Эхо преступления, или Интервью с Царевной

За ее спиной послышались топот медведя, заросли расступились, и из них вылез Ромка, точнее пока только его голова.

– Бу – напугал он.

Рита снисходительно напугалась (сделала вид) и потребовала:

– Вылезай оттуда.

– Не могу, мне ваза нужна.

Объяснять ему, что это не ваза, а вазон, и скорей всего тяжелый, как мешок цемента, она не стала. Предупредить она, конечно, могла, но не видела в этом толк. Раз уж подвыпивший человек решил чего-то добиться, он будет пытаться это делать. Не факт, что добьется.

Заросли сошлись, и Ромкина голова исчезла, точнее он весь. Но ненадолго.

Послышался голос:

– Рит, – шептал Ромка – Ритка.

– Чего тебе? – не оборачиваясь, поинтересовалась она.

– Ты на стреме?

– Ну и сленг у тебя – кислым голосом заметила она.

– Чего?

– Три судимости за плечами?

– Чего?

– Ничего. – Она махнула в его сторону рукой и двинулась вдоль забора, думая, что будет делать Ромка при встрече с хозяином вазы, точнее вазона.

В день последнего звонка в школе на летние каникулы в клубе открывалась дискотека. Только на выходные и до двенадцати ночи. Вот только обидно, что всех отпускали из дома до одиннадцати. Но никого же это не останавливало. Утром Рита говорила бабушке, что пришла в пять минут двенадцатого «Прости, я больше так не буду, опоздала всего на пять минут». Бабушка верила или делала вид. И на следующий вечер отпускала на дискотеку.

На следующий день и последующий месяц все повторялось. Но однажды бабушка не заснула вовремя, то есть сразу после вечерних новостей, и дождалась Риту в половине первого. Не отходя от кассы, отругала и пообещала больше не быть доброй и запереть на замок на все оставшееся лето. Рита с самого утра стала подлизываться к бабуле, вымаливать прощение и обещать не повторять свою ошибку. К вечеру бабуля сдалась.

Это сейчас Рита понимает, что бабушка сразу знала, что не станет исполнять свои обещания, но для пущей грозности и убежденности, а также видимости своего строгого характера и жесткости в воспитании, держала марку. В тот вечер она разрешила погулять с подружками до десяти часов.

До десяти!? Ужас! Кошмар! Позор! Стыдно признаться. Лучше вообще не идти.

Но делать нечего, решила не испытывать судьбу и бабушкино терпение. В полдесятого распрощалась и отправилась домой.

По дороге из клуба ее догнал Ромка с Виталькой Рыжовым, объявили, что проводят до дома. Летний вечер. Еще малышня во дворе многоэтажки носится. В переулке возле дома бабки Игнатовой (соседки Виталика Рыжова), парни остановились и заявили:

– Клубники хочешь?

Рита не успела ответить, как двое одноклассников перескочили через забор и устроились возле него с другой стороны. Ползая на корточках, они срывали и грызли клубнику. Именно грызли. Хруст стоял на пол округи.

– Я ее еще днем, через забор заприметил – шептал Виталька. – Бабка Игнатова ее поливала, клубника шикарная. Да, Ромка?

– Да, вкусная – согласился друг и выругался – блин. Что это такое? Хрум, хрум.

– Хрум, хрум, фу, гадость. Но сладкая. Да?

– Да, хрум, хрум. Вкусная. Тьфу. Противно. Ритка, держи – Ромка протянул руки сверху забора и передал ей горсть клубники.

Рита взяла, но есть не стала. Ее насторожили звуки и реплики друзей с огорода Игнатовой.

Она дождалась, когда они, как кузнечики (в данном случае, как саранча) перескочат через забор, и продолжили путь домой. Она прижимала к груди руки, несла клубнику.

– В зубах застряла – сообщил Виталька – До сих пор на зубах скрипит.

– А я десну поцарапал – пожаловался Ромка.

– Что вы ели? – в недоумении поинтересовалась Рита.

– Клубнику – в один голос ответили парни.

– Бабка Игнатова какой-то сорт вывела. Сладкая. Ничего не пойму – цыкая языком по зубам, сообщал Ромка.

Они как раз подошли к единственному в проулке уличному фонарю, и Рита посмотрела в свои ладошки на клубнику, усиженную маленькими домиками улиток. Это они хрустели на зубах и царапали десна. Она прикрыла глаза, и, стараясь скрыть улыбку, сообщила:

– Отличный сорт – улиточный.

– Улиточный? – не понимали парни.

– Клубника с улитками – пояснила Рита, стараясь не рассмеяться в голос, показывая парням свои ладоши с салатом из клубники и улиток.

– С кем? С улитками? – Виталька осознал меню ужина из огорода бабки Игнатовой, отвернулся и сплюнул на обочину.

Ромка последовал его примеру, вспоминая:

– Ну, да. Конечно. Клубника вон какая крупная сладкая. Улитки наползли. А мы же не видели. Там темно. Срывали и в рот.

– Бедные – не удержалась и прыснула смехом Рита.

– Да, болеть будет долго – пожаловался Ромка.

– Да, не вы, бедные. Бедные улитки.

Она смеялась звонко и заразительно, что парни тоже стали смеяться, перебивая друг друга, рассказывать ей, как ползали вдоль грядок клубники, наощупь выискивая самые крупные. Срывали и, не дунув, не протерев, закидывали в рот. И не понимали, что это за сорт такой, мясистый с привкусом ракушки.

– Пополнение организма витаминов с кальцием.

– А я еще больше проголодался – вздохнул Виталик.

«Точно саранча – подтвердила Рита – едят все в подряд» и предложила:

– Персик хочешь?