Она, кот и другие злодеи

– А диктофон дадут? – наивно вопросил Петя, начитавшийся ТК, где обещалось, что работодатель снабжает служащих орудиями труда по диктофоны и фотоаппараты включительно.

– Нет, – очень осторожно пискнули из угла.

– А проезд оплатят? – не унимался грамотный Петя.

Тут обидный смех послышался уже со всех сторон. Заливаясь слезами, кто-то самый добрый и лучше всех себя контролирующий объяснил, что диктофоны, телефоны, проездные и прочие блага цивилизации – суть проблемы индейцев. Петя вздохнул, но, как опытный журналист, не выдал своих эмоций.

К обеду он вернулся с пресс-конференции и, прежде чем садится за эпохальный труд (а вот попробуй второй раз прослушай с диктофона 3 часа выступлений политиков, да еще изложи интересно и для людей) решил перекусить.

Здесь Петю снова ждала подлость. Никто не удосужился ему объяснить, что микроволновка сама не выключится – ручка таймера у нас крутится в обратную сторону, к максимуму. Поставив греть обед, Петя отошел позвонить… Когда он вернулся, то увидел куриные волокна в оплавленном пластиковом контейнере.

Налив чай из почему-то все-таки закипевшего чайника, коллега отправился к компьютеру… С которого за время его отсутствия куда-то пропал интернет. Он просто не знал, что интернет у нас, как и работающий компьютер – явление эпизодическое, за которым надо становится в очередь к сисадмину Наташе. Когда она будет. Если.

Теперь все ждут, когда Петя пойдет к кулеру в коридоре. Кулер тоже с характером, он правильную воду только с пинком и низким поклоном наливает. Иначе может плюнуть кипятком. Довольно метко. Особенно, если вы – мужчина. Потому они у нас и не водятся.

Сон

В 3 часа ночи мне снилось, что я опаздываю на дежурство, которое, на самом деле в 10 утра. Опаздывала я катастрофически – судя по пейзажу, я находилась где-то в дельте Нила, что, впрочем, не могло сломить моей решимости туда попасть. За кадром остался только вопрос «на фига?»

Целеполагание – наше все. На работе как-то выступало начальство. Оно утверждало, если правильно ставить цели, можно многого добиться, в том числе личностного роста, уважения коллег и морального самоудовлетворения (нет, это не ошибка, это напутствие первого в моей жизни шефа). Материальное поощрение в этот список не входило, как и индексация зарплаты. Шеф, кстати, тоже вопрос «нафига нам это?» оставил тогда за кадром, как не имеющий ответа в трудах современных философов. Мы были молоды, и слушались начальство. Чтобы послушать его речь, двое даже проснулись и выползли из-за столов. В тот день мы дружно поставили цель, – спать до обеда, – и успешно ее достигли. Потом (была пятница) мы поставили еще одну цель – пропить в ближайшем баре недовыданный аванс, и снова оказались молодцы. Тогда нам всем понравилось ставить цели, и утро понедельника наступило немного неожиданно.

Нехитрый навык пригодился и во сне – мне, во что бы то ни стало, нужно было попасть на дежурство. Послушное подсознание сказало «хрен с тобой» и подогнало мне водителя с внешностью Бенедикта Кембербэтча и со спортивной иномаркой, жаждущего отвезти меня на Канары, но если я не согласна, то можно и в офис. Конечный пункт мое подсознание в лице гада-водителя компенсировало скоростью. Подсознание на дежурство не желало, и спортивная иномарка летела по пустому шоссе со скоростью, примерно равной скорости трехпалого ленивца, участвующего в забеге «кто последний». До кучи, водителю надо было заехать в парк птиц (во Вьетнаме) и отдать кому-то какую-то записочку. Жизненно важную. Наверное. В парке машина встала как упрямый ослик перед воротами скотобойни. Кто-то, нуждающийся в записочке, опаздывал…

С отчаяния я попыталась воззвать к отсутствующей совести водителя–подсознания и… проснулась.

Было три часа ночи, рядом храпел обожравшийся кот и вообще все спали, по кактус включительно. Мобильник злобно мигал смской о чудовищных скидках в магазине, с учетом которых я даже смогу купить левый носок на зарплату. На правый придется копить до Нового Года. Следующего, так как скидка действует недолго.

До будильника ворочалась – шофер с внешностью Кембербэтча не хотел возвращаться в мой сон после того, как я бросила его одного в парке птиц. Утром в холодильнике обнаружилось отсутствие заготовленных бутербродов, похоже, ими и обожрался мерзавец-кот, с невинным видом изучающий бананы.

На дежурство я все-таки успела, невыспавшаяся и голодная. Рассказала напарнице о важности целеполагания. Она послушала 5 минут, прониклась и тут же поставила себе цель немедленно пойти домой. И так же немедленно ее достигла. Теперь совсем скучно. Определила цели: похудеть (когда-нибудь) и пиво с пиццей (сегодня вечером). Хорошо бы еще Бенедикта Кембербэтча со спортивной машиной, но три цели за раз многовато. Оставим его на послезавтра.

Про удивительных людей

Полицейские – стражи порядка. Наша надежда, защита, опора и вообще у них прикольные фуражки, да и форма ничего. Форма и особенно мужчины в ней нравятся моей напарнице, а фуражки – моему трехлетнему племяннику. Короче, спрос есть, как и предложение. К чему я это? На интервью пришел полицейский Петр. Как и положено, в форме и с фуражкой. Выражение на лице и фуражке было одинаково-подозрительное. Петр должен был рассказать мне о том, как выбирал профессию. Заодно он поведал мне, как не любит людей, правительство, погоду в средней полосе, гада Достоевского и лежачих коллег на московских дорогах. Переведя дух, Петр злобно ткнул пальцем в кондиционер, который неприятно жужжал и портил участковому настроение. Чай, а равно и кофе Петру тоже не понравился. Короче, человек удивительный и с ним хотелось помолчать, а за такой характер перейти и к более близкому телесному контакту.

Он чем-то неуловимо напоминал мне Дарью Петровну, однажды жившую неподалеку соседку-старушенцию. Дарья Петровна была удивительным, даже сказочным персонажем. Внешне. Аккуратный пучок на затылке, идеально выглаженная одежда, очочки и спицы в руках. И эту бабушку божий одуванчик обходили минимум за 300 метров все обитатели дома. Виктор Николаевич с 3-его этажа вообще не заходил домой, если Дарья Петровна сидела у подъезда. Поэтому в теплое время года его часто можно было встретить на соседних (через 2 дома минимум) лавочках, у ларька, торговавшего выпечкой из тандыра, в очереди на почту, среди бесцельно болтающихся у магазина мужчин и в других исторических местах района.

Вообще, стараниями Дарьи Петровны близко с районом познакомились все. До сих пор мне вспоминаются изящные надписи черным маркером на стенах домов. Я много узнала о соседях: и что Маша любит Колю, и что Вася тут тоже был (наверное, ждал, пока Дарья Петровна уйдет), и что Костя козел и даже более креативное сочинение о том, как Пушкин испортил жизнь некоему 7 «Б».

А в другом 7 «Б» лет 40 назад училась девочка, которая теперь активно портит жизнь нашим журналистам, став редактором. Меня она, правда, уважает – из уважения пишет докладные главному, в качестве дополнительной мотивации. Плюс, он мужчина, и орать умеет громче, зато редактор пронзительнее. В общем, хорошо дополняют друг друга.

А вчера в переходе метро мне встретился по-другому удивительный человек. Он шел мне навстречу, поднял глаза, тяжело вздохнул и со скорбью всего израильского народа в голосе сказал: «Ну как же вы так?». И ушёл. Что он имел в виду, до сих пор для меня загадка. Впрочем, с учетом часа «пик», к кому именно он обращался тоже не ясно.

Кратчайший путь к нирване

На обед съела гречку. Без соли. Это почти чудо-еда. Наесться ей нереально. Но если трескать ее 2-3 раза в день, она лечит от всех болезней и моральных травм. После недели на несоленой гречке не хочется ничего: ни любви, ни мужчин, ни зарплату побольше. Хочется стопку текилы и "оставь бутылку, куда понес?!". Словом, нирвана и полная благодать.

Как выясняется, это скучно. Русская душа не приспособлена для нирваны, а благодать надоедает. Пойду съем бургер.

Диалог с техникой

Под вечер на работе тормозили все, включая главного редактора и мой компьютер. Компьютер устал печатать и перед каждой новой буквой делал театральную паузу в несколько секунд, словно размышлял, хватит ли на нее еще его внутренних чернил.

Видимо, наше годовое творческое сотрудничество все-таки развило в нем некую склонность к суициду и желание выпасть из окна об асфальт и вдребезги. Во мне оно в то же время развило почти ангельское терпение и умение читать анекдоты с телефона во время театральных пауз. Поэтому сам компьютер не пострадал – пострадала моя нога в дырявом кеде, случайно ударившаяся о системный блок. Блок в ответ крякнул и завис окончательно. Короче, работать дальше не получится, пойду домой.

Пролетая над гнездом кота

Мне было грустно. Хотелось написать что-нибудь вечное о совести и выборе, о судьбе и предназначении… И так, чтоб не быстротечнее Достоевского с его «Преступлением и наказанием». А получалось что-то вроде «ищу спутника жизни на время майских праздников» или «Здравствуйте, вы психолог? А у меня есть бутылка коньяка, давайте выпьем». Кстати, и правда, есть. Так что заходите, если что. Погрустим вместе.

Кот решил сменить вид и свил гнездо. Украв с сушилки мою одежду. Получилось празднично, разноцветно и по-весеннему. Сверху апофеозом торчал ярко-оранжевый носок, под которым задумчиво блестели зеленые Булкины глаза. Я это безобразие увидела утром. Пришлось разогнать гнездящегося кота. Подавив желание сделать его еще и перелетным, я попробовала выудить из сомнительной кучи рубашку и два хотя бы теоретически похожих носка. Под рубашкой почему-то обнаружился паспорт. Кот вообще считает, что я мало времени провожу дома. Видимо, весна, по его мнению, пора перемен, и плевать, что у нас идет год собаки, лапы то у кота тоже четыре, значит, достоин счастья. Между котом и мечтой обычно стоят мои предрассудки и нежная и искренняя любовь к зарплате.

Рубашка оказалась целой, но слегка утепленной натуральным мехом и не слегка примятой десятью килограммами непосредственно кота. Искать утюг не было времени, пришлось идти на работу в футболке, заранее убранной в шкаф на черный день. Носки отвоевались с боем. На оранжевом теперь дырка, хожу в полосатых. Один красный с серым, другой синий с зеленым, но в сапогах не видно. Вернусь – отберу еще и свитер. А то холодно, несмотря на весну.

Литературный успех

Как писала Франсуаза Саган, у литературного успеха есть три слагаемых: талант, любовь и виски. С талантом все понятно, штука это врожденная, и если изначально не насыпали, то развивать бесполезно. С тем же успехом можно пытаться отрастить шипастый хост из рудиментарного копчика или крылья даже из сильно торчащих лопаток.

Остаются любовь и виски (что, на мой взгляд, вещи связанные). Любовь взаимная встречается еще реже, чем Том Круз в московском метро. Мне рассказывали, что так бывает, но я не верю. Иначе очень обидно и не понятно, зачем я столько пила в жизни как раз по обратному поводу. Потому что любовь невзаимная встречается мне чаще, чем бомж-литератор Николай Федорович, живущий где-то между помойкой и стройплощадкой неподалеку от моего дома. Николай Федорович очень любит водку и читать вслух прохожим стихи собственного сочинения. Равнодушная к искусству аудитория за свободный непоэтичный проход по улице охотно жертвует десятку на любимый Николаем Федоровичем напиток.

Я, безответно влюбляясь, начинаю мучиться от бессонницы, читать по ночам Пелевина и Гарри Поттера под бокальчик… И, казалось бы, тут бы и появится литературному успеху: два из трех налицо. Самое время начать писать стихи и поэмы, создать шедевр, равный «Войне и миру», или, на худой конец, «Похождениям штандартенфюрера СС фон Штирлица»… Но пока я сумела только с успехом достать друзей нелитературным нытьем и запугать соседей странными звуками, отдаленно похожими то ли на гитару, то ли на страдающего от икоты кота.

Возможно, дело в том, что денег на виски нет (нет таланта – нет наличности, все ж знают). Приходится пить сухое красное или коньяк, по словам великой писательницы, не имеющие отношения к литературе.

Впрочем, однажды мы с моим другом, почти доктором наук, все-таки прикупили пару бутылочек заветного напитка (ему требовалось вдохновение, чтобы таки закончить докторскую диссертацию, на которую он уже потратил 20 лет жизни и тонну бумаги, из-за которой вырубили небольшую рощицу в лесах Амазонии).

Виски мы выпили, частично даже с колой. Но кола закончилась раньше, пришлось допивать так. К утру мы не написали ни строчки, зато зачем-то украли рекламу все того же виски из ближайшего кафе, напугали Николая Федоровича чтением по ролям «Анны Карениной» и декламацией похабных анекдотов, заказали скороварку на «Али-экспресе» (после второй бутылки показалось, что стоит закусывать) и разыграли во дворе битву за Сталинград, вырезав военную технику из соседского резинового коврика.

С утра болела голова и было стыдно перед Николаем Федоровичем. Видимо, литературный успех надо развивать в молодости – потом здоровья уже не хватает.

Один день из жизни

Про макияж

Утром споткнулась о нечто, напоминающее клубок пыли. Его увлеченно катал по полу кот. Клубок был приблизительно того же размера, посему Фуфель упирался в него передними лапами, а задними толкался от шкафа. Клубок отлетал на метр, Симба с грохотом хлопался на ковер, шкаф душераздирающе стонал, по прочерченным кошачьими когтями бороздам ползли смоляные слезы…

Погладила шкаф, отобрала клубок, размотала пыль, – умела бы прясть, хватило бы на небольшой свитерок мне и варежки коту на лапы, чтоб когти не выпускал, скотина полосатая. Клубок оказался баллончиком с лаком для волос. Пользовалась в позапрошлом году, когда в жизни еще были всякие глупости вроде театров, свиданий и прочей бесполезной культурной жизни. Теперь утренние ритуалы выглядят следующим образом: стряхнуть с себя кота, накормить, умыться, взять верхнюю футболку из стопки чистых и поскакать на работу, на ходу дожевывая бутерброд. Исключение – дни посещения прокуратуры. О! Это для меня настоящий праздник, прям, чувствую себя женщиной. В эти дни я упорно стараюсь не выколоть себе глаз тушью или карандашом (ибо уже не помню, как ими пользуются) и иногда даже надеваю платьишко. В общем, единственный повод для наведения марафета, хоть и рабочий.

Про работу

Пятница, никто не хочет работать уже пятый день, но сегодня особенно. Половина, особо решительных и сознательных, просто не пришли. Под соседним столом орет мобильник напарницы. Я уже подумала, что она все-таки где-то здесь, но нет, – забыла со вчера, но плюнула на заложника и осталась дома. Сказала, потом заберет остатки и пришьет отрезанные террористами кнопочки.

Мой мобильник в мессенджеры напоминает, что в МЧС, прокуратуре и Департаменте очень скучают по мне незнакомые мужчины в форме. Обещала прийти на следующей неделе, прям в понедельник, прям с утра. Сказали, купят чай и кексики, зальют спиртом и будут ждать. Особенно будет ждать местная такса – в дни моего прихода ей дают дефицитный торт.

Пришло письмо от редактора с просьбой сходить на пресс-конференцию по вопросу терроризма. Ответила: «Дорогой редактор! Пока я дописывала вам материал, мне не хватило самодельного торта, который немедленно расхватали коллеги. Зато погода хорошая, и в весенней куртке еще видно, какая я стройная на их фоне (просила же оставить кусочек, гады). Здоровье у меня хорошее, вот только насморк. Зато я сделал прививку от желтой лихорадки, и теперь у меня озноб, слабость и температура. В целом, это все, что я могу рассказать про терроризм. Еще могу поделиться секретом изготовления домашнего напалма из резинового клея, керосина и бензина. Керосин не обязателен, он просто для сложности состава. Поэтому пошлите кого-то покомпетентнее. А я пока схожу куплю себе черствую пироженку в ближайший ларек».

В общем, пошли вдвоем с фотографом. Его, кстати, рецепт напалма заинтересовал. Пока диктовала, в зале повисла мертвая тишина. Глухим голосом начальник одной из силовых структур попросил «подойти после» – списал «для личного пользования». Из конференции вынесли: терроризм – это плохо и вообще айайай, но если надо, значит, надо. О чем вам и сообщаю – просили предупредить общественность.

Про общественность