Попаданка. Колхоз – дело добровольное

Про то, что заготавливать можно на всю зиму, солить, мариновать, квасить…и про каши, и про муку…

Слушали меня, конечно, как будто бы я сказку рассказывала. Не верили. Тем более укроп и редиска не особо понравились

Решили, что посадим все, надо же проверить, что растет в Гвенаре, а что нет. А потом на следующий год определимся, чего сажать больше, а чего меньше.

Выделили мне поле для огорода колхозного. Пришлось нам, правда, аренду у поселения на него оформить. Заодно и пастбища сразу арендовали. С отсрочкой платежа. Воспользовались, так сказать, служебным положением нашего председателя.

Если повезет, то сумму аренды мы даже не заметим. Земля здесь дешевая.

К поездке мы варили сыры. И если раньше это были опытные образцы, то сейчас все делали строго по проверенным рецептам, потому что это уже были товарные головки. Работы было много. Так что к нам в помощь пришла Витка.

И тогда-то это случилось.

– Бабоньки, – ахнула она, увидев, сколько осталось сыворотки, после сыра, – это вы что все выливать собрались?! Совести же у вас нет! Это же надо свинкам моим! У меня молока у свиньи нет, поросятки маленькие без молока страдают! Жалко же их. Отдайте, а? А то до слез жалко резать их. Маленькие же еще. Молочные…

Я как представила поросяток маленьких, которые худенькие, бедненькие, без молока мамкиного, голодные ходят… аж слезы навернулись. Жалко же, когда такие крохи умирают. И вдруг я так ясно вспомнила, как у нас в деревне теленок молочный погиб, на вилы напоролся.

– Салина! Рыска, – заорала я, – вспомнила! В яблоках пектин, а пепсин – это в желудке телят молочных! Для сыра нам пепсин нужен!

– Малла… ты уверена?

– Да! Абсолютно! Мне папа про сычуг рассказывал, что из него ферм… закваску для сыра получают.

– Сычуг? – удивилась Рыска, а потом хлопнула себя по лбу, – точно! Там же молоко сгустками!

О! Если бы в нашем поселении сегодня был молочный теленок, мы бы прямо сегодня попробовали бы сварить твердый сыр. Но телят подходящего возраста не было. К счастью. Как-то не готова я оказалась к способу, которым этот пепсин добывают…

День закончился далеко заполночь. Устала я так, что еле голову до подушки донесла. И хорошо. Иначе сгрызла бы себя за то, что все деньги отдала, и сама ни с чем осталась. Хотя могла на эти деньги прожить без забот и хлопот весь год до приезда его светлости.

Да только папа всегда говорил: легко пришло, легко ушло. Не были богатыми, так и нечего начинать.

А утром ни свет ни заря, отправили мы наших ходоков в город. Не пешком, конечно, на телеге господина Гририха.

Сам господин Гририх поехал документы оформлять на наше хозяйство коллективное, Салина поехала сыры продавать. А Рыска за коровами.

А мы всей дружной колхозной гурьбой пошли в поле работать. И что интересно, те бабы, которые в колхоз не вступили, наших в город провожать тоже пришли. И с нами в поле потащились. Поглазеть.

А там интересно же! Семена незнакомые, да еще Дар мой во всей красе. Земля как пух, лопаты только в воздухе мелькают, все смеются… весело так работать-то, когда все легко и просто получается.

Участок, который вдовушки местные грядой назвали, в мы в двадцать четыре руки к вечеру вскопали и засеяли.

Когда семена вытащила, все вокруг сгрудились и шушукались, и вопросы задавали, и смотрела на картинки да на на сами семена. Но, что примечательно, никто даже не подумал, что стащить можно хоть одно семечко. Такое в толпе-то не заметишь. Но Оракул бдит. И это приятно. Хотя хотели бабы семена. Есть среди них огородницы заядлые. Без Дара, но разве это когда-нибудь мешало маме моей, к примеру, урожаи шикарные получать? Просили, семенами поделиться, конечно, но я сказала, что колхозное это все. Все колхозом и решать будем давать или нет семена.

Но еще подумала я, что не дело это колхозные поля лопатами копать. Мотоблок надо. Или плуг какой-нибудь к лошади прицепить, как древние времена. А то так мы даже с Даром моим умрем лопатами поля для пшеницы вскапывать. Это сейчас ее у меня мало. А потом как начнем сеять… ого-го сколько копать придется.

Уже стемнело, а наша делегация из города все не возвращалась. Мы уже со всеми делами управились, коров подоили, молоко процедили, в подпол убрали, скотину покормили, а их все не было.

Сели мы у дома господина Гририха на лавочку, что из кабинета вытащили… сидим ждем. И бабы все на меня поглядывают, типа, ты что-то решай давай, Малла. Даже госпожа Гририх на меня смотрит, а у самой слезы уже на глазах.

– Малла, что они не едут-то? Неужто случилось что?

– Все хорошо, Вилина, – отвечаю уверенно, хотя у самой от страха колени трясутся. Мало ли что случиться-то могло. Вдруг ограбили их. Все же сумма большая. Или арестовали. За что-нибудь. Или не получилось у них что-то…

Видать не сильно уверено я ответила. Начала Вилина всхлипывать. А потом подвывать тихонечко. А за ней остальные бабы завыли… я думала такое только в детском садике бывает, когда дети один за другим плач подхватывают. Ан нет.

Сидят бабы, воют. Уже причитать начали: «На кого вы нас покинули!»

Если бы собаки были, вообще, не пойми что было бы… хорошо здесь из животных, кроме мелочи всякой, только коровы, лошади, овцы, свиньи и куры. Мне Салина рассказывала, что всю флору и фауну во время войны с Хадоа истребили. Остались только домашние животные, которых в тот мир забрали: лошади, коровы, овцы, свиньи и куры.

А бабы все воют и воют… ощущение, будто бы я на похоронах уже сижу. Даже сердце заболело. Сама уже, чувствую, подвывать начала…

И вдруг топот услышали. Как будто бы толпа огромная идет.

И точно толпа. Вернулись наши ходоки. И сами живы-здоровы, и коров пригнали целую отару… или так про коров не говорят?

Пока мы коров по сараям устраивали, не выгонять же их ночью в поле, совсем стемнело. А потом пошли в контору… ну… да, каюсь. Это снова я, словечко новое ввела в обиход. И вот любопытно, сама-то я это слово в жизни своей прошлой не использовала. Как-то привыкли мы офис говорить. Даже если офис грязная комната в вагончике. А тут всплыло. Потом вспомнила, что бабушка так говорила. И, вообще, как-то словечки бабушкины у меня стали проскальзывать. Не понимаю, то ли язык здесь такой… на русский похожий, то ли сама обстановка деревенская навевает.

В конторе расселись на лавках, с улицы, правда, опять пришлось назад затаскивать, и ждем, когда делегаты наши ответ держать будут.

Первым слово взял председатель наш. Господин Гририх. Усталый наш дедушка за столом сидел. Но довольный. Улыбался и за правую мочку себя теребил. Давно видать. Она у него покраснела уже и распухла даже. Вилина, госпожа Гририх, мужа по руке хлопала, чтобы он ухо в покое оставил.

– Итак, бабоньки, все отлично. Зарегистрировал я наше коллективное хозяйство Колхоз «Светлый Путь». Бумаги получил. Теперь ты, Рыска, рассказывай.

Мы в\одобрительно загудели… но вот в воздухе висело что-то такое, всем ясно было, чего-то не договаривает председатель наш.

– Да что рассказывать, – Рыска тоже сияла как-то подозрительно, – коров купила, пригнала. В дороге подоили. Видели все. Завтра утром сыры будем делать. Еще сычуг привезла от теленка суточного. Так что завтра можно будет заняться твердыми сырами.

Мы загудели сильнее. И на Салину посмотрели. А у той, снова руки тряслись, как будто бы за розками она бежать готовилась. Ох, ну не спроста же это!

– Сыры продала. Сразу все забрали. И договорились, что каждую ночь приезжать к нам будут за сырами. Чтобы утром он уже на завтрак был…

Салина замолчала, явно не договорив конец фразы. Мы молчали и ждали.

– Да говори уже, – господин Гририх вцепился в ухо, пользуясь тем, что жена, как и все мы, не отрывала глаз от Салины.

– У его величества, – прохрипела подруга и обхватила пылающие щеки ладонями, – по десять головок каждый день надо к столу его величества поставлять…

Глава 14

Бабы молчали. Онемели. Все, кроме меня. Я просто закипела от возмущения. Сыр! Этому негодяю?! И его курице белобрысой?! Да еще по десять кг? Она что с ним делать собралась?!

– А платить-то он нам будет?! Или это спонсорская помощь бедному королю?

– Будет, – улыбнулась Салина, – по пол грота за головку сыра.

Мне сразу легче стало. Пусть хоть платит тогда, раз будет наш сыр в три горла жрать. Ну зачем ему десять головок?!

– А зачем ему столько много? – не выдержала Варла. Уф… я думала, что я одна ничего не понимаю. Аж от сердца отлегло.