Споведь. Роман-эссе

4. Первый сексуальный опыт

Такой большой скачок – из ребёнка и в не женщину ещё, но уже в не девочку, делаю не потому, что за прошедшие годы больше ничего интересного не случилось – случилось. От описания своих детских воспоминаний меня сдерживает всегда удерживаемое в голове: зачем читателю знать всю мою жизнь до мелочей? Без надобности. Чем переводить время на непотребное чтиво, лучше взять с меня пример и сделать то, что я сделала накануне написания этих строк: в то время, когда была уверена, что меня никто не побеспокоит, прошла в никем незанятую комнату, зажгла несколько свечей и время, что они горели, посвятила воспоминаниям.

Скажите мне, почему мы помним не всю жизнь, а только её отдельные моменты? Перебрав наиболее яркие мгновения, начиная от дня рождения, я осознала, что глубоко в память врезались именно те события, в которые хотелось бы внести коррективы, будь такое возможно – слишком стыдно мне нынешней за свои прошлые слова и поступки. Раскаяние пришло само, накатило сперва зыбкой рябью, потом сильными волнами. Раскаяние цунами пронеслось по пережитому, оставив после себя непривычное ощущение лёгкости, успокоенности, чистоты и, главное, признательности. Не буду озвучивать происшествие подробнее, так как считаю, что воспоминания, способные помочь только мне, не стоят внимания читателя. А вот те, что могут принести пользу другим – научить, предупредить, да хотя бы заставить задуматься – их открыть вам готова.

Таким образом, мне 19 лет. Второй курс университета уже за плечами. Самое время заняться личной жизнью, точнее, её полным до сих пор отсутствием. Такое положение вещей не волновало меня нисколько. Но однажды мне, совсем тогда зелёной девушке, захотелось… Захотелось.

О том, где произошла потеря мною целомудрия, рассказывать не буду. Не расскажу и о том, как. Обойдёмся имевшим место во время и после события диалогом.

– Мне больно. Сейчас же перестань, иначе не выдержу – закричу.

– Не закричишь, – услышала в ответ.

Я тихо плакала, желая только одного: чтобы «это» скорее закончилось.

Закончилось. Через пару минут он произнёс:

– Ну, я уже пойду, поздно. Дома где-то там ждут, волнуются.

– Может, останешься? Хотя бы на полчаса…

– Нет. Чего доброго, усну.

– Я разбужу.

– Да нет, я пойду. И так поздно.

Он не поцеловал меня на прощание. Только сказал:

– Ну, бывай.

– Ты придёшь завтра?

– Не знаю.

Начал объяснять, почему не знает. Но я уже не слушала. Кровь стучала в висках, сердце неприятно сжималось от ощущения, что тобой только что воспользовались, как носовым платком, а потом выбросили, за ненадобностью. Было очень больно. Даже хуже, чем в момент, когда стала женщиной.

– Пока, – только и смогла из себя выдавить я и закрыла дверь.

Тихо поплелась в свою комнату…

И снова был вечер. Опять мы остались наедине. Он начал гладить мои руки…

– Уже поздно. Я пойду спать. А что, тебе разве домой не пора?

Мы холодно попрощались. Ещё некоторое время, когда изредка встречались, А. пытался со мной заговорить, но я просто не могла выдавить из себя больше, чем ледяное «привет» и краткое «да» или «нет».

Вот такая история моей первой «любви».

Мораль сей басни какова?

Не спешите тотчас же исполнить то, что вам вдруг захотелось. Истинность желаний проверяется не днями, не месяцами – годами. И если спустя два, три, пять, семь лет, невзирая на трудности, с которыми сопряжено ожидание, вы всё ещё хотите сказать Ему «люблю» – что ж, Бог вам в помощь.

Сколь многих разочарований можно было бы избежать, просто обождав.

5. Если бы можно было повернуть время вспять

Если бы можно было повернуть время вспять, с каким удовольствием я бы отказалась и от первого сексуального опыта, и от второго, и от третьего. Они не принесли мне ни радости, ни грусти. Ничему не научили и души не затронули. Это были пустые отношения не наполненных людей, отношения, которых никогда бы не случилось, если бы не это постоянное стремление быть как все, желание доказать другим, что ты не хуже их. А наличие парня было своеобразным сертификатом качества для девушки. Нам как-то не приходило тогда в голову, что «продукция» класса «Премиум» рекламе не подлежит, она в ней не нуждается.

Опыт номер четыре – единственный, который следовало бы оставить – на науку – заслуживает более пристального внимания.

Года за два до этого мать, обеспокоенная моей незаинтересованностью в приобретении статуса замужней женщины, посетила гадалку. Одно из предсказаний я помню до сих пор: «Своего четвёртого ваша дочь будет любить. Она будет гореть как в аду, но их пути разойдутся».

Сентябрь 1998 года.

Пятый курс университета. Аудитория. Сидим, разговариваем. Ждём преподавателя – новенький, в этом году только пришёл работать в университет. Открываются двери и под лёгкие звуки девичьего гомона входит он – Алексей В. Глаза лениво пробежались по лицу, фигуре: «Ничего, симпатичный». Да вот чудак, по-белорусски разговаривает. Но это его не портит. Наоборот, приятно выделяет из серой массы русскоязычного большинства.

Ноябрь 1998 года.

На занятиях по скульптуре – на его занятиях – рисовали эскиз подсвечника. Мой имел форму нашумевшего тогда «Титаника».

– Вы не сделаете его за два часа занятий, и даже за вечер, если захотите поработать после занятий, – заверил меня Алексей. – Нарисуйте другой эскиз.

– Сделаю. На что спорим?

Поспорили на бутылку шампанского, которую он должен мне по сей день. Ведь придя в мастерскую вечером, я сделала-таки керамический «Титаник» – символ наших будущих отношений, как и обещала, за два часа.

Подсвечник закончила, отношения начала… Что я могу сказать о них сейчас? Не много, совсем не много. Я помню, конечно же, помню наиболее яркие моменты наших с Алексеем встреч. Сколько их можно насчитать за три года – время, что длилась «любовь»? Опять я должна взять это слово в кавычки, хотя тогда думала, что чувствую что-то большое, настоящее, неповторимое, что-то из разряда «раз и навсегда». Первое свидание и лёгкий прощальный поцелуй, первая ночь, во время которой меня «любили» больше раз, чем за всю мою предыдущую жизнь, ещё несколько наиболее ярких не первых ночей, выделенных памятью среди множества других непривычными обстоятельствами, необычными деталями, не как обычно временем и местом, игрой не по правилам – чем-то отличительных ночей, неделю первого в моём опыте совместного с мужчиной проживания – горько-радостную, поездка в Минск и тихий вечер в кругу его друзей-художников.

Первое, первая, первый, впервые… Относитесь внимательно ко всему первому. Ведь именно оно оставляет свой неизгладимый след в памяти и остаётся там даже после того, как всё остальное потихоньку стирается.

В целом, наши с Алексеем отношения сейчас я бы могла описать одним двустишием. Три года жизни одним предложением…

«Я так тебя люблю,

И так люблю,

И этак…»

– И всё?! – скажет читатель. – А как же терпкий вкус любви, разлуки боль и яд измены? Где сладость встреч подчас свиданий? Вновь ревность… Где огонь? Потеря…

Сгорело в адском всё огне. Ничего. Пусто. Ни души в душе, не тронутой любовью, нет. Растало прошлое в тиши сегодня любящей души.

Кроме редких воспоминаний от прошлой (или минувшей, канувшей в Лету) страсти остался дневник, датированный 1999 годом и каким-то чудом сохранившийся на бумаге сон, что приснился в марте 2000, за полтора года до расставания.

Красивая книжка-дневничок, подаренная матерью с тем, чтобы подтолкнуть меня разобраться в себе. Ведь это в любви можно растаять, стать незаметным, не потеряв самое себя, а в страсти недолго и утонуть с головой.

6. Записи из дневника