Т 21

Т 21
Алесь Коруд

Середина 21 века. Окончание кровавого военного конфликта всех против всех. Несколько зарисовок о работе трофейной команды ЧВК , состоящей из тех, кого уже не берут в армию. И в первую очередь это антиутопия. Обычно их и пишут, чтобы не свершилось.

Предупреждаю сразу любителей розовых соплей и пони. Книга ужас как нетолерантна, пропитана духом шовинизма и милитаризма. Много мата, потому что в армии на нем попросту разговаривают. Жесткая, с кровью и кишками, потому что так в жизни и бывает.

Алесь Коруд

Т 21

Глава первая. Хмурая Лапландия

– Прям завидно, братва! Тарабанит, сука черножопая, в свое удовольствие. И девка ниччё такая, наливная малолеточка.

Высокий нескладный мужчина в старом цифровом камуфляже оторвался от планшета, привязанного по сети к оптическому прицелу и залыбился, показывая миру щербатый рот. Сидевший рядом с ним на колченогом табурете лысоватый мужичок пенсионного возраста нахмурился. Он оторвался от набивания патронов в большой и явно неуставной магазин и спросил:

– Чего лыбишься, придурок? Кто девку прёт?

– Да алахакбаренок местную. Араб или турок, хрен их разберешь. Чё-то густо они тут попёрли. Нам же сказали, что это Лапландия! Братва, это точно не Африка?

Снайпер глумливо засмеялся и продолжил рассматривать интересное действо на планшете.

– Так вали его, блять! И зачистим место. Приказ знаешь?

– Без сопливых, сержант! Проблемка одна есть.

– Какая, еще у тебя проблема может быть кроме непередёрнутого затвора, Гоблин?

Стоявший у ворот объемистого деревянного сарая коренастый мордоворот повернул голову. Вернее, ему приходилось поворачивать все тело, его поистине бычья шея практически не гнулась уже лет как двадцать. Да и общая комплекция подсказывала, что такому громиле меньше чем крупняк в руки давать было нельзя. Потому «Печенег 2Т» в его лапах казался сродни зубочистке. Снайпер же выглядел заурядным работягой, которому давно перешел средний возраст.

Он отвлекся от приятного глазу наблюдения и ответил:

– Так вопрос, опять же, куда стрелять? – дождавшись недоуменных взглядов однополчан, Гоблин ехидно улыбнулся. – Попаду не туда и чурбан кончит в девку, испортит «белую расу». Спазм мышц у него рефлекторно произойдет.

Лысоватый сержант от возмущения аж привстал с места и закашлялся:

– Гоблин, сука, какой в жопу спазм?

– Обыкновенный, Пенс. Попаду в корпус или живот, урюк же не сразу помрет. Организм даст, так сказать, команду разрядиться. А оно нам надо?

Пенс злобно сплюнул на покрытый дресвой пол:

– Тебе не похер?

Стоявший «на часах» пулеметчик, откашлявшись от смеха, сказал снайперу:

– Кинь картинку на шлем.

– Лови, Грохот.

Здоровяк две минуты наблюдал за действом и прокомментировал:

– Сочная девка, титьки еще стоят. Короче, в башку этому чурбану стреляй, все разом опадет.

– Точно?

– Досрочно! Проверено, бля.

– Ну как знаешь. Я предупредил.

Гоблин залез наверх и лег поудобней, вольно расположившись вглуби второго этажа, находившегося на отшибе сельского сарая. Его огромная винтовка стояла на сошках, а сам он накрутил для себя из сена жгуты, также устроившись с полным комфортом. Через пару секунд бахнул выстрел, отчасти приглушенный толстенным обрубком на конце ствола, и раздался радостный вопль:

– Алахакбар один минус! Погнали, пацаны!

– Ты где, блять, тут пацанов увидел? – Пенс оставался хмурым. Да он всегда был немного не в себе, с самого начала их рейда по Скандинавским ебеням. Или, может, после той деревни под Питером, где месяцем раньше похозяйствовали оборзевшие в корягу чухонцы?

Грохот высунул наружу щуп наблюдения и через некоторое время выкрикнул:

– Чисто! Пенс, вызывай тарантас.

Так и не распогодилось, серые тучи предельно низко нависали над небольшим шведским поселением Vittangi. Под ногами мерзко хлюпало, в лицо мерзко брызгало, под куртки старательно поддувало. Казалось, что и лапландская погода была против них. Но ничего, русских такой хуйней было не удивить. Небольшая команда военных действовала неторопясь и слаженно. Было заметно, что алгоритм зачистки им отлично знаком. Да и не могли носиться как угорелые люди того возраста, в котором в мирное, да и в военное время обычно в армию не берут.

Окружив стоявший на отшибе около реки дом, военные в разномастном камуфляже сначала проверили хозяйственные постройки, затем осторожно подошли к самому дому. Современный шведский дизайн никак не располагал к использованию на практике древнейшего правила – «мой дом – моя крепость!». Огромное, по всему фасаду, окно было выбито, а двери остались целехонькими. Застывший около старой бронемашины колоритный военный, в казачьей папахе и с длинными усами, скомандовал в рацию голосом охрипшего французского шансонье:

– Первая во двор, вторая прикрывает. Чего застыли, сучары?

– Работаем, бля.

– Без сопливых.

– Поговори у меня, Пермяк. Выипу и высушу!

– Ну как?

– Не, не успел арапчонок кончить. Мозгами пораскинул и решил этого не делать.

Гоблин, вооруженный гражданской версией помпового ружья, аккуратно, чтобы не испачкаться, откинул носком ботинка безголовый труп в сторону. Остатки его башки оказались разбросаны по двору в радиусе нескольких метров. Белотелая юная девчуля уже прекратила истерику и сейчас могла только мычать. Она с отчаянным ужасом уставилась на чужаков, стараясь безуспешно прикрыть свои оголенные телеса.

– Кинь ей, что ли куртку! Не хватало еще бабских соплей. Сам потом успокаивать будешь!

Пенс мазнул снулыми глазами по рыжеватой шведке. Её естественный цвет новейшая европейская мода на «натуральность» позволял определить сразу. Из одежды на девчонке остались лишь рваные колготки и топик.

– Да я бы успокоил.

– Я тебя сейчас ёбну, Гоблин. Она ребенок совсем!

– Да я чего? Эй. Фрау. Тьфу ты, фройлен, держи! Ватер плиз? Она чё, по-английски не волокёт?

– Угу, твоя моя не понимай. В шоке, бля. Сначала трахают, потом над тобой мозги разлетаются. Потом тебя урода этакого разглядела. Тут и обосрёшься, и родишь сразу.