Попаданка. Колхоз – дело добровольное

– Верно, – согласилась я, – свернуть наше хозяйство сейчас, так чтобы все были довольны, невозможно. Поэтому мы с господином Гририхом посоветовались и хотим предложить вам изменить концепцию нашего колхоза.

– Чего? – не поняла бабка Ланка, – чего изменить, Малла?

– Видение, – улыбнулась я, – то, как мы видим наш колхоз.

– Так и говори, – недовольно пробурчала бабка, – а то, понимаешь, словечки странные от хадоа к нам тащат…

– И что ты предлагаешь? – подала голос Салина.

– Мы с господином Гририхом предлагаем первым делом перейти от подсчета трудодней к оплате работы деньгами, – я с удовольствием увидела, как встрепенулось большинство колхозников. Все же деньги магическое словно не только у нас, но и здесь, – заработная плата будет установлена для каждого вида труда и одобрена Оракулом. Причем цена труда будет определяться не только его тяжестью и сложностью, но и уровнем Дара. Вот Салина вроде бы ничего не делает, целый день сидит на крылечке и болтает с купцами, – я улыбнулась, увидев в глазах Салины обиду, а кто-то при этом согласно качал головой, – но кто из вас способен проделать эту работу так же хорошо, как она? Никто.

Я сама ответила на свой вопрос, и люди одобрительно загудели.

– Или Нана… Кто-то из вас способен ткать так же, как она – дочь Великого Мастера? Нет.

– А у кого нет Дара?

– Тогда все будет зависеть от вашей работы. Подоить корову Дар не нужен. Но у нас уже сейчас на ферме есть девочки, которые доят по пять коров, а есть которые успевают только трех.

– Правильно, – поддержала меня бабка Ланка, – Вилька вон целый день то в коровнике, то в поле работает, а Рилка раз в неделю на помощь выходит, и то, если ее попросить раз сто.

– А ты все следишь за всеми, – злобно огрызнулась Рилка. Эта соседка бабки Ланки была известной лентяйкой в поселении.

– Даже если слежу, – бабку Ланку такими обвинениями было не смутить, – хотя ты, как бельмо на глазу телеса свои на крыльце греешь каждый день, тут и следить не надо. И так все видно.

– Тише бабоньки, – прекратил ссору господин Гриих, – продолжай Малла…

Я улыбнулась, теперь меня слушали с интересом. Господин Гририх был прав, когда говорил, что новости пр заработную плату сразу изменят настроение людей. Теперь, когда мы показали им пряник. Можно было говорить и про трудности.

– Но это еще не все. Мы с вами сейчас работаем так же, как работают другие маленькие хозяйства – молочники, птицеводы, огородники и владельцы мастерской. Но мы с вами совсем не такие. Вот скажите много ли молочников, у которых сорок коров? А птицеводов, у которых три сотни голов молодняка? А огородников, у которых такой ассортимент овощей? Нет. Таких во всем Гвенаре раз-два и обчелся. А уж чтобы все это было в одном месте… такое вы нигде не увидите.

Народ согласно гудел, подтверждая правдивость моих слов. Да, такого огромного и разнопланового хозяйства не было ни у кого во всей стране.

– Так почему мы делаем как они? Если молочник между делом продает молоко от пяти коров, то почему мы решили, что так можно будет делать, когда коров у нас будет сто? А сыры? Вы посмотрите на Сайку? Она перерабатывает практически в одиночку столько молока, сколько у этого молочника с его пятью коровами никогда не будет. Или Глайя. Она у нас и за инкубатором следит, и цыплят кормит, и шалаши для них строит… но ведь наш птичник в разы больше, чем у других!

– Да все понятно! – наконец-то отозвалась Сайка, – людей нам надо больше! Чтобы легче было!

– Сайка, – обратилась я к ней, – а представь, что мы сейчас тебе в помощь отправим двадцать человек, тебе будет легче?

– Нет. – Сайка покачала головой, а вокруг послышались смешки людей, представивших эту картину, – мы тогда в дом не поместимся. Сыроварню надо большую.

– Думаешь, тебя спасет, если помещение станет больше? Но представь, что у тебя огромный дом и полно места. И что? Станет легче с двадцатью помощниками.

– Нет, – Сайка задумчиво покачала головой, – не станет. Но что ты предлагаешь?

– Я предлагаю разделение труда… То есть, за каждую операцию будет отвечать один человек. Как у Наны в мастерской: один шерсть чистит, другой моет, а третий чешет… и у каждого свое отдельное рабочее место. Так и у тебя будет. Один будет варить Яблочные сыры, другой Твердые и третий горячие. А ты Сайка, будешь ходить между ними и контролировать, чтобы они все делали правильно. Ты Сайка будешь руководить сыроварней. Заказывать сычуг, яблочный уксус, формы для сыра… ты лучше знаешь чего и сколько будет нужно. И ты будешь отвечать за весь сыр, который делают твои подчиненные. Тогда мы легко сможем переработать молоко не от сорока коров, а от сотни. Или даже больше…

– Но, Малла, – вскинулась Сайка, – как я могу отвечать за других? За ту же Рилку? Она же запорет мне сыры!

– А чего это сразу я-то? – взвилась Рилка.

– Не запорет, – улыбнулась я, – если ты ее не допустишь к сырам. Ты сама будешь набирать людей, которые будут варить сыр. И колхозники больше не будут скакать по мастерским, если им вдруг захотелось попробовать что-то новенькое. У каждого будет свое рабочее место.

– То есть, – прищурилась Сайка, – я могу Рилку в сыроварню не пускать? А на сыры поставить только тех, в ком уверена? – Я кивнула. – Ну, тогда это другое дело. Я согласна.

– Отлично, – улыбнулась я довольно. И выдохнула с облегчением. У меня получилось.

Глава 53

– А я? – Салина снова подала голос, – а у меня как будет? Я тоже уже не могу, меня эти купцы на части рвут.

– И у тебя Салина будет свой отдел – отдел продаж. Для начала мы будем заранее предупреждать тебя о том, сколько и чего именно мы сможем принести тебе на продажу. Это же довольно просто, верно, Сайка? Вот. И продукцию мы будем приносить не на крылечко Салине в руки, а на склад…ну, в лавку колхозную. И у тебя будет человек, Салина, который и качество продуктов проверит вместо тебя, и количество. И потом купцу отгрузит столько, сколько ты ему скажешь. А раз трудодней не будет, то и колхозникам продаст излишки. В этой же лавочке.

– Хорошо, – согласилась Салина, – а как же с закупками?

– То же самое, Салина. Будет у тебя подчиненный, который займется покупкой сена, шерсти и всего прочего. Ты ему будешь только говорить что, по какой цене и какого качества нужно купить и привезти.

– Да, – кивнула Салина, -так будет легче. В лавке и кабинет можно для меня устроить. А то все бумаги дома хранить совсем не дело.

Обсуждали мы все очень долго. Пришлось обсудить и птичник, и мастерскую, и огород… и те, что есть сейчас, и те, что еще только будут.. Но я видела, колхозникам снова стало интересно. Они живо включились в процесс обсуждения.

Наконец, все более-менее стало понятно всем и мы поставили вопрос изменения видения будущего колхоза на голосование. И проголосовали почти единогласно. За редким исключением. Например, Рилка сразу поняла, что такие условия для нее гораздо хуже.

Я закончила свое выступление, и колхозницы и колхозники уже стали поглядывать на дверь, как слово взял господин Гририх.

– Колхозницы и колхозники, я очень рад, что вы приняли новое видение нашего колхоза. Это правильный путь. Но остался еще один момент, который требует вашего внимания. Все вы знаете, что вдовье поселение стало деревней. И более того, к нам уже стали приезжать новые люди, нам нужно строить для них дома. И получилось так, что административной работы у меня, как у главы деревни, стало на порядок больше. А сейчас ее станет на порядок больше и в колхозе. И я больше не потяну все один, дорогие мои жители деревни. Я не в силах заниматься и деревней и колхозом одновременно. Поэтому, предлагаю выбрать нового председателя нашего колхоза.

Господин Гририх замолчал, давая нам привыкнуть к этой мысли. Мы все молчали тоже. А что тут было сказать? Вот кого можно поставить на его место, так чтобы все развалилось тут же? Некого. Вернее… есть, я увидела это в глазах, устремленных на господина Орбрена, но жуть как не хочется.

– Господина Орбрена в председатели, – подтверждая мои мысли, выкрикнул кто-то. И колхозницы одобрительно загудели.

– Господин Орбрена, конечно, хорошо, – вздохнул господин Гририх, – он красив и знатен… но, бабоньки, что он знает о нашем колхозе, а? – он оглядел всех внимательно, – вот то-то и оно, что ничего. А нам нужен человек, который знаком со всем, что происходит в колхозе, с каждой маленькой деталью, с каждым нюансом… который болеет за колхоз, за нас с вами больше всех остальных… и у нас есть такой человек…

– Да, – крикнула бабка Ланка, – Маллу в председатели!

– Маллу! Маллу в председатели, – заголосили колхозники на все лады, а я даже попятилась от испуга. Нет-нет и нет! Ну какой из меня председатель-то? Я же ничего не знаю и не умею! Я же не смогу! Я только открыла рот, чтобы отказаться, как господин Гририх взял меня за руку и тихо сказал:

– Не бойся, Малла, я же тебя не брошу, помогу первое время. А ты больше всех других годишься на эту должность, потому что искренне за людей переживаешь. Некому больше, дочка, на себя это ярмо повесить. Только ты…

– Но.. но… я же не умею, господин Гририх, я никогда никем не руководила! Я даже старшим продавцом никогда не была! А тут целый колхоз!

– Верно, – лениво протянул Орбрен, – куда тебе на такое замахиваться, ты же ни на что не способна! Дура же… только и мечтаешь, чтоб замуж за герцога выйти.

Ну… ну… негодяй! Негодяйский! Я просто задохнулась от злости. Да что же он не успокоится-то никак. Да я… Да я ему докажу, что это не так!

– Хорошо, я согласна, – ответила господину Гририху, – ставьте на голосование.

Председателем колхоза «Светлый Путь» меня выбрали единогласно.