Богиня любви, или Она не прощает измен

– Это мне решать!

– Считаю, что Авилов целит на мое место. Намеревается убрать с дороги, воспользовавшись возможностями Наумова. Своими руками он не может этого сделать, потому что явного повода для смещения меня нет. Но вот случайно подставить под пулю – это реально. С полицией ты связываться не станешь, чтобы не возбудить к себе интерес, – она уверенно делала прогнозы. – Киллера пригласить не решится…

– Ты ошибаешься, – Войтович уже не скрывал своего возмущения.

– Я была бы рада, – причмокнула губами Ирма. – Но суетность, которая в последнее время все чаще проявляется в его поведении, постоянные недомолвки, а также вдруг вспыхнувшая неуемная жадность говорят об обратном.

– Я поговорю с Сергеем.

– Зачем? – удивилась Ирма. – Так ты его спугнешь. Пусть уж лучше думает, что контролирует ситуацию. Если я ошибаюсь, тогда ничего не случится. Я извинюсь перед тобой за то, что оклеветала твоего друга.

Она затушила сигарету и подняла сумочку с пола.

– Уходишь?

– Ты же слышал. У меня назначена встреча. Увидимся завтра в офисе, – она протянула руку, прощаясь. – Да, и еще. Ты был прав. Я люблю тебя. Но если ты примешь сторону Авилова и станешь играть против меня, я тебя не пожалею.

Войтович замер на месте от прозвучавшей в голосе Ирмы угрозы и не нашел что ответить. Но, когда за ней захлопнулась дверь, понял, что она впервые сказала о своих чувствах. Это было намного важнее, чем страх перед смертью, на которую Ирма только что намекнула.

Зазвонил один из мобильных, и Войтович прищурил глаза, глядя в экран. Номер не был ему известен.

– Слушаю, – поднял он трубку.

– Здравствуй, Павел, – мягкий голос прошуршал в трубке.

– Здравствуй, Зеф.

Войтович не удивился, услышав голос Зефа Ноли, скорее насторожился. С Зефом, который контролировал поставки товара в Россию и Северную Европу, они редко встречались. В этом не было особой необходимости, да и Генрих не приветствовал тесные отношения между управляющими групп или секторов, как они сами себя называли. Обычно посредником в общении выступало доверенное лицо. Со стороны Войтовича им была Ирма, со стороны Зефа – его правая рука Энвер Солаку. Именно они решали организационные вопросы, руководствуясь при этом пожеланиями боссов. Встречи управляющих носили экстренный характер. Обычно они назначались в случае непредвиденных обстоятельств, когда над картелем нависала угроза, которую необходимо было устранить в кратчайшие сроки. Войтович быстро размышлял над тем, для чего звонит Зеф. В последнюю их встречу произошло разделение картеля, в результате которого была полностью уничтожена бельгийская группа, а сектор Зефа стал самым могущественным в их организации.

– Чувствую, что удивлен, – сказал Зеф, и в голосе его послышался смешок. – Я хочу встретиться.

Войтович в раздражении облизал губы. Слишком много за сегодняшний день случилось сюрпризов. Сначала Ирма с ее параноидальным бредом и видением врагов во всех. Теперь неожиданный звонок Зефа, разговоры и встречи с которым ничем хорошим не заканчиваются.

– На чьей территории?

– На твоей. Я уже здесь.

Глава 7

Зеф Ноли был человеком незаурядного ума и способностей. Его даже прозвали Шахматистом за умение видеть ситуацию в полном объеме и просчитывать действия на максимальное количество шагов вперед. Расчетливость, которая необъяснимым образом переплеталась с дьявольской проницательностью, была отличительной особенностью старого албанца, вселяющего ужас в любого, кто смотрел ему в глаза. Он видел все, что было запрятано глубоко внутри, и ни у одного человека не было шанса обмануть его, ибо великих обманщиков, каким являлся Зеф, сложно обвести вокруг пальца. Более того, абсолютно невозможно, так как, зная все те уловки, которыми пользуются лжецы, Зеф мгновенно пресекал возможность ввести его в заблуждение и запутать.

Невысокий, с белыми волосами и такого же снежного цвета короткой бородкой, он вызывал приятные ощущения, если бы не колючие черные глаза, сверлящие дыру в лице собеседника. Темная гладкая кожа, маленький крючковатый нос и тонкие багровые губы – все это привлекало и отталкивало. Человек противоречий, именно так можно было охарактеризовать Зефа. В нем сочетались и доброта, и жестокость, а подобная смесь всегда привлекательна. Люди стремятся к таким необычным представителям человеческого рода, и даже страх пострадать от их руки не является преградой. Они опаляют силой, от них веет свободой и властью, тем, чем обычный человек желает обладать, но по каким-либо причинам не может. Зеф давал возможность прикоснуться к источнику энергии, бьющему из него. Он завлекал своим могуществом, населял уверенностью, и поэтому, единожды оказавшись в его власти, невозможно было вырваться, так как он безжалостно сдавливал тиски, удушал, превращая человека в раба.

Умный, начитанный, Зеф считал себя высшим звеном эволюции, что и было его единственным слабым местом. Тщеславие руководило им. Он стремился к почитанию и славе, что, по мнению Войтовича, являлось непростительной ошибкой или, по меньшей мере, неэффективной тратой времени. В той деятельности, которой они занимались, известность скорее была минусом, чем плюсом. Зеф это понимал и страдал. Его истинные желания кардинально расходились с тем образом жизни, который он вел. Склонный к авантюризму, он частично насыщал свою жизнь острыми эмоциями, однако главного не получал. Ему хотелось блеска софитов, вспышек фотокамер, всеобщего поклонения. Глава одного из сильнейших наркокартелей Европы с детства стремился быть актером. Этот чрезвычайно опасный преступник мечтал примерить на себя лавры лицедея. Отчасти у него это получалось: страсть к игре вылилась в огромное количество ролей, которые он исполнял в реальной жизни.

Каждый раз, глядя на Зефа, Павел Войтович думал о том, что он очень напоминает ему Авилова. Тот так же умел носить маски, как, впрочем, и любой другой человек. Но Зеф отличался от всех небывало высоким уровнем мастерства и способностью мгновенно перемещаться из одной роли в другую. За одну лишь беседу Зеф мог примерить на себя огромное количество амплуа, что крайне утомляло и заставляло терять бдительность. Однако Войтович, зная о любви Зефа к подобным перевоплощениям, умел ставить барьер между собой и его эмоциональным захватом. Наверное, поэтому Зеф уважал Войтовича более чем кого-либо, так как чувствовал, что не в силах завладеть умом и чувствами этого человека.

– Энвер, – позвал Зеф своего первого помощника, – будь добр, организуй мне кофе. Пожалуйста.

Зеф всегда выражал свои желания в просьбе. Это подкупало и словно говорило о том, что он никогда не ставит себя выше других. Однако те, кто хорошо знал его, не обольщались на этот счет. Мягким хрипловатым голосом, с улыбкой на губах, Зеф неумолимо напоминал о том, что является самой важной персоной в комнате. И его вежливая просьба несла в себе оттенок снисходительности, но никак не равенства, которое остальные ошибочно интерпретировали в свою пользу.

Энвер быстро сделал заказ в ресторане отеля и отчитался боссу.

– Хорошо. Спасибо, – отвлеченно проговорил Зеф, разглядывая улицу из окна. – Город очень изменился.

В Петербурге он был лишь однажды, когда Россия еще именовалась Советским Союзом. В ту пору он, бедный албанский студент, учился в Москве в РУДН, так он теперь называется, на медицинском факультете. Оттуда он был с позором отчислен за неуспеваемость. Ленивый, склонный к развлечениям, Зеф большее внимание уделял московским красоткам, чем учебе. Вернувшись в Албанию, получив от отца немало упреков, он быстро изменил жизненные приоритеты и поступил в Тиранский политехнический университет, который впоследствии блестяще окончил. После этого последовало обучение в Сорбонне, где он изучал право и иностранные языки.

Именно в Париже Зеф приобрел знакомства, которые ввели его в криминальный мир и впоследствии сделали лидером, объединившим албанские наркокланы в единую структуру. Наконец, Зеф нашел сферу, в которой мог проявлять свои многочисленные способности в полной мере. Обманом, а подчас и силой, он соединил разрозненные мелкие группировки и превратил их в разветвленную сеть глобальной криминальной организации, которая занималась производством и поставками героина в страны Европы. Политическая и экономическая ситуация на его родине сыграла ему на руку, позволив сделать из Албании транзитную магистраль по доставке наркотиков. Его картель делился на несколько наркокланов, каждый из которых контролировал свой участок наркотрафика. Но подчинялись все Зефу Ноли и без его согласия не могли принять ни одного решения.

Как получилось, что из примерного гражданина Зеф превратился в преступника? Этот вопрос волновал многих, только не самого Зефа. Криминальная, запретная сторона жизни всегда влекла его. Уже в Москве, находясь среди тысяч студентов-иностранцев, он быстро понял, как это приятно – обладать большими деньгами. Будучи честным врачом, которым он намеревался стать, невозможно представить свою жизнь роскошной. Советский Союз, в отличие от западного сообщества, не терпел любителей излишеств, поэтому с ним пришлось попрощаться. Зато жизнь в этой стране научила тщательной конспирации, умению скрывать свое настоящее лицо от окружающих. Это очень пригодилось Зефу в дальнейшем. Вернувшись в Тирану, Зеф впервые столкнулся с наркотиками и тем, какой доход они могут приносить. Однако в то время албанцы являлись лишь курьерами турок и весьма сильных болгарских криминальных структур. Самостоятельных мафиозных группировок в Албании не существовало. Поэтому Зеф стал наемником одного турецкого наркодельца и взялся за перевозку героина во Францию. Он очень нуждался в деньгах. Его молодая жена ждала близнецов, кроме того, Зеф не представлял себе обычной жизни рядового служащего, перебивающегося на скромные гроши.

В Париже жизнь свела его с Вальмиром Коломби, который был сторонником проекта «Великая Албания», ратующим за воссоединение всех территорий, некогда принадлежащих стране. Ярый националист, Коломби не гнушался использовать противозаконные методы для увеличения казны своей организации. Главным из них являлась торговля наркотиками. В девяностых к нему присоединились лидеры вооруженных формирований, и организация стала настолько мощной и влиятельной, что потеснила турецкую наркомафию, лидирующую на рынке, и вступила в сотрудничество с итальянскими «семьями».

Так албанцы с беззастенчивой наглостью вторглись на территорию Европы. Пышущий жадностью и стремлением подчинить весь мир, Вальмир привлек внимание Генриха, который единолично контролировал наркотрафик Европы и не собирался сдавать свои позиции. Генрих, неприметный мужчина в мятом изношенном костюме, вышел на Зефа, занимающего при Вальмире пост управляющего. Первый среди подчиненных – так он охарактеризовал его положение. Он внес в душу Зефа семена раздора, и тот заразился ненавистью к человеку, который поднял его наверх преступного сообщества. А потом Генрих сделал предложение, и Зеф ухватился за него. Спустя неделю, при непосредственном участии людей Генриха, Вальмир погиб, и Зеф Ноли стал главным лицом картеля. В отличие от своего предшественника, он отбросил идеи объединения Албании. До этого ему не было дела. Все свои усилия он направил на обогащение организации, что у него блестяще получалось. Однако, став первым среди албанцев, он так и остался вторым после Генриха. Этот невзрачный человек, которого он видел лишь трижды, держал в своих руках все криминальные структуры Европы. Организация Зефа не была исключением. Кроме нее, в картель под названием «Аквилон» – оттого что он базировался в северной части материка – входили итальянцы, турки, русские, англичане, бельгийцы и многие другие. Всего было семь отделений, которые, в свою очередь, контролировали личные территории, но беспрекословно подчинялись Генриху. Он был всесильным императором «Аквилона», проигнорировать рекомендации которого означало бы неминуемую смерть, причем не только ослушавшегося, но и всей его команды. На Генриха работало огромное количество наемников, им щедро платили, и они выполняли любое приказание, даже то, которое поражало жестокостью и сложностью. Любой член «сектора» страшился навлечь на себя гнев Генриха, зато, находясь в его милости, можно было ничего не бояться.

Зеф тяготился тем, что пребывал под постоянным контролем своего невидимого босса. Его жаждущий власти характер не умел подчиняться, он делал это с яростью в глазах и скрипя зубами. Желание изменить ситуацию в свою пользу давно овладело им. Зеф много лет обдумывал пути выхода из «Аквилона», из-под начала Генриха, но тщетно. Генрих никого не отпускал, подтверждением этому были события, произошедшие четыре года назад в Лимбурге, когда Генрих безжалостно уничтожил два сектора. А все только потому, что у него появились сведения, будто в одну из групп был внедрен сотрудник Интерпола.

– Кофе, – послышался за спиной голос Энвера, и Зеф обернулся.

Энвер был моложе Зефа на двадцать лет, сейчас ему было чуть больше сорока. Зеф любил называть его мальчишкой, потому что рядом с ним ощущал себя старцем. Подвижный, обаятельный, лживый – Энвер напоминал Зефу его самого, вернее, того, кем он был когда-то. Энвер был крестным отцом внучки Зефа, а это говорило о высшей степени доверия, которую он испытывал к своему помощнику. И тем не менее Зеф многое утаивал от Энвера, зная, что если тот вдруг узнает его тайну, немедленно обратит это против него.

– Войтович будет через пятнадцать минут, – напомнил он, указав боссу, что тот все еще не одет. – Я подготовлю костюм.

– Пусть этим займется Пирро, – сказал Зеф и улыбнулся. – Или ты решил примерить на себя роль мажордома?

– Вовсе нет, – бросил через плечо Энвер.

– Хм… – усмехнулся Зеф, взял в руки чашку и принюхался. – Немцы говорят, что кофе должен быть горячим, как преисподняя. Черным, как черт. Чистым, как ангел, и сладким, как любовь. Все условия соблюдены. Отменный напиток. Напомни мне выразить благодарность тому, кто его готовил.

Зеф всегда благодарил за доставленные удовольствия, это было его отличительной чертой. Энвер улыбнулся, подумав о том, что люди, которым Зеф говорил «спасибо», обычно не радовались. Они краснели, боялись дышать и мечтали, чтобы этот колоритный старикашка скорее закончил поток льстивых слов и удалился.

Через несколько минут Зеф уже застегивал пуговицы на пиджаке, готовясь к визиту Павла Войтовича, поддержкой которого намеревался заручиться.

– На каком языке вы будете вести общение? – поинтересовался Энвер.

– На русском, благо я еще не успел его забыть, – ответил Зеф. – Войтович плохо говорит по-английски.

– Меня смущает, что я не буду понимать ни слова, – нахмурился Энвер.

– Ты вообще не будешь присутствовать. Я желаю говорить наедине.

Энвер в удивлении приподнял брови, но ничего не сказал. Он отвлекся на телефонный звонок и доложил:

– Павел Войтович поднимается в номер.

– Прогуляйся по центру, – сказал Зеф и добавил: – Я расскажу обо всем, что произойдет за время твоего отсутствия.

– Как скажете, – вежливо ответил Энвер.