Её другом был безмолвный бюст

Уточнять, нужна ли помощь, не было необходимости. Отправив сестру в театр, чтобы до конца не промокла и не опоздала, он сел рядом с Лидой на ступеньку и задал вопрос, который стал в дальнейшем их личной шуткой:

– Подождать радугу с Вами?

– Нет, спасибо. Боюсь, заболею раньше, чем она появится, – ответила девушка смеясь.

Делать нечего, пришлось начинать подниматься. Леня взял ее под руку, дав тем самым на себя опереться, и помог встать. Платье все вымокло, прическа из-за тяжести воды осела, а отдельные пряди прилипли к лицу. Они вместе направились в холл театра, чтобы хоть немного согреться. Правила в таких местах строгие, поэтому надеяться попасть на спектакль было бессмысленно.

На удивление, их встретили две радушные старушки. После того, как все вещи были развешаны, гардеробщица Нина Федоровна подошла к окну, чтобы в очередной раз посетовать совей коллеге на ужасную сырость, и как раз застала эту забавную картину. К ней подошла вторая старушка, только принявшая плащ и зонт от сестры Леонида Степановича.

– Надо сказать, чтобы наконец директор распорядился сделать резиновые коврики, а то какое безобразие творится, люди калечатся! – практически шепотом сказала Нина Федоровна своей напарнице.

– Пойду принесу из подсобки свой плед, а то, небось, замерзли, – отозвалась вторая старушка.

Когда она вернулась, ребята уже зашли в холл и сели на деревянные скамейки, расположенные вдоль окон и увлеченно беседовали, согреваясь горячим чаем, который заботливо для них заварила Нина Федоровна.

– Здравствуйте, молодые люди. Я тут вам плед принесла, поди, замерзли. Смотрю, уже и чай успели от Нинки получить, шустрая она. Сейчас быстро отогреетесь.

– Спасибо огромное! Я тут умудрилась поскользнуться и упасть, но вроде ничего не поломала, даже плитку на ступеньках, – смеясь ответила Лида.

– Ничего, если мы тут пока подождем, а то моя сестра все же успела на спектакль? – добавил молодой человек.

– Да о чем речь, конечно. Если еще чаю захотите, подходите, не стесняйтесь.

После ухода старушки Леня и Лида остались сидеть вдвоем. Они продолжили прерванный разговор. Так, девушка узнала, что ее спаситель был на три года старше нее и тогда учился на архитектора, родился и вырос в этом городе. Леониду Степановичу периодически поправлял плед на плечах Лиды, поскольку тот из-за излишне активной жестикуляции постоянно сползал. Девушка заметила этот акт заботы к себе. Еще ее поразили такие маленькие, но невероятно добрые глаза с небольшим прищуром, в которых будто горели маленькие огонечки. Овальное лицо, достаточно широкий прямой нос, пухлые губы, усердно зачесанная назад вьющаяся копна волос – все это так гармонично сочеталось в одном человеке.

Много, очень много лет спустя, когда вместе, уже будучи долгое время в браке, посмотрят нашумевший фильм «Хатико: самый верный друг», оба заметят, как он сильно в молодости был похож на Ричарда Гира (или, как в шутку отмечал Леня, этот американец похож на него). Годы и хлебобулочные изделия, несомненно, взяли свое, поэтому в пожилом возрасте общих черт осталось мало, особенно их разделял появившийся жирок, заботливо защищавший живот и щечки.

Тогда в театре Лида тоже приглянулась молодому человеку. Нет, ни о какой любви с первого взгляда речи не могло быть, но ее манера говорить так открыто, будто они уже сто лет друзья и успели пережить вместе море событий, подкупала. После спектакля девушка познакомилась с Машей, младшей сестрой Леонида Степановича. Оба решительно настаивали на необходимости проводить Лидочку домой, поскольку на улице стемнело, а трамваи в такое время не ходят. Согласие получили сразу, затем дружной компанией направились в путь.

Дождик совсем чуть-чуть моросил, но никто и этого не замечал, поскольку все внимание было приковано к Маше, так красочно и живо рассказывавшей подробности спектакля. От театра до общежития Лидочки было около пятидесяти минут пешком, но сложилось ощущение, что прошли все расстояние – за десять, уж очень увлеклись беседой. Так Леня узнал, где жила эта очаровательная девушка, ворвавшаяся в его жизнь столь неожиданно. В тот вечер попрощались как старые добрые друзья и разошлись.

Из-за позднего прихода Лиду могли не пустить в общежитие, благо она пользовалась расположением грозы местных студентов, которую любя звали баба Фрося, поэтому, побеседовав с ней пару минут и рассказав про «забавный» поход с театр во всех красках, девушка быстро поднялась в свою комнату на втором этаже. В своем блоке тогда жила одна, поскольку все разъехались на летние каникулы. Она же по несколько часов в день подрабатывала швеей в местном ателье.

Остаток лета ознаменовался для девушки практически ежедневными прогулками с Леней, который сразу после работы мчался к ней. Он, кстати, тоже время зря не терял. Ввиду того что успел закончить училище по архитектурному направлению, уже работал в бюро, где успешно проходил практику в студенческие годы. В университет же поступил для расширения профессиональных знаний, да и должность повыше в перспективе такая корочка позволяла занимать.

Леонид Степанович все же влюбился в эти постоянно смеющиеся глаза. Молодой человек сделал ей предложение первого октября, не сказав никому заранее об этом намерении, уж слишком личное дело было, поэтому боялся спугнуть свое счастье. Стоя на одном колене, он не просил руки и сердца, нет, Леня посвящал Лиде свою жизнь, обязуясь пройти рядом через все радости и невзгоды. Девушка согласилась, нежно поцеловав его в губы. Потом еще долго вместе сидели на скамейке в парке и просто молчали, очарованные моментом.

Да, тогда трава была зеленее. Спустя много лет, уже будучи старушкой, Лидия Александровна видела, как сильно изменилось у людей отношение к любви, она стала более материальной что ли. Развитие института частной собственности коснулось и личных отношений, что добавило некоторую коммерческую составляющую. Наличие квартиры, машины, хорошо оплачиваемой работы – все это стало важными аргументами при создании союзов. Медленно, но верно из взаимоотношений уходила искренность, да и личного стало мало: если девушке делали предложение, то ее обязанностью было выложить фоточку с кольцом в социальную сеть для оценки, а дальше – лайки, лайки, лайки… Лидия Александровна радовалась в душе, что в их молодости такого не было, она понимала и принимала правила современного общества, однако благодарила Вселенную за данную ей возможность пережить искреннюю и бескорыстную любовь. Может, это классическое проявление проблемы отцов и детей, она не знала. Только трава все же раньше была зеленее…

Свадьба была скромной, посидели у родителей Лени, где и решено было жить первое время. Из деревни приезжали и самые близкие родственники Лидочки с подарками: столько провизии навезли, последнее доели из морозилки лишь месяца через четыре. Мероприятие прошло тихо, без драк и скандалов, чему способствовал практически безалкогольный фуршет. Девушка на следующий день, не без помощи Лени, перенесла все свои вещи из общежития к нему в комнату. Так и начали привыкать друг к другу.

Процесс притирки шел не всегда гладко, осложнялось это тем, что мать молодого человека, женщина весьма строгая и требовательная, иногда перегибала палку. Лида получала критику практически за все: не так моет полы, не так развешивает постиранное белье, жарить картошку не умеет правильно, щи слишком жидкие варит. И каждый день находился новый повод для упрека. Лишь потом, уже много лет спустя, девушка поймет, что она стала свидетелем банальной ревности, но сейчас ей оставалось только скрепя сердце терпеть. Отец же и сестра просто обожали нового члена семьи за легкий и веселый характер, при этом девушка все же отменно готовила.

Отношения между молодыми с каждым днем становились теплее, они больше узнавали друг друга. Скоро и стеснение ушло при таинстве близости благодаря укрепляющемуся доверию. Видя нападки матери на любимую, Леня всеми силами, но при этом вежливо и аккуратно защищал супругу, стараясь поддерживать мир в семье.

Отношения между невесткой и свекровью начали меняться в лучшую сторону примерно через полгода после переезда Лидочки. У девушки была привычка читать книги вслух, только теперь это приходилось делать тише, чтобы никому не мешать в квартире. Как-то раз, когда у нее не было пар в училище, а все дела по дому успела сделать до полудня, закрыв дверь, Лида взялась за книгу. В этот раз выбор пал на повесть А. С. Пушкина «Пиковая дама». Так она увлеченно декламировала произведения, меняя интонации и активно жестикулируя, что даже не заметила, как через дверь за ней наблюдала мама Лени. Девушка как раз дошла до момента прихода к Германну ночью графини, когда подняла голову и увидела в дверях свою свекровь. Ох, и визгу было, чуть весь хрусталь в доме не полопался от шума.

– Ты чего? Извини, что напугала, уж больно заслушалась, – примирительно сказала старушка.

– Так забавно произошло, думала, что и ко мне графиня из повести заглянула, – уже отойдя от страха, смеясь ответила девушка.

– Можно, пожалуйста, тут в кресле посижу и послушаю? Я читаю плохо, по слогам. В деревне, когда росла, особо не до этого было: постоянно то в поле, то в огороде, то по дому хлопочешь, да за младшими сестрами и братьями приглядываешь, а когда поженились и в город переехали, родился Ленька, вот, и опять не до книг. А тебя слушать даже интереснее, чем телевизор смотреть.

Как же сильно удивилась Лида, услышав не упрек в свою сторону, а похвалу. Без колебаний она разрешила присутствовать при чтении, после чего старушка сходила в зал за подушкой, положила в кресло под спину, чтобы удобнее было сидеть, и внимательно стала слушать, прикрыв глаза, чтобы не смущать девушку своим взглядом. «Сеанс» тогда шел часа два, за это время дошли до конца «Пиковой дамы», осилили «Гробовщика», «Станционного смотрителя» и начали «Метель», над которой немного даже поплакала слишком восприимчивая старушка. Когда все вернулись, кто – с учебы, кто – с работы, долго дивились изменившейся за один день атмосфере в доме. Потом Лида часто читала вслух для всей семьи. В паре с Леней они даже декламировали по ролям роман В. А. Каверина «Два капитана», а прочитанный там девиз «Бороться и искать, найти и не сдаваться» девушка стала часто повторять в голове в сложных ситуациях. Спустя много лет именно его на теле набьет внук Лидии Александровны.

Ребята прожили с родителями Леонида Степановича около четырех лет, за это время на свет появились два очаровательных карапуза Вася и Валера с разницей в три года. Супруги уже успели закончить учиться и начали работать по специальности: Лида – бухгалтером на самом большом в городе металлургическом заводе, Леня – продолжил трудовой путь в архитектурном бюро, только уже в роли руководителя отдела. Еще после рождения первенца родители дали мудрый совет молодым – встать на очередь для получения квартиры, не со злым умыслом, чтобы вытурить со своей жилплощади. Просто они понимали, что мальчики подрастают, и им хорошо бы иметь личное пространство.

Лидочка и Леня получили ордер на квартиру, свою квартиру, пусть и в муниципальном найме, которую приватизируют лишь много лет спустя уже следующем столетии. Они переехали быстро в просторную двухкомнатную квартиру, после чего начался долгий процесс отмывания каждого уголка и создания уютной атмосферы с помощью ремонта и меблировки. Засыпая в первую ночь на плече любимого мужчины, Лида даже не могла представить, сколько счастливых моментов ждет ее в этой сталинке.

Глава 3. Козы покормлены

Ему надоели люди, абсолютно все…

Последние двадцать лет он старался избегать общества кого бы то ни было, исключения составляли лишь необходимые походы в магазин, хотя и там ограничивался парой четких фраз, чтобы избежать любопытных вопросов. Всегда серьезное, даже немного угрюмое выражение лица помогало в этом. Нет, Виктор Николаевич не был ни маньяком, ни вором, ни убийцей, он просто хотел покоя. Часто случается, успеваешь хлебнуть столько за жизнь, что потом чувство голода еще долго не приходит, вот и с ним так произошло.

В то августовское утро ничего необычного не происходило. Он встал с первыми лучами солнца, повалялся в кровати еще минут десять, что позволило адаптироваться к реальности, часы показывали 4:28. За столь продолжительный срок пребывания в деревне единственное, к чему так и не смог привыкнуть, – это умывание холодной водой из металлического рукомойника. Кто-то бы удивился такой дикости в двадцать первом веке. Неужели нельзя, раз нет в деревне классической системы водоснабжения, установить газовую колонку или обычный водонагреватель, чтобы не мучить себя такими пытками? Да, был бойлер в доме у Виктора Николаевича, но он принципиально обдавал лицо по утрам ледяной водой, это оживляло память.

Его не пугал такой каждодневный обряд, несмотря на то что в этом году стукнуло 64 года. Однако выглядел уже совсем стариком: седая борода, которую он не сбривал, но регулярно каждый месяц подрезал, чтобы она не была ниже линии плеч; выцветшие, некогда голубые глаза; мешковатые коричневые брюки, подвязанные сплетенным из веревок ремнем; серая объемная рубашка поло, подаренная супругой много лет назад, когда еще жил в городе. Дополняли образ черные укороченные резиновые сапоги, в которых его можно было увидеть и летом. Несомненно, вещи стирались по мере загрязнения, иногда что-то на смену доставалось из старого платяного шкафа, но все предметы гардеробы ужасно походили друг на друга. Мизинец на правой руке совсем не разгибался, на левой – стягивался градусов до тридцати от прямой линии ладони. Еще в городе ему поставили диагноз контрактура Дюпюитрена, или ладонный фиброматоз, который легко в свое время можно было вылечить с помощью операции, но уговорить никто так и не смог.

После умывания Виктор Николаевич обычно переодевался из пижамы в свою любимую экипировку и составлял список задач на день. Эту привычку приобрел еще много лет назад и не изменял ей, поскольку так, во-первых, выше была вероятность ничего не забыть, а в деревне хлопот хватает, даже если ты живешь один, во-вторых, день будто наполнялся осязаемым смыслом, когда своим отточенным почерком выводил на бумаге все новые и новые пункты.

Первым делом он шел кормить и доить своих бесценных коз. Да-да, только этих животных из всего имеющегося у него скота не пускал осенью и в течение лета на мясо, а давал умереть своей смертью от старости или болезни. Он испытывал что-то сродни чувству вины по отношению к ним, никак не мог простить себе, как в девяностых, будучи в не совсем трезвом виде, ехал с очередной гулянки по трассе да, не сразу среагировав, сбил козу со всем выводком, не успели отскочить в сторону. До сих пор не смог стереть из памяти эту картину, хоть и прошла практически четверть века с того момента.

Много чего из своих первых сорока четырех лет не удавалось никак искупить, уже двадцать лет пытается, но пока безуспешно. Может, просто плохо старался. Начиналась же его жизнь, в принципе, как у любого среднестатистического советского мальчишки, рожденного в деревни. Витя рос смышленым ребенком, излишне активным, конечно, но для такой среды обитания – самое то. Его голубые глаза обезоруживали взрослых, особенно лет до пяти, поэтому прощали некоторые шалости вроде разбитой кружки или заляпанного грязными ногами пола, потом же наказывали, как и всех остальных – ремнем.

Талант мальчика находиться «одновременно» в трех местах (сейчас популярно детям с похожими чертами ставить СДВГ) использовался родителями и их соседями по прямому назначению. Мать его практически каждый день отправляла отвезти на велосипеде отцу в поле молоко, еще давала задание купить кое-какие продукты в магазине, а также заехать в соседке и передать мяты, росшей в избытке у них на огороде. По пути еще односельчане могли попросить отнести-принести, тут уже хитрый мальчонка брал плату, пусть и не деньгами, а где яблоками, где малинки разрешат с куста нарвать, но лучшую награду получал от деда Агапа.

Потеряв на войне ногу, старик теперь большую часть времени проводил дома, и чтобы заработать на кусок хлеба, занимался столярным промыслом, уж больно красивые и крепкие предметы мебели умел делать. Так и шли к нему со всей деревни за столами, стульями, часами настенными, шкатулками. Никому не отказывал, иногда даже вместо денег принимал оплату продуктами. Когда у него заканчивался клей или другие нужные детали, дед Агап обращался за помощью к Витьке, чтобы тот по-быстрому съездил в город, расположенный в двух часах езды от деревни. Первый раз без отца он в город попал лет в тринадцать, там купил все необходимое по списку и помчался обратно за своим вознаграждением. Вернувшись гордый в деревню, он занес все приобретенное к старику в дом, после чего получил заработанные честным трудом десять копеек. Это были первые его личные деньги.

Одну из скопленных в то время монеток Витя сохранит в качестве талисмана, уже взрослым сделает своими руками под нее маленькую рамочку размером 10*10 см и поставит на книжную полку как напоминание о том, что нужно знать цену деньгам. Он так часто будет смотреть на нее и испытывать скорбь, но это произойдет многим позже, тогда же просто продолжал расти.

Ему легко давалась учеба, поскольку схватывал все на лету. Зубрил стихи перед уроком и читал их так выразительно, что неизменно получал по литературе «пять», домашние задания старался делать сразу после их выдачи, иногда во время самого занятия, если оставалось время, иногда – на перемене. После школы он помогал матери или отцу по дому, а затем, как любой мальчишка в его возрасте, несся гулять с друзьями.

В шестнадцать лет после окончания школы он четко решил, какую профессию хочет освоить, поэтому без малейших колебаний отправился в город поступать в летное училище. Мать слезно просила, чтобы Витя еще хорошенько подумал, опасно же по небу «колесить», сколько людей гибнет из-за самолетов, но молодой человек оставался верен мечте. В день отъезда, взвалив на плечи объемный и крайне тяжелый рюкзак цвета хаки, взяв в обе руки по сумке, он попрощался с родителями, нежно обняв обоих, посмотрел с печалью на дом, в котором провел всю свою жизнь, и отправился через лес на станцию.

Их деревня располагалась максимально обособленно от всего мира: до станции в городе – больше двух часов пути пешком, причем основная часть приходилась на путешествие через лес. Местные жители давно привыкли к таким расстояниям, чаща их не пугала, некого там было бояться. Многие еще на обратном пути собирали дикие ягоды да грибы, наполняя до краев любую свободную тару либо, на худой конец, карманы. Вот и Вите предстоял путь во взрослую жизнь через давно знакомую дорожку. Ему по душе была таинственность леса, создаваемая сплетенными кронами деревьев. Благодаря все же пробивавшимся лучам света на земле образовывались загадочные силуэты, в которых еще ребенком, когда ездил на велосипеде в город по поручениям деда Агапа, угадывал сказочных существ.

После преодоления леса нужно было еще примерно полчаса идти вдоль дороги, чтобы наконец добраться до станции, где у входа добродушные бабули продавали ароматные пирожки и семечки, отмеряя порции гранеными стаканами. Витя добрался до пункта назначения, когда до поезда оставалось чуть больше часа, поэтому, сев на одну из своих сумок, начал вновь читать книгу, по которой и готовился к вступительным экзаменам. Он подчерпнул оттуда много нового, пугала его только перспектива запнуться на дополнительных вопросах, а вдруг не справится. Такое, думаю, случалось практически с каждым: вот, спросят тебя о чем-нибудь, а в голове – тишина, даже бредовые мысли не появляются для оформления в разумную цепочку, потом выйдешь из аудитории и по пути домой вспомнишь нужное, причем еще представишь, как мог бы остроумно и по делу ответить, прямо обидно становится за подобное фиаско. Именно этой ситуации и опасался молодой человек, но дороги назад уже не было.

Когда пришел поезд, он быстро забрался в него со всей поклажей, направившись к своему купе. На его удивление, лишь одна полка было занята, поэтому, пока никто другой не подсел, Витя решил разместиться на нижней слева, чтобы иметь возможность пользоваться столиком. Тут проснулся его попутчик, тучный мужчина лет пятидесяти пяти с серыми усами и полностью лысой головой. Еще не до конца отойдя ото сна, он одним глазом рассматривал нового пассажира, поскольку второй еще не привык к яркому свету в купе. Изменив положение тела на сидячее, мужчина подал руку Вите для приветствия и представился:

– Василий Алексеевич, можно просто дядя Вася. А тебя как звать? Учиться что ль едешь?

– Виктор Николаевич, но ко мне так не обращаются, привык уже к Витьке. Да, недавно школу закончил, вот, еду мечту исполнять, летчиком военной авиации думаю стать. Вы куда путь держите? – пожав руку, ответил молодой человек.

– А-а-а, это дело хорошее. Я, вот, в девятнадцать на фронт попал, потом вернулся в сорок пятом весь шитый-перешитый, благо силы позволяли, устроился на завод в городе работать, но не сложилось, тяжело мне стало от суеты либо от войны не успел достаточно отойти, поэтому вернулся в родную деревню, там женушку нашел, так и осел, троих детей подняли. Как раз к старшей еду в гости с внуками понянчиться и гостинцев передать. Сейчас трактористом при колхозе работаю, а тоже хотел небо покорять, да умишка Бог не дал, и время неподходящее выпало на мою долю, хотя не жалуюсь, и за это спасибо.

– Будете хлеб с малиновым вареньем, мама с собой упаковала? – предложил Витя, явно желая перевести тему.