Причудливость скользящих миражей. Два детектива под одной обложкой

Михаил боковым зрением заметил, как дрогнули ресницы у Ольги и вспомнил про включённый в её сумочке диктофон.

– Она написала в предсмертной письме, что её убил Лель. Сами вы Леля не видели, поэтому будем считать, что это Сонины… – договорить Михаилу не дал истеричный крик Мизгирёва:

– В том то и дело, что видел. Целых два раза. Один раз его тень, а второй, за день до Сониной смерти, в кафе… живого… весёлого и молодого… как тогда… – профессор в подробностях рассказал эпизоды, когда ему самому приходилось видеть живого Игната Островского.

6

Михаил с Ольгой вышли за калитку усадьбы семьи Мизирёвых и, не сговариваясь, сделали глубокий вдох.

– Не надо ничего сейчас говорить, Мцыри, давай разъедемся по своим работам, а вечером, если будет чем, поделимся впечатлениями. Думаю, тебе надо привлекать Романа Васенко.

– Да. Придётся. – Подтвердил Исайчев, – не хотелось бы, у каждого из нас завал на работе по уже отписанным делам, но, думаю, без него за тот месяц, что дал на следствие Корячок, не успею даже с твоей помощью. Садись, подвезу к работе…

– Не надо, тебе совсем в другую сторону. Я вызвала машину. Пока жду, подышу, осмотрюсь, красиво здесь…

– Кстати, Копилка, – озорно подмигнул жене Исайчев, – а чем для тебя пахнут эмоции Романа Васенко?

Ольга на секундочку серьёзно задумалась:

– Иногда, когда расслаблен и добродушен, он пахнет яблочным вареньем. А когда зол – мокрой пылью, я даже пугаюсь…

Михаил чмокнул жену в щёку и быстрым шагом направился к машине. Надо было ухватить капитана Васенко и озадачить его новыми проблемами.

– Слушай, Копилка! – не доходя до машины крикнул Михаил, – я утром уже видел Романа, знаешь, чем он пах сегодня?

– Пыльными архивными делами он пах, – махнула на прощание рукой Ольга, – поезжай уже! Посылай его в архив поднять «дело Игната Островского», он рыться в старых делах очень не любит, поэтому управится быстро.

– Управиться, конечно? – ворчал, садясь в машину Михаил, – сначала весь мозг мне выпьет, а потом управится… Интересно какие же эмоции у него были, когда он пах яблочным вареньем? При каких обстоятельствах Копилка их унюхала? А? – Исайчев обернулся, увидел, как Ольга внимательно рассматривает усадьбу Мизгирёвых. – Сволочь ты, Мцыри! И думать так не смей о своей жене. – Михаил резко козырнул двумя пальцами, поднеся их к виску, – Есть, товарищ майор! Сволочь!

Исайчев иногда работал в паре с Васенко. Они по темпераменту, логике мышления и отношению к жизни были совсем разные и все же, именно это помогало сослуживцам успешно распутывать сложные заковыристые «дела». Михаил завидовал способности Романа переключаться от рабочих вопросов на бытовые. При этом Исайчев замечал, как ловко капитан успевает высказаться и там и там, не теряя первоначальной нити разговора. Сам Михаил старается не принимать опрометчивых, поспешных решений, в экстренных ситуациях «берёт паузу» и тщательно обдумывает предстоящие действия. Это происходит у него без каких-либо усилий – он такой от природы. Роман же не терпит медлительности. Васенко энергичный, работоспособный, с богатой мимикой болтун. Может разговорить любого даже совсем мутного собеседника и выудить из него то, что он не поведал бы никогда. Сейчас именно эта способность Васенко интересовала Исайчева более всего. Михаил, напротив, мог смотать добытую коллегой информацию в один клубок и сделать неожиданный и чаще всего правильный вывод.

Ольга проводила взглядом удаляющуюся машину мужа, обернулась и с удивлением заметила, как утреннее солнце причудливо высветило территорию усадьбы. Оно разделило пейзаж на две части. Одну, ту что была за домом, укутало мглистой дымкой, спрятав деревья, кустарники и мелкие хозяйственные постройки, оставила только намёки на них в виде тёмных выступающих кое-где фрагментов.

«Вероятно, там вода, – подумала Ольга, – туман густой и, кажется, в нём плывут горы»

Часть территории перед домом, наоборот, казалась высвеченной мощным прожектором. В его свете влажная листва деревьев и газонная трава посверкивали неестественно ярким изумрудным цветом. Растения на клумбах и вдоль идеально вымощенных природным камнем дорожек, выглядели только что нарисованными блестящей, пока ещё не высохшей краской.

Ольга оценила ухоженность усадьбы, сделала выводы: у профессора есть садовник. Не сам же он скачет по деревьям? Немаленький бассейн тоже требует заботы. Вслух произнесла:

– Бо-о-ольшое хозяйство у профессора, много подручных людей… И всех надо опросить О-ё-ёй!

– Большое! – подтвердил кто-то за её спиной.

Ольга обернулась. Её взгляд упёрся в улыбающееся лицо с большими серыми глазами.

«Это Верочка», – вспомнила Ольга, спросила:

– Вы по мою душу? Я что-то забыла в доме?

– Нет, нет! – поспешила ответить девушка, – я не к вам. На почту бегу, бандероль получать…

– Давно здесь обитаете, – поинтересовалась Ольга.

– Пять месяцев. Угол снимаю и работаю.

– Угол снимаете? Это как? – округлив удивлённо глаза, спросила Ольга.

– Как? – усмехнулась Вера, – в комнате четыре угла. Один из них я снимаю.

– За деньги?

Девушка кивнула.

– А остальные углы кто снимает?

Верочка рассмеялась переливчатым смехом:

– В одном большой дубовый шкаф для хозяйской посуды. В другом бельевой шкаф, в третьем углу шкаф с бытовой химией, ну а в четвёртом моя раскладушка. Извините, мне бежать нужно, хозяин сердиться будет.

– Беги, беги, – махнула рукой вслед девушке Ольга, подумала: « Ничего не скажешь, трепетно относилась Софья в своему «внедрёнышу». Как, однако, прав Мизгирёв-старший: Пётр видел Соню совсем иначе».

Неожиданно к калитке подошёл павлин. Постучал клювом по искусно выкованной решётке, распустил хвост.

– Ах, какой красавец! – Ольга погладила ладонью птицу по маленькой голове, – хвост волшебный, а голова малюсенькая, счастливый! В такой голове немного мыслей заведётся. А горе, как говорится, именно от ума…

В ожидании машины Ольга продолжила осматривать фасадную часть дома. Отметила, что окна второго этажа на уровне семи – восьми метров над землёй.

– «Мизгирёв утверждает: в тот день, когда в окне он с Соней заметил силуэт Игната и попытался приблизиться, тот прыгнул, и прыгнул так же, как если бы был в самолёте с парашютом то есть, оттолкнувшись от подоконника, распластавшись и вытянув вперёд руки. В этом случае будь он из плоти и крови непременно шмякнулся о землю животом и наверняка разбился. Профессор говорит, что после шока они подбежали к окну – там не было никого. И шлепка тоже не слышали… Даже если предположить, что он успел сгруппироваться, какой-то звук от прыжка всё равно бы был …Надо посмотреть окно… Вернуться? Неудобно. Посмотрю фотографии. Эксперты нащёлкали их кучу – малу со всех ракурсов. И всё же, кто убрал ивовую веточку из воды? Профессор говорит, что мокрых людей в усадьбе не было, а вот были ли люди, ожидающие и уже подготовленные к данному мероприятию ему знать не дано, а нам нужно. Ой, как нужно!

В дороге на работу Михаил обдумывал план расследования «Дела призрака», так для себя он назвал дознание по самоубийству Софьи Мизгирёвой. Два месяца, стандартный срок для следствия, но в этом случае, по просьбе полковника Корячка, его сократили до одного. Торопит старик, хочет угодить закадычному другу. Впрочем, «торопить» обычная практика любого начальника следственного отдела. Михаил не припомнил ни одного дела, которое ему дали закончить спокойно. Всегда срочно, всегда бегом…

«Так, хватит себя жалеть, – решил Исайчев, – Давай работать, милок… Что лежит на поверхности? Первое – почему её кошмарили именно образом Игната? Была у девчонки в юности любовь без границ. Ну и что? Она у всех в юности без границ… Парень погиб! Горе, да! Почему кто-то настойчиво ей это припоминал? Что она такое натворила, что этот некто ей простить до сих пор не смог? Думаю, что этот шлейф тянется из юности, Значит, нужна поездка в Хвалынь. Завтра пятница, городок маленький – возьму с собой Копилку. По дороге, а это часа четыре, обмозгуем „весточки призрака“. Второе – персона самого Леля и странности его гибели. К этому вопросу прикреплю Романа. Копилка права, он не любит тухнуть в архивах, посмотрит быстро. Третье – чета Соколовых. Эти недовольны изгнанием из Исландии и обвиняют Софью. Пусть Ольга разбирается. Социальные сети её территория. Четвёртое – Анна? Странно себя ведёт женщина, вызывающи. Будто вулкан внутри бурлит. Разговор с ней надо поручить Оле, она её заинтересовала. С недругами в бизнесе разрулю сам. Так, что ещё… что ещё… Надо позвонить отцу Мизгирёва, взять адреса и фамилии людей, с кем следует пообщаться в Хвалыне…»

Исайчев вынул из кармана телефон и, полистав контакты, нажал кнопку вызова Мизгирёва-старшего.

– Не ждал так скоро вашего звонка, – вместо приветствия произнёс Владислав Иванович, – есть что сказать?

– Пока ничего… Есть желание посетить вашу малую родину. Я имею в виду Хвалынь. Не дадите адресочки старых друзей берендеев…

– Нет не дам! – сухо, даже с нотками вызова ответил Мизгирёв. – Вы что, намеренно занимаетесь ерундой и тянете время? При чём здесь Хвалынь? Софья из Хвылыни лет двадцать назад уехала. Не желаете заниматься этим делом, скажите. Я попрошу Володю, Владимира Львовича, дать другого следователя…

Исайчев от тона Мизгирёва опешил, сбился с автоматического ритма движения на дороге. Припарковал машину на обочине, ответил, желая сразу определить тон дальнейшего общения с абонентом:

– Я, Владислав Иванович, провожу расследование по собственному плану. У меня есть отведённые для этого «дела» сроки и я попытаюсь в них уложиться. Командовать мной не рекомендую. Если вы всё же пожелаете сменить следователя и обратитесь к полковнику Корячку, я потребую от него объяснений… Я понятно объяснил?

Трубка хранила молчание.

– Хорошо. Тогда всего доброго! – Исайчев повернул ключ зажигания.