АнандЛа. Десять лет с йогами, целителями и шаманами. Индия – Непал – Суматра

Я аккуратно выбираюсь из его объятий и иду глядеть в окно на сереющее небо.

Осторожно, чтобы не разбудить.

Иду на кухню в полутьме, по свету фонарей улицы, почти сквозь стены, наружу.

Плоские, серые здания куда ни глянь. Узкие дорожки тротуаров ведут из нашего двора в другие. Супермаркет прямо через дорогу – еще закрыт. Ряд машин запорошённых утренней дымкой, и песочница в которой никто никогда не играет. Небо черное, точное, звонкое, переплетенное с тишиной. Вся суть бытия перед глазами.

Когда только зачинается утро, где-то в четыре или в пять. Повсюду. В тот день, когда я улечу в Индию.

Я почти не помню этот наш последний рассвет вместе. Я уверенна, что дело было во времени, сегодня оно замедлилось.

Собранный рюкзак кланяется у порога, вот-вот упадет на мои зимние сапоги. Одна чашка кофе и вторая. Сколько их сегодня будет еще?

Мой вылет через восемь часов, два часа до аэропорта. Два часа там и еще четыре, чтобы поспать, но не спится.

Как открывается коридор в новый мир – этот небесный портал, где за шесть часов можно попасть в новую жизнь, не умирая в промежутке? Что такое тибетское «Бардо»? Я читала об этом в наших книгах. Я оставлю эти книги ему.

Он проверяет крепления на рюкзаке, упаковывает мне бутерброд в дорогу, кладёт несколько запасных кусочков сыра, аккуратно заворачивает всё в пластиковый контейнер. Он пытается шутить, а я подыгрываю его шуткам, и у нас почти получается растворить многодневное напряжение. Он уверен, что все еще вернется и будет как прежде. Он умеет молчать ради мира и гармонии.

«Остаться и передумать?» – смотрю я на него. – «Никуда не ехать? Провести две недели дома, просто отдохнуть»?

Но когда мы выходим на тающий снег, чувство дома проходит.

Я улетаю в Индию. Это сегодня, и это лучшее, что случится со мной.

Перемены окрыляют. Они врываются сначала в мысли, но не хватает сил. И ты бродишь с этими мыслями, перебираешь их и спишь с ними. И потом начинает приходить сила. Эта сила приходит из какой-то бесконечности. Из точки летоисчисления, из божественного.

А затем в метро и гул людей. Я хочу спать и почти не чувствую тело. Так волнительно, что я как будто взлетаю вверх до начала посадки на самолет.

Каждые 2—3 минуты я проверяю часы.

Каждая минута – как удар, который нужно отбить.

Кажется, мне стыдно.

Вот это новое для меня чувство.

Теперь я грешна, и так начинается мое падение.

Я не еду работать, не еду учиться.

Меня не за что уважать.

Здесь моя самооценка рушится.

Я всегда презирала бездельников.

Я просто улетаю, убегаю от проблем.

Убегаю от всего, что знаю, где работаю, где люблю и сочиняю письма. Письма по работе, письма с регистрацией и номером на каждом. Эти письма запирают в папки. Но теперь у меня свободные мысли.

Как же будет там, без всего этого, после этого?

Белый лист, о котором пока ничего не известно.

Мы, за три часа до вылета, проверяем мой рейс у электронного табло внутри аэропорта.

Я прошу: «Скорее-скорее».

– Давай просто вот так постоим еще немного, – говорит он.

Мы так и не поговорили откровенно. Ему так проще – не знать ничего.

Я опять смотрю на часы.

– Ты так остановишь время, – шутит он.

Он обнимает меня. Снег на его кожаной куртке превратился в мутную воду.

Еще одна чашка чая и кофе. Он говорит о своем отце, об их новой квартире. Еще одна квартира. Но мне ничего не нужно – ни тогда, ни теперь. Мне безразлично все, что останется за полосой этого вылета.

Он шутит, что его не касается этот быт. Он пытается быть свободным, но в нашей паре свободу выбрала я. Его свобода ему просто досталась. Как этот счет за кофе – его свободу принесли ему на подносе.

Он говорит: «Еще рано, куда тебе спешить, еще почти три часа до вылета». Мы кружим новые десять минут между стойками регистрации. И вот я сдаю вещи без очереди, одна из первых.

Рейс «Москва – Дели».

Мое сердце медленно закрывается.

Желтая полоса и дальше провожающим нельзя.

– Напиши мне когда прилетишь… или позвони. Хорошо?

Лишь бы отпустил.

Он удаляется с моими сапогами в пакете. Я в красных мокасинах «Adidas». Тогда еще мне нравился красный.

Когда он спускается по эскалатору, я думаю о себе, про себя:

«Я заплачу за твою боль, но не сегодня. Сегодня я счастлива».

Теперь я одна.

Теперь печати в паспорте.

Я бы осталась просто здесь, в этой беспошлинной зоне. «До свидания» – на всех языках мира – «Покидать. Уходить. Отправляться».

Дверка, разрешающая выход на посадку, – открывается. Дальше только ручная кладь, самое необходимое.