Богиня любви, или Она не прощает измен

* * *

Павел Войтович приказал охране ожидать его в машине, либо пройти в один из ресторанов отеля. Авилов начал возмущаться, недовольный тем, что ему запретили присутствовать при столь важной беседе, однако быстро остыл, когда Войтович угрожающе посмотрел на него. Он немедленно согласился с приказом, поняв, что превышает свои полномочия и выставляет Войтовича в невыгодном свете. В ресторане Авилов с нетерпением ожидал окончания встречи. Он почти ничего не ел, лишь строил предположения относительно цели визита Зефа и думал, как это повлияет на его планы насчет Наумова. Радовало то, что Ирму, так же как и остальных, не допустили к разговору. Сейчас она занималась подготовкой груза, который должен был уйти через четыре дня вместе с замороженными цыплятами в Эдинбург.

Дверь в номер открыл Пирро, пропустил Войтовича внутрь и внимательно оглядел при этом. Войтовича внутренне передернуло от отвращения. Пирро был таким огромным, что внушал трепет одним лишь своим ростом. Но стоило взглянуть ему в лицо, как страх многократно усиливался: широко расставленные болотного цвета глаза, черные взлохмаченные волосы, маленький, шириной в два пальца, лоб и порванные, неровно сросшиеся губы. Войтович сделал вид, что не смутился от столь отталкивающего зрелища, кивнул Пирро в знак приветствия и подошел к Зефу. Ноли усмехнулся, зная, какие чувства у людей вызывает Пирро. Он и сам порой пугался, глядя своему охраннику в лицо. Но в его окружении не было человека преданней, чем эта безобразная обезьяна. За это Зеф ценил парня, как и за то, что тот умел молчать, когда нужно, а говорил лишь в том случае, если ему давали разрешение.

– Павел, – Зеф пожал теплую руку и указал на диван. – Присаживайся. Сложно быть хозяином в чужом городе, поэтому уступаю тебе право первенства, тем более что я приехал с протянутой рукой.

Войтович сразу догадался, что тот перешел к делу.

– Тебе нужны деньги? – спросил он. – Если так, только скажи, сколько?

– Ах, Павел! – рассмеялся Зеф, показав маленькие блестящие зубы.

«Чертова акула», – улыбнулся Войтович, чувствуя, что попадает под обаяние этого приятного на вид старика.

– Неужели ты думаешь, что мне нужна материальная поддержка? – продолжил Зеф и развел руки в стороны, намекая на нелепость подобного предположения.

– Тогда что?

Войтович удобно устроился на диване и обвел взглядом номер. Роскошный, так можно было охарактеризовать окружающую обстановку. Впрочем, Зеф не жалел денег на себя: он любил комфорт, который, по его мнению, отражался в цене. Чем дороже, тем лучше, считал Зеф, и почти всегда это соответствовало действительности. Однако иногда он ошибался. И их встреча была тому подтверждением. Внутренне Войтович чувствовал: предложение, которое выдвинет Зеф, будет слишком дорого стоить. Но кто из них будет платить по счетам, еще предстоит разобраться.

– Разговор пойдет о Генрихе, – сказал Зеф.

Голос его утратил дружелюбные нотки, стал жестким и отрывистым. И скрипучести в нем появилось еще больше. Он звучал, как старое колесо, готовое развалиться от ударов о камни, разбросанные по дороге.

– У меня есть сведения о том, что Генрих намерен оставить деятельность.

– Он сам сказал тебе об этом? – улыбнулся Войтович.

Зеф недовольно раздул ноздри, понимая, на что намекнул Войтович, и сокрушенно покачал головой.

– Ты знаешь, что Генрих ни с кем не общается после покушения, которое устроили на него десять лет назад. Его координатор летал в Лондон к Габи Тасман. Ходят слухи, что эта рыжая сучка возглавит «Аквилон» после отставки Генриха.

– И как это отразится на мне? – спросил Войтович.

– Габи упразднит твой сектор.

– Это твое предположение или у тебя был разговор с ней? – спросил Войтович, чувствуя, как внутри все начинает холодеть от возможных перемен.

– Пока только предположение. – Зеф внимательно посмотрел на Павла. – Но ты не мог не заметить, что в твой регион уменьшились поставки, да и от тебя просят не так много, как раньше. А ведь «синтетика», которой славится Петербург, весьма востребована в Европе. Тебя незаметно смещают, Павел.

Войтович молчал, обдумывая слова Зефа. Все, о чем он говорил, было похоже на правду. В последнее время товарооборот значительно уменьшился. Но была ли этому причиной реорганизация в «Аквилоне», мог знать только Генрих. А он ни с кем из управляющих секторов не общался напрямую. Все приказы от него поступали через Макса де Фриза – главного координатора, который не придерживался чьей-либо стороны. Он и его команда бесстрастно выполняли распоряжения Генриха. Слово «бесстрастно» наиболее подходило к описанию деятельности, которую осуществлял де Фриз. Он с одинаковым спокойствием наказывал и поощрял, убивал и миловал. Никаких эмоций, только действия, которые санкционировались самим Генрихом. Можно сказать, что Макс де Фриз был единственным связующим звеном между Генрихом и «Аквилоном». Генрих был кучером, который умело управлял упряжкой – секциями картеля, расположенными в разных частях Европы, а де Фриз являлся сбруей, которая, собственно, и держала упряжку лошадей в повиновении. Генрих никому не объяснял мотивов своих действий, он руководствовался лишь собственными соображениями, а остальные выполняли приказы беспрекословно. Почему никто не бунтовал? Всех устраивало подобное положение вещей. Генрих был мудрым управленцем, у него были серьезные связи: в полициях всех стран ЕЭС, в Интерполе, среди сенаторов, политиков, бизнесменов – всегда был кто-то «высокий», имея доступ к которому Генрих решал вопросы. Именно он придумал схему разделения рынка, которая успешно функционировала до этого момента. Каждая секция занималась определенным видом деятельности, не вмешиваясь в другие. Кто-то занимался марихуаной, другие – изготовлением синтетических наркотиков, третьи – кокаином, опиумом. Конечно, внутри каждой секции действовали свои законы, большинство кланов имело легальный бизнес во многих странах Европы, и эта вполне законная деятельность находилась вне контроля Генриха. Однако все, что касалось наркотиков, проходило только через него. Здесь никто и шагу не мог ступить, не отчитавшись при этом боссу. Конечно, кроме «Аквилона», существовали и другие преступные организации, но они не были такими успешными и тщательно законспирированными, как та, которой руководил Генрих. Он усердно охранял своих людей, и ни один из них не пострадал за последние двадцать лет, не считая бойни, которая произошла четыре года назад под Лимбургом. Тогда Генрих защищал себя, а заодно показал всем, что бывает с предателями, которые хотят навредить ему и «Аквилону».

– Как я понял, ты намереваешься сместить Генриха, – сказал Войтович.

Зеф Ноли пошевелил шеей, будто она затекла и болела. Лицо его стало бледным, но в нем не было ни тени страха или сожаления о том, что он собирается сказать.

– И предлагаю тебе стать координатором.

Войтович прошелся по номеру. Потом остановился и рассмеялся.

– Не понимаю. Для чего ты это делаешь?

– Генрих слишком осторожничает и жадничает. Он перекрыл воздух. Думаю, без него будет лучше всем. Я пошутил, когда сказал, что возьму тебя в подручные. Нет, этого не будет. Мы сейчас исполняем вторые роли. Думаю, тебе это и самому надоело. Я предлагаю разделиться. Сотрудничать, но при этом не быть единой организацией, которая больше запрещает, чем сплачивает. Павел, подумай, зачем нужен этот альянс? Генрих удерживает нас, не дает возможности развернуться. Он контролирует и поставки, и производство, и продажу. Подобная модель устарела. Диктатура больше не в чести. Пора брать за основу другие ориентиры…

– Что за агитацию ты ведешь? – тихо спросил Войтович.

Он был застигнут врасплох подобными речами и не знал, как реагировать на предложение Зефа. С одной стороны, оно было заманчивым, с другой, – рискованным. Выйти из-под контроля Генриха означало лишиться поддержки и поставить под угрозу весь бизнес, а также себя и свою семью. Но получить свободу от картеля – это представляло особую ценность.

Зеф вышел в центр комнаты и повернулся к Войтовичу. Он почувствовал, что тот заинтересован, и это окрылило. Поддержка Войтовича была бы весьма кстати. Опытный руководитель, он был бы хорошим партнером, куда менее осторожным, чем Генрих. Ему не нужно было отчитываться, с ним можно было сотрудничать на равных. Мелких дилеров и распространителей Зеф не брал в расчет. Он вообще не общался с «низами». Только верхушка была его целью. То есть люди, которые в принципе и руководят группировками, проворачивают крупные сделки и не боятся преследования, так как благодаря своему статусу и скрытности находятся вне досягаемости органов, ответственных за поимку преступных лиц, какими они, по сути, и являются.

В отличие от других групп «Аквилон» не занимался нелегальной торговлей оружием, проституцией и другой деятельностью, приносящей огромные доходы. Секторы не вмешивались в политику или экономику, в этом «Аквилон» отличался от других сообществ, вроде мексиканских и колумбийских картелей, японских якудз и китайских триад, которые чем только не занимались: начиная с азартных игр, игр на бирже и внедрения своих людей в правительство, заканчивая банальными вымогательствами. Хотя из всех вышеперечисленных именно колумбийцы были наиболее близки к «Аквилону» по уровню организации деятельности. Они также мирно вливались в общество, управляющие картелями выступали в роли честных предпринимателей, которые разумно вкладывали деньги в бизнес. «Аквилон» существовал по тому же принципу. Никаких террористических актов, политических разборок, банковских махинаций и тому подобного. Только наркотики, и больше ничего. Ну и соответственно отмывание денег через международную сеть подставных фирм. Они были своего рода отщепенцами, но этот факт имел огромное значение для всех, с кем «Аквилон» сотрудничал. Как бы странно это ни звучало, но оттенок благородства, который носили в себе приближенные Генриха, действовал на дикарей из Азии и Латинской Америки, как манок. Это был стопроцентный кредит доверия.

Зеф понимал, что, просто сместив Генриха, он лишится всего этого. Убить или подставить Генриха будет недостаточно. Он лишь ослабит организацию, но не получит желаемого. Нужно, чтобы остальные управляющие приняли его кандидатуру на роль координатора, а этого можно было достичь только одним путем – получив в руки информационную базу, которая принадлежит Генриху. Досье на политиков разных уровней, полицейских, таможенные «окна», осведомителей – все, что позволяет управлять организацией, находясь при этом в безопасности.

Свои мысли он детально изложил Войтовичу. Тот молча слушал и лишь изредка округлял глаза, словно удивлялся наглости говорящего.

– Чтобы иметь возможность получить базу, нужно вступить в контакт с Генрихом. Мы даже не знаем, где он находится.

– Но мы знаем, как выйти на де Фриза. – Зеф многозначительно посмотрел на Войтовича.

– Предлагаешь вести за Максом слежку? – усмехнулся Войтович. – Думаешь, он настолько глуп, что выведет нас на Генриха?

– Разумеется, я высоко ценю его умственные способности. Но Макс лишь посредник, и все вопросы решаются Генрихом. Если мы говорим ему о какой-либо проблеме, то он всегда связывается с боссом. Вряд ли он делает это по телефону, значит, выходит непосредственно на личный контакт.

– А в чем будет заключаться моя роль? – спросил Войтович.

– В поддержке моей кандидатуры на роль координатора. Как только база будет у меня…

– Тебе придется избавиться от де Фриза, чтобы приблизиться к Генриху, – перебил его Войтович.

– Знаю.

– Я поддержу тебя, – сказал Войтович, несколько помедлив. – С одним условием. Ты отпустишь меня, как обещал. Делай с «Аквилоном» что пожелаешь, но дай возможность мне выйти из дела. Хочу закончить эту главу в моей биографии.

Зеф испытующе вгляделся в лицо Павла. Они были знакомы уже много лет и прекрасно понимали, когда кто-нибудь из них принимал важное решение, которое не собирался менять.

– Уверен? – спросил он.

– Более чем когда-либо, – ответил Войтович.

– Согласен. А теперь слушай. Я сообщу де Фризу о том, что танкер с товаром, который сейчас идет в Гамбург из Мексики, не дошел до конечного пункта. Ты также подтвердишь, одновременно со мной, что сбился график поставок. Де Фриз вынужден будет обратиться к Генриху. Светиться я не стану. Для начала установлю место, где обитает Генрих. А там решим, что делать дальше.

– Когда ты свяжешься со мной? – спросил Войтович.

– Как только узнаю местонахождение Генриха.

Зеф сделал довольное лицо, говорящее, что он удовлетворен результатом беседы. Войтовичу же показалось странным, что тот прилетел в Петербург только для того, чтобы заручиться поддержкой. Он решил, что в то время как Зеф будет следить за Максом, отправит Ирму следить за самим Зефом. Это будет наиболее правильным решением, потому что подобное предложение настораживало своей простотой. Уж слишком мелкой была просьба, ради которой Зеф прибыл на чужую территорию. В то же время Войтович подозревал, что его проверяют. Если подобное имеет место быть, то стоит себя обезопасить, послав Ирму проверить обстановку.