Попаданка. Колхоз – дело добровольное

К Глае я как шпион пробиралась. Чтобы не увидел никто. Спрошу у нее только про перину, а потом тихонько домой вернусь. Так же, огородами. А то обидно как-то, я бы, например, забеспокоилась, если бы Салина с утра из дома не вышла. Или если бы Рыску возле коров утром не увидела. А подружкам моим все равно значит, раз они за столько времени так и не удосужились проверить, что со мной случилось.

– Привет, Малла, – Глая мне обрадовалась. Единственная за весь день. Она кормила в своем типовом дворе кур, которые бегали под ногами и стучали клювами по деревянному корытцу, подбирая цветки синей каши, – а ты чего так рано-то? Случилось что?

– Ничего не случилось, – обиделась я. Ну а что? Разве я могу прийти в гости только когда что-то произошло. – И не рано уже вовсе… солнце почти в зените, – махнула я рукой в небо. Приврала, конечно, для красного словца. Солнце совсем не в зените было… и, вообще, даже совсем недавно рассвет был… Не знаю, почему мне так показалось, пока дома лежала. Наверное, от обиды.

– Глая, скажи, а почему здесь тюфяки травой набивают, а не пером куриным?

– Не только травой, – пожала она плечами, – и пером набивают. И шерстью овечьей. Только дорого это. И шерстью дорого. А уж пером так, вообще… такая перина, наверное, только у его величества, да самых приближенных имеется..

– А почему? – удивилась я. Ну, мне всегда казалось, что перо дешевый материал.

– Ты представляешь, сколько кур надо на перину, – рассмеялась Глая, – это сколько же лет собирать надо. Всех наших кур даже на одну подушку не хватит. Так что дорогое это удовольствие.

– Все равно не понимаю, – я даже головой потрясла на всякий случай. Вдруг там извилина какая на место встанет, – пера, конечно, много надо, но ведь и кур можно не двадцать завести, а двести.

– Малла, – Глая расхохоталась до слез, – а ты хоть знаешь, как кур разводят?

– Из яиц? – я немного растерялась. Все же другой мир… вдруг у них куры живородящие. А яйца так, побочный эффект…

– Из яиц, – кивнула подруга, а я выдохнула. А то уже с опаской начала поглядывать на живородящих монстров, которые вокруг нас крутились, – но чтобы яйцо стало курицей, надо чтобы другая курица высидела цыпленка. И три недели ей нужно на гнезде провести, не вставая. А они не любят на одном месте сидеть, так и норовят сбежать. Поэтому и выводят мало очень…

– Значит надо инкубатор строить! – заорала я, но изо рта снова зазвучало, – я Малла Вильдо из Хадоа! Кошмар меня подери!

Это что за издевательство?! Почему я про колхоз, про ферму для коров и про сыры могу говорить, а про инкубатор нет?! Что за пакость!

– Малла, – а вот Глая уже вцепилась в меня, мгновенно почуяв, что я что-то знаю, – что?! Что ты хотела сказать?! Малла! Пожалуйста!

– Подожди-ка…

Какая-то мысль мелькнула в моей голове. Не зря говорят, догадка озарила. Вот и я словно искорку увидела, которая вспыхнула и пропала, снова оставляя меня во тьме. Надо подумать. Еще раз. О чем я думала? О том, что про колхоз, про ферму, про сыры могу говорить, а про инкубатор, про трактор, да, пыталась, про другой мир – нет…

А в чем их разница?

– Глая, – начала я медленно, – вот смотри, яйца лежат под курицей в определенных условиях: тепло, влажность, может быть еще что-то. Ты это лучше знаешь. А если мы положим яйца в ящик и создадим в нем такие же условия, как под курицей?

Ух, ты! У меня получилось! Я, кажется, поняла принцип! Главное не говорить ни о чем, что невозможно сделать здесь и сейчас в этом мире.

– Малла, – Глая ответила мне шепотом, – у вас так делают? – Я кивнула. – И цыплята выводятся? – Еще кивок. – Кошмар меня подери! Малла! Это же здорово! А как это сделать?

– Не знаю, – засмеялась я, – а что знаю, я тебе уже рассказала.

Ящик мы с Глаей нашли у господина Гририха. Положили туда травы из тюфяка, два десятка яиц на пробу и в одеяло войлочное укутали. И стали думать как в печи температуру поддерживать, чтоб цыплята наши в яйцах не сварились и не замерзли.

Так, бегающих из угла в угол с ящиком с яйцами, нас и нашли подруги. А я даже забыла высказать им претензии, потому что вопрос как греть будущих цыплят, стал важнее. Наконец-то, благодаря Дару Глаи, решение пришло – нужно просто постоянно топить печку, помаленьку, чуть ли не по щепочке, поддерживая температуру, а для влажности, прямо в коробку поставить кружку воды, накрытую деревянным кружочком. Надо больше, приоткрыл, надо меньше, прикрыл. А еще каждый час нужно было поворачивать и ящик, и яйца, чтобы они грелись равномерно со всех сторон.

И если с влажностью было проще, один раз выставил, и потом можно не трогать долго, то переворачивание яиц и особенно топка печки крошечными порциями, но регулярно и часто, требовали постоянного присутствия. И мы установили дежурство, чтобы бы контролировать наш инкубатор круглосуточно.

В общем, следующие три недели мы жили у Глаи. Вся наша банда: я, Салина и Рыска.

Всю остальную работу тоже никто не отменял, поэтому как-то не до обид было. Моя недоделанная выкройка сарафана так и осталась лежать на полу в пустой комнате.

Ох, и тяжелая это работа, скажу я вам работать курицей-наседкой.

Первый месяц нашей колхозной жизни пролетел как один миг. И мы собрались подвести итоги.

Как не похоже было это итоговое собрание на то самое первое. Мы крепко сдружились, мы знали друг друга как самых родных и близких людей, мы смогли стать командой. И сейчас сидели в кабинете господина Гририха, пододвинув лавки ближе к столу.

– Итак, бабоньки, – начал наш председатель, – первым делом хочу сообщить две радостные новости. Первая, все члены колхоза, которые внесли вклад своим трудом отработали долг и теперь являются полноценными колхозниками. И вторая, – не дал он нам завизжать от восторга и кинуться в объятия друг друга с поздравлениями, – за месяц мы с вами продали сыра на двести двадцать два грота.

Вот тут мы уже не сдерживались. Вдовы, жившие на три-пять грот в месяц, просто взвыли от озвученной суммы. Это была просто немыслимые деньги.

Когда закончилось всеобщее ликование, а мы все наобнимались и даже наплакались, господин Гририх, который терпеливо ждал, когда все успокоятся, продолжил:

– Итак, бабоньки. Нам нужно решить, что делать дальше. Если мы отложим эти деньги, то уже можно нанимать бригаду строить ферму и сыроварню. Если мы решим выплатить каждой то, что вы заработали, то строителей можно будет приглашать на коровник. А если мы направим все эти деньги на покупку коров, то через месяц мы сможем заработать примерно шестьсот грот…

Вот тут все онемели. Столько деньжищ даже я не могла себе представить. Хотя сто грот в руках держала.

– А мы сможем продать столько сыра, – я первая пришла в себя, потому что для меня это пока еще были просто цифры.

– Сможем, – прошептала Салина, – это примерно по сорок килограмм сыра в день… да… сможем… даже больше сможем… только, – она обвела нас всех взглядом, – мы столько не вытянем. Нам рук не хватает…

– Еще три вдовы хотят вступить в колхоз, – господин Гририх довольно улыбался, – а когда они увидят наше будущее стадо… Думаю, от желающих не будет отбоя…

– А потом еще овощи, – вмешалась я, свято верившая в успех картошки, капусты и огурцов с помидорами, – через пару недель дойдет первый урожай репы, кабачков и капуста ранней. Их заготавливать на зиму нельзя, но капусту можно мариновать, добавлять в супы и есть сырой. Как и репу с кабачками. Салина, мне нужны бочонки.

– Малла, – подруга стала серьезной. После фиаско с зеленью у местных появились сомнения в травах из Хадоа, – пару бочонков мы тебе выделим, но, знаешь, если то, что ты положишь в них не будет интересно купцам… – она замолчала, но всем стало ясно, что в таком случае мой огород так и останется только на моем участке для моего личного удовольствия.

– Хорошо, – согласилась я, – а еще у нас скоро будут цыплята. А если получится их выводить без курицы, то очень много цыплят.

– Да кому они нужны, – одна из женщин-овощеводов махнула рукой. В последнее время их энтузиазм спал, и хотя работали они старательно, но как-то без огонька. А вот Рыскины животноводы чувствовали себя героями, – куда нам столько яиц-то?

– Никуда – согласилась я. Я уже знала, благодаря Салине, что рынок сельскохозяйственной продукции поделен жестко, чуть ли не указом его величества. Втиснуться туда с яйцами просто нереально. – А вот мяса и пуха-пера можно много продать. А лучше не просто мясо и перо продавать, а мясо коптить, а из пуха-пера перины, подушки и одеяла шить.

– Да кому… – возразила вторая моя помощница, но господин Гририх перебил, начавшийся спор.

– Про цыплят будем думать потом, когда они вылупятся. А сейчас надо решить с коровами. Что делаем? Закупаем еще коров или делим прибыль сейчас?

За увеличение коровьего стада проголосовали единогласно. И за новых колхозников тоже.

Глава 16

Я шла домой одна. Даже не стала дожидаться Салину, которая о чем-то шепталась с госпожой Гририх. Мне было немного обидно. Да что там… мне было страшно обидно, от такого пренебрежения к моим овощам и к моим инкубаторам. И думалось, что как-то быстро все забыли, именно я придумала, как варить сыр… и, вообще. Десять коров было куплено на мои деньги. На те, что дал мне его сиятельство.

– Малла, – Салина догнала меня очень быстро и схватила за руку, – что с тобой?

– Ничего, – буркнула я, вырываясь, – могла бы поддержать меня. Ты все же моя подруга.

– Обиделась? – удивилась соседка, – но, Малла, я же права. Как мы можем сейчас закупать бочонки, если еще неизвестно, что там у тебя растет? Нужны ли твои овощи купцам или нет? Но в остальном мы же тебя поддерживаем. Поле тебе выделили, и с яйцами этими носимся, ночами не спим. Хотя где это видано, чтобы цыплят без курицы высиживать. Кроме Глаи в это никто не верит. Прости, если я тебя обидела.