. Для того, чтобы осуществить свою мечту, Сима всё начала планировать еще зимой. После выхода с больничного, она поговорила с Валентином и сказала, что работать в студии будет до весны, а потом уедет. Валентин, конечно, огорчился, но услышав, в какие места собирается переехать его сотрудница, воодушевился, как истинный художник. И пообещал Симе, что до весны сделает из неё настоящего профи пейзажного фото, а сотрудника в студию они с Настей подыщут к весне.

Пока в Симиной квартире шёл ремонт, сама она целых две недели провела на даче Аллы и Гриши, после чего совершенно убедилась, что именно такой жизни она и хочет для себя. После окончания ремонта, примерно к маю, она планировала сдать свою квартиру в аренду, и уехать в небольшую деревушку в Воронежской области. Раньше деревня Макарово была большим селом, расположенным на берегу реки под названием Ворона, да теперь имела немало дворов. Жители работали на местном сельхозпредприятии, но дом, который достался Серафиме от родителей мужа, располагался на другом берегу маленького безымянного притока Вороны. На некогда большой улице осталось всего семь жилых дворов, и теперь их жители, кто жил по соседству, с удивлением поглядывали из своих дворов на странную компанию приезжих, копающихся во дворе Зиминых.

– Здравствуйте, тётя Дуся, – Сима знала соседку, хотя и виделись они в последний раз почти восемь лет назад, на похоронах Димы, – Это я, Сима! Как поживаете?

– Сима, ты? Ничего себе, да тебя не узнать! – прищурилась соседка, сухощавая женщина лет чуть за шестьдесят, – А я думаю, купил что ли кто дом ваш! Что, решилась всё-таки заняться?

– Да, думаю в порядок тут всё приведу и поселюсь! Как вы, не против?

– А я что, зачем же против? Только рада буду, а то с Зосей мы разругались, две недели не разговариваем, Лучкина Вера в Воронеж к дочке укатила, скукота! А ты что же, и огород будешь сажать? У меня рассады полно, дам тебе! Куда вот насадила, сама не знаю, тяжко уже огород тянуть, да и ни к чему! Дети всё в магазинах покупают, не хотят с деревни-то возить!

Соседка была и в самом деле рада, что есть с кем поговорить, попутно разглядывая саму Серафиму и Григория с Аллой.

– Вы там как устанете, ко мне идите, – пригласила тётя Дуся, – Голодным много ли наработаешь, а у меня щи сварены, молочко свежее. Коровы то не держу уже, а вот коз у меня пятеро. Недавно вот деревенское стадо выгнали, наконец уже. На Пронины лужки пастух увёл, там уж трава на пригорке во всю идёт в рост! А дом ваш никто не трогал, не зорил, да! У нас тут дед Лучкин знаешь как порядок то блюдёт! Не забалуешь! А вот, лета два, может три назад, яблоки у него повадились рвать, так ружьё доставал, стрелял даже в кого-то, солью вроде бы, а может и холостыми, я не понимаю в этом! Дак после того, бабка отшептала к нам лазить. Я думаю, то дачники были, у нас же теперь много кто дома под летний отдых купил, на том то берегу. И у нас такие есть, вон тот, Серпачёвых дом купили, приезжают летом только жить, молодёжь.