Её другом был безмолвный бюст

На удивление, ребята быстро наладили контакт. Таким образом, судьба собрала в одном блоке сразу трех абсолютно разных по характеру и внешности студентов. Витька с его выправкой летчика и прилежно зачесанными назад русыми волосами, предпочитающий больше наблюдать, нежели говорить, выполнял роль старшего. Именно он контролировал, чтобы все по очереди не забывали убираться, дабы не утонуть в пыли и мусоре, приучен же к чистоте и порядку был еще с детства, а возраст и летное училище намертво закрепили в его голове привычки. За свои девятнадцать лет ему не доводилось еще ни разу по-настоящему влюбляться, так, только пару раз целовался в деревни с местными девчонками, но Витька к ним особых чувств не питал, видел в этом лишь эксперимент с целью получения опыта, из-за чего при общении с прекрасным полом оставался стеснительным.

Сашка же, сосед по комнате, поступил на бухгалтера. Он был практически полной противоположностью Витьки, хоть и одна черта характера была схожей – оба любили порядок, но в менее навязчивой форме. Ему было уже двадцать лет, за плечами – корочка о профессии бухгалтера, только из училища. По распределению попал в этот город после окончания, где и получил должность по своему направлению, так сказать, отдавал долг государству. Поступил на вышку, чтобы затем больше возможностей получить на работе.

Своей обаятельной улыбкой с легкостью влюблял в себя девушек, поэтому, чего греха таить, умело пользовался полученным расположением. Конечно, замуж после близости звать не спешил, но как-то и расставаться умудрялся на хорошей ноте. Александр не был максималистом, да и свободу ценил, из-за чего вступать в узы брака не планировал, мол, рано еще, не нагулялся. От родителей ему достались лучшие их черты внешности: от отца – мужественный прямой нос с небольшой горбинкой, светло-русые волосы, которые делали его похожим на принцев из сказок, единственное – целое испытание было их уложить, но со временем Сашка привык пользоваться мылом для создания идеально зачесанной копны; от матери – серо-голубые глаза, длинные ресницы и высокие скулы. Так что, практически получилась отечественная версия Ален Делона. Что касается учебы, то был середнячком, перебивался с тройки на четверку когда-то – за счет своих знаний, иногда – благодаря умению мастерски списывать.

Очередь дошла и до Савелия, которого полным именем называли только преподаватели на парах, а так – Савка, или Совок (еще в школе смог привыкнуть к не самому лестному прозвище, поэтому даже не обижался). Ему претил порядок, причем выражалось это не только в уходе за комнатой и поддержании убранным рабочего места, но и во внешнем виде. Черная пышная шевелюра всегда была всклокочена, ведь именно в нее запускалась рука, когда его занимала какая-то сложная задача, а для человека, обожавшего математику, такая поза являлась неотъемлемой частью мыслительного процесса. Рубашки Савелий носил всегда на пару размеров больше, чтобы ничего не стесняло движений, причем чаще не застегивал на крайние две пуговицы. Гладить он не любил, из-за чего стрелок сыскать на брюках не смогли бы даже именитые детективы, но и вещи старался выжимать аккуратно после стирки с целью минимизации количества складок.

На момент поступления в университет Савелию только исполнилось восемнадцать лет. Обычно математики по темпераменту флегматики, но Савка с детства был яркой, незаурядной личностью. Отменное чувство юмора и врожденная эмпатия делали его всегда душой компании. С одинаковой легкостью мог и развеселить, и поддержать, и, если нужно, побранить для поднятия духа товарищей. Да и в разные переделки периодически втягивал друзей, не всегда с хорошим концом. Несмотря на немного ветреный характер, с учебой проблем никогда не было: фотографическая память помогала быстро осиливать большой объем информации, а хорошо развитое аналитическое мышление служило отличным подспорьем на математике и физике.

Вот с такой компанией и довелось жить Витьке. Тогда он еще и представить не мог, насколько важной для него станет их дружба. Много лет спустя, будучи стариком, когда уже ни Сашки, ни Савелия не будет в живых, все еще будет слышать эхо из их общего прошлого, а тогда постепенно старался обвыкнуться с новым окружением и местом, где предстояло засыпать каждый день больше двух лет.

Глава 4. Апгрейд статуса самостоятельности

Перед тем как безвозвратно покинуть родительское гнездо, Оксана методично проштудировала местные газеты с объявлениями, чтобы уж, если доведется гордо хлопнуть дверью, то уйти не в пустоту с ночевками на вокзале, а спать в теплой квартире. Тут тетушка Фортуна помогла девушке: молодая пара сдавала полученную в наследство уютную однушку, расположенную в десяти минутах ходьбы от университета. По телефону она договорилась с ними на просмотр, а уже при встрече обсудили стоимость и нюансы по коммуналке. Сумма вполне ее устроила, на первые полгода хватало отложенных за всю жизнь денег, а дальше – время покажет. Внесла небольшую предоплату и договорилась с хозяевами, что в течение недели все же заселится.

Нужно было дождаться предлога, а то на пустом месте даже как-то неэтично сбегать из дома. Тогда она еще не ощущала себя полноценным взрослым человек, поскольку привыкла, что за нее все решают родители. Банальная покупка одежды иногда выливалась в перепалку между матерью и дочерью, если первой категорически не нравился выбранный наряд, из-за чего Оксана, наученная горьким опытом в детстве, просто соглашалась и отказывалась от вещи. Это позволяло слушать меньше нытья и упреков в свою сторону. Вот и в ситуации с квартирой боялась спасовать, отступиться и продолжить тянуть лямку, все сильнее замыкаясь.

Пришлось делать ставки на эффект неожиданности и ждать очередной раз, когда мать начнет жаловаться на всю квартиру, как тяжела их судьба с отцом (который совершенно был не согласен с этим, но предпочитал молчать), что их непременно ждет одинокая старость, поскольку воспитали эгоистку. Даже внуков не в состоянии подарить, неужели многого просят (излюбленной была привычка говорить за двоих, ведь муж гарантированно думал аналогично). В графике проводимых лекций Оксана не сомневалась, поэтому точно понимала, что уложится в отведенную неделю.

Такой решительности и продуманности, как в дни перед уходом, она за собой никогда не замечала. Специально заранее, сидя на парах и слушая вполуха, составила список вещей, которые точно нельзя забыть. Именно с них и начала свои подпольные сборы в тот же вечер. Небольшую часть оставила на видном месте, чтобы во время очередного скандала быстро все покидать и не вызвать подозрение заранее подготовленного побега. Ждать долго не пришлось, уже на следующей день мать завела любимую песню, развязав тем самым Оксане руки. Девушка твердо заявила: «ХВАТИТ! Больше здесь я жить не намерена, сейчас же собираю вещи и ухожу!», чем повергла в полный шок уже распалившуюся родительницу. Отец же, человек мудрый и рассудительный, тихонько порадовался в душе за дочь, которая наконец созрела для самостоятельной жизни, не слушать же ей вечно понукания, но виду не подал, дабы не обострять и без того накаленную обстановку.

Девушка тяжело дышала, адреналин переполнял, даже чувствовала, как на висках пульсируют венки. Нужно все сделать быстро, нельзя было дождаться этапа уговоров, иначе точно не сможет переступить порог этого дома. Вся процедура до момента громкого хлопка дверью заняла от силы восемь минут. Потом она, перескакивая через ступеньку, как привыкла делать в спешке, спустилась вниз, и ее лица коснулся теплый майский воздух. На ее глазах стояли слезы. Да, она справилась. Ни угрызений совести, ни желания вернуться обратно, лишь облегчение. Накинув на плечо ремешок сумки, которая все же была тяжеленькой, девушка отправилась по залитому светом фонарей тротуару к новой жизни.

В тот день Оксану никто не остановил, да и не собирался. Отец поддерживал решение дочери, пора уже ей было начинать самостоятельную жизнь, тем более, с ее рациональностью на улице точно не останется ночевать. Да и вообще, сразу раскусил план, поскольку заметил, как быстро она собралась и слиняла в темноту. Супруга же испытала смешанные чувства: во-первых, ее кольнула в самое сердце обида за то, что девушка посмела проявить характер, значит, нервы и время на наставления потрачены впустую; во-вторых, в ее разуме начало прорастать зерно гордости за дочь. Единственная мысль, в которой муж и жена сходились, – девушка ушла в подготовленное место. Они практически не разговаривали в тот вечер, лишь перекинулись парой штатных фраз.

Уход Оксаны спровоцировал в голове матери огромное количество размышлений, многие из которых обличали злоупотребление родительскими обязанностями. Изменения в отношении к своим поступкам не произошло за один день, извольте, так бывает только в фильмах, где все ограничены экранным временем, нет, на это ушли месяца, да и потом, много лет спустя, несмотря на старания сдерживать порывы при общении с дочерью, периодами проскакивали старые мотивы. Женщина увидела, пролистывая память, как жестоко вела себя, когда Оксана делала попытки проявлять самостоятельность. Гиперопека, призванная защитить ребенка от ошибок, сковала потенциал, сделав вольного человека заложником родного дома.

Ведь в ее детстве не было такого, да и кто стал бы излишне контролировать в деревне, когда у каждого члена семьи был ворох забот, причем нескончаемый. Тут же девочку ограждали от всего: подходить к газовой плите нельзя, а то еще выключить забудет, весь дом на воздух взлетит; нельзя одной в магазин ходить, вдруг машина собьет или кто решит украсть; нельзя ездить с классом в поездки, ненароком отстанет от группы, и все, потеряется с концами. Эти «нельзя» из жизни Оксаны можно перечислять до бесконечности. Конечно, мать убеждала себя, что все правильно делала, как без такой заботы уберечь ребенка, которого столь сильно любила, однако самообман бесполезен для раненых людей, и женщина прекрасно понимала степень нанесенного ущерба.

Спустя пару дней после ухода дочери, она все же решилась на откровенный разговор с мужем, ей просто необходимо было его мнение. Вечером, когда он вернулся с работы и разместился на диване посмотреть телевизор, женщина подсела к нему и виноватым голосом спросила:

– Ты считаешь меня плохой матерью?

Муж, вполне ожидавший этого диалога, нежно посмотрел на супругу, которую, несмотря на склочный, эгоистичный характер, все еще любил.

– Не самой, конечно, идеальной, но таковых и не существует.

– Знаешь, как сильно за нее переживаю… Много чего передумала за последние дни, и аж тошно от себя стало. Бывает, вроде хочешь как лучше, а получается, ну, ты понял. Диктатор в юбке прямо. Раньше ведь такой не была…

– Не была. Думаю, на тебе сказался выкидыш, ты потом вся не своя ходила, а Оксанке как раз пять лет было, вот, и все свое внимание на нее переключила, чтобы отвлечься. А дальше страхи начали навязчиво мелькать в голове, будто и дочь потерять можем. К тому же, привычка все контролировать дала о себе знать, поэтому все и вылилось в тоталитарный режим воспитания. Пойми, каждый по-своему горе переживает: некоторые пить начинают от безысходности, другие же – с головой в работу уходят, ты же выбрала иную дорожку. Не переживай особо, все с ней будет пучком, явно не на вокзале ночует. Я вчера звонил, уже устроилась на съемной квартире, чистенько и уютно, денег хватает, – успокаивающе добавил супруг.

– А чего ж не сказал? Места себе не нахожу, а он в молчанку играет.

– Иначе бы не осмыслила ситуацию, понеслась бы к ней права качать. Дочери двадцать лет, поди, сама разберется, как жизнью распорядиться, у нас в этом возрасте уже шкода была, орущая по ночам, и ничего, справились как-то. Не лишай Оксанку впечатлений, иначе потом настолько разругаетесь, что и на похороны не придет.

– Тебе все шуточки. Хотя прости, ты, наверное, прав. Недавно пришла в голову ассоциация, будто я танк, который прет всегда напролом, не замечая никакие препятствия, в том числе чувства окружающих. Блин, не помню, кто сказал… Эмммм… Точно, Энцо Феррари вроде: «В мире существует два мнения: мое и неправильное». Вот, кажется, последние лет двадцать в своей жизни и руководствовалась таким девизом, – с грустной улыбкой ответила жена.

Видно было, подобные откровения даются ей с трудом, да и кому просто признавать себя неправым. Столько лет в душе этой заботливой, но не знающей личных границ, женщины существовала высокая стена, выстраиваемая годами, что лишь уход дочери в самостоятельную жизнь подмыл фундамент, и кое-где начали выпадать кирпичики ошибочных убеждений, и в образовавшиеся прорехи смогли пробраться лучи реальности: Оксана уже совсем большая.

Она так и сидела на диване рядом с мужем, глядя куда-то в пустоту, а по лицу одна за другой катились слезы. Мужчина взял любимую за руку, пропустив свои пальцы через ее, и ободряюще сказал:

– Винить себя уже бессмысленно. Детство смогли дать вполне счастливое, не в чем не нуждалась. Соглашусь, перегнули палку с опекой. Что ж на одном месте топтаться вечно? Думаю, с ее отходчивым характером быстро простит, главное, пока поменьше лезть к Оксанке, пускай сама организовывает быт. Если помощь понадобится, то обратится. Постесняется нас, точно к бабушке с дедушкой на консилиум по жалобам поедет.

– А ты им говорил, что она из дома ретировалась?

– Оксанка к ним заезжала вчера, но не жаловалась, просто рассказала о решении съехать. Описала квартиру, похвалилась, подольше теперь спать сможет, поскольку до университета десять минут ходьбы, – гордо поведал муж, а потом хитро добавил: – Вообще, тут рядом мужчина в самом расцвете сил, нуждающийся в ласке и заботе, поэтому нечего киснуть, мы молодые еще, самое время для себя пожить. Птенчика из гнезда выпустили, теперь можем снаряжаться в полет: как вариант, ввиду отсутствия в былые времена всяких там «медовых месяцев», думаю, хорошим решением станет наверстывание упущенного. Маркиза, составите компанию в незабываемом путешествии?

Оба захохотали от произнесенного монолога. Такой эмоциональной близости между ними не было уже много лет, словно отвечающий за романтику механизм вышел из строя. В тот вечер, поддавшись на уговоры мужа, женщина все же согласилась на совместное путешествие длиною в месяц, оставалось только определиться с местом.

Что же касается Оксаны, то она постепенно вливалась в новый режим, резко добавивший обязанностей. Увы, никто ни закинет вместо тебя одежду в стиральную машинку, ни приготовит вкусный рацион на день, и уж вряд ли пыль самоликвидируется. Кулинарными талантами девушка не обладала, поэтому первую неделю бегала к бабушке и дедушке за провизией, иногда просила продиктовать рецепты, чтобы попытать удачу самой приготовить. Именно в те времена, когда только начинала самостоятельную жизнь, она нашла палочку-выручалочку в еде. Если точнее, подсказали друзья из университета, обитавшие в общежитии и умевшие из минимума продуктов сотворить шедевр на неделю. Так вот, все было до жути элементарно, но крайне сытно: Оксану научили готовить макароны с тушенкой. Какая же вкуснятина получалась из столь маленького набора ингредиентов. Даже спустя много лет, когда девушка улучшит свои навыки и освоит иные блюда, раз в две недели неизменно в магазине рука будет тянуться к заветной жестяной баночке, покупка которой предвещала получение гастрономического удовольствия. Периодически ела ее прямо ложкой, оставляя совсем чуть-чуть для макарон. Если лень было стоять у плиты, то просто покупала шаурму с курицей в местном киоске, облюбованном студентами с вечно голодными глазами.

К обстановке в квартире Оксана не шибко сильно придиралась, лишь бы не на полу спать. Однушка представляла собой классический пример советского ремонта, при этом неплохо сохранившегося. Главной дизайнерской фишкой подобных интерьеров всегда были ковры. У кого дома не было знаменитых пылесборников, находившихся не только на полу, но и висевших порой на стене. Каждый второй ребенок в СССР засыпал, считая треугольники или цветочки на изобилующем пестрыми деталями ковре. Эта прелесть и стала бонусом при аренде квартиры.

Вместо кровати стоял удобный диван, который выглядел самым новым среди остальной мебели. Его, как оказалось потом, хозяева покупали с рук специально для нового жильца, поскольку старая узкая кровать была совершенно в плачевном состоянии. Обои в цветочек, уложенный елочкой паркет, лак с которого местами давно стерся, пожелтевшая люстра и платяной шкаф, потрепанный по углам когтями кошки, – все это каждое утро лицезрела Оксана при пробуждении, пока не занялась небольшими переделками.

Более бодро выглядела кухня с белым гарнитуром, не успевшим еще угаснуть от лучей солнца. Холодильник «ЗИЛ-Москва», прочности лакокрасочного покрытия которого мог бы позавидовать любой автомобилист, работал как часы. Конечно, намерзало там знатно, из-за чего приходилось регулярно проводить разморозки. Квадратный стол с ящичком для столовых приборов да две табуретки с обтянутыми поролоном и синей тканью сиденьями. На окнах что в комнате, что на кухне висела узорчатая тюль, немного посеревшая от времени.

Колоритно выглядел санузел с сохранившимся там высоким бочком, закрепленным на стене. Чтобы удалить отходы своей жизнедеятельности, необходимо было дернуть за красный шарик, висевший на цепочке. Когда девушка впервые увидела всю эту систему, ей почему-то вспомнился фрагмент из мультика «Винни-Пух и день забот», когда забавный мишка обнаружил хвостик Иа пристроенным к колокольчику у домика Совы. Такая ассоциация веселила девушку. В помещении еще была ванна практически в первозданном виде без сколов и желтизны, небольшая раковина, смеситель с душем и длинным изливом, а также круглое зеркало.

В общем, квартира выглядела скромно, но крайне уютно. Видимо, предыдущие хозяева отличались чистоплотностью и аккуратностью, поскольку все предметы интерьера, несмотря на преклонный возраст, оставались ухоженными за исключением зон нападения четырехлапого бандита, но подобные мелочи нисколько не ухудшили общее впечатление, сложившееся у Оксаны.

Огромным преимуществом при выборе квартиры для девушки стало наличие балкона с восхитительным видом на двор. Ей нравилось наблюдать с четвертого этажа за движением жизни внизу. Однажды вообще произошла удивительная история: их небольшой городок московские киношники выбрали для нескольких эпизодов, больно их заинтересовал атмосферный старый фонд, вот и заложили четыре съемочных дня в план. Одна из сцен как раз разворачивалась под окнами Оксаны, но выглядывать жильцам не разрешалось, чтобы не попасть в объектив камеры, однако любопытная девушка все равно осторожно подглядывала за процессом через шторы. Для массовки даже были задействованы несколько местных жителей. Один большой минус во всей сложившейся ситуации заключался в том, что из-за долгих съемок не всегда легко удавалось покинуть подъезд, приходилось подстраиваться под перерывы между дублями. Долго потом еще жители двора обсуждали событие такого масштаба. Больше ничего знаменательного под окнами съемной квартиры не происходило, лишь пару раз завязывались местные разборки в малость перебравших компаниях.

Несомненно, за долгие десять лет, пока девушка обитала в этом месте, в жизни произошло множество событий, как радостных, так и не очень, однако уютная однушка навсегда заняла местечко в ее сердце. Периодически на нее нападало настроение творить, тогда апгрейдила все вокруг. Повезло с хозяевами, лояльно относящимися к большинству дизайнерских идей Оксаны, даже уменьшали арендную плату на аналогичную затраченной сумме часть, ведь самим некогда было заниматься ремонтом и меблировкой, а адекватный взгляд на жизнь позволял оценить моральное и физическое устаревание многого в квартире. Так, неугомонная девушка переклеила обои, все же заменила унитаз вместе с бочком, обновила покраску на дверях, вместо табуреток, отправившихся на выброс, купила два стула на деревянном каркасе, но с мягким сиденьем, приобрела плоский телевизор, удобно расположившийся на комоде.

После расставания с Сашей, своим вторым молодым человеком, Оксана задумалась над темой одиночества, которое остро ощущала, засыпая одна. Верных друзей на всю жизнь так и не завела, да и не особо доверяла людям, поэтому пришла в голову мысль завести домашнее животное. Кошка, собака, хомячок? Вроде и забавная затея, да только дома не бывала целыми днями из-за работы, питомец со скуки помер бы в четырех стенах. Пришлось искать альтернативный вариант, и, о чудо, в один из дней, гуляя по магазину с товарами для творчества, увидела полку с гипсовыми античными бюстами. Не прошло и пары минут, как на кассе ей выбивали чек на голову Давида, ставшего впоследствии лучшим слушателем, хранившим все секреты.

Кто-то подумает, что Оксана сошла с ума, нужно общаться с живыми людьми, они и совет дадут, и по плечу погладят. Да только советов этих зачастую никто не просит. К тому же, Давид не мог ее осудить, за это и ценила безмолвный бюст. Как же порой подобного качества не хватает другим, излишне говорливым представителям человеческого рода. Да и не хотелось надоедать своими жалобами окружающим. Она понимала, что просто разговаривала сама с собой, переносила внутреннего слушателя в материальный объект, но ощущение присутствия кого-то рядом помогало быстро успокоиться или найти решение, если требовалось. Нет, Оксана не стала местной барышней со странностями, беседующей на улице с вымышленными личностями, границей диалогов (монологов) оставались стены квартиры.

Даже двое последующих отношений не изменили привычки делиться с бюстом всеми событиями, только делала это без слов, в своей голове, дабы не искушать судьбу, а то ненароком благоверные могли определить в психушку. Вообще много лет спустя она проанализировала причинно-следственные связи, побудившие общаться с куском гипса и пришла в очередной раз к выводу, что ноги растут из детства, где доверие было непозволительной роскошью. Могла пожаловаться лишь дедушке, от которого и получала поддержку, но здоровье у него уже не то было, смысл лишний раз волновать по мелочам.

Не бывала же девушка часто дома из-за любимой работы. Все знакомые, узнавая о сфере деятельности, только открывали рот от удивления. Разве нормально для красивой молодой женщины сутки напролет крутить баранку? Для Оксаны же такси стало отдушиной, хоть где-то чувствовала себя профессионалом. Полное отсутствие предубеждений и время закалили характер, позволив с ухмылкой реагировать на любые выпады, даже составила топ любимых выражений, услышанных в свой адрес: «Женщина за рулем, как обезьяна с гранатой», «Детей иди рожай, нечего тут клиентов переманивать», «Научись сначала водить, а потом шашки ставь на машину» и тд. Ох, сколько лестных отзывов она слышала за восемь лет работы в такси, причем не от пассажиров, а именно от мужчин-таксистов, считавших дорогу исключительно своей вотчиной.

В двадцать два года девушка закончила университет, став официально профессионалом в управлении персоналом (примерно это гласил красный диплом), но работать в этой сфере ей абсолютно не хотелось, закончила лишь по причине, что жалко стало бросать начатое, а поступила – из-за настояний матери, убежденной в призвании дочери руководить людьми. Вообще, со второго курса Оксана начала подрабатывать, надо же было как-то кормиться, раз решила уплыть в самостоятельную жизнь и не просить ничьей помощи. Мониторила объявления долго, ходила по собеседованиям: все поголовно хотели специалиста с опытом работы, но где ж его взять, если только до середины догрызла гранит науки. Да и на полный день не могла выходить из-за пар, а это сразу сокращало количество вариантов вдвое.

Найти же подходящее место удалось лишь через полгода, когда уже начала терять надежду, а накопления постепенно заканчивались. Перерыв Интернет и проштудировав с десяток газет, Оксана-таки смогла найти нечто релевантное: в местное издательство требовался помощник редактора с частичной занятостью. Работа, по большей части, включала в себя не такие и сложные обязанности: отвезти/привезти документы с подписью, забрать с почты посылки, сбегать за банкой кофе для спасения засиживающихся до глубокой ночи сотрудников и еще несколько в этом духе дел. Занятость была не больше четырех часов в день, поэтому вакансия идеально подходила, оставалось только записаться на собеседование и успешно пройти его.

Ввиду отсутствия длинных очередей на вакансию с достаточно скромным вознаграждением Оксана сразу получила одобрение от милой, но вечно отвлекающейся на телефонные разговоры женщины лет тридцати пяти. Инструктаж по обязанностям провели быстро, заодно показав все закоулки в издательстве, на следующей день только оставалось приехать в отдел кадров для подписания договора. Так девушка и попала на первое в своей жизни рабочее место, ставшее практически на четыре года вторым домом.

Первое время совмещать с учебой не всегда получалось без ущерба успеваемости, через пару же месяцев полностью освоилась с ритмом. Единственное, из-за позднего отхода ко сну вставать по будильнику становилось с каждым днем сложнее, поэтому маячившие на горизонте праздничные дни или летние каникулы помогали не падать духом. Бывали случаи, когда прогуливала пары, но чаще всего только те, которые «официально», без ущерба оценкам позволялось, да и понимающих преподавателей много встречалось, сами такое в молодости проходили.

В издательстве с возложенными обязанностями Оксана легко справлялась, схватывала на лету любую информацию, из-за чего порой выполняла больший объем работ, чем оговаривали изначально при подписании договора. Несмотря на это, постоянная беготня приносила только удовольствие, да и выгорание при такой занятости не светило. Проработала в статусе парт-таймера больше года, когда начальница вызвала ее в свой кабинет на разговор:

– Оксана добрый день. Проходите, присаживайтесь.

– Добрый день, – печально поздоровалась девушка, усаживаясь в одно из кресел у большого дубового стола.

Она уже ждала, что ей сообщат об увольнении, поскольку за все время работы в издательстве ни разу не вызывали на ковер. Гипотезы одна за другой возникали в голове, пока шла по длинному коридору до кабинета, и все не отличались позитивным содержанием, поэтому и была поникшей, представляя очередные круги ада по поиску нового места.