Backstage реальности. Книга 1

Backstage реальности. Книга 1
Алесь Минкевич

Что такое футбол? Только не говорите, что это «спорт номер один в мире» – серьезно, вовсе не смешно. Впрочем, возможно, это правда. Возможно. Но только не в моей стране. И даже если вы совсем не в теме и футбол для вас лишь слово из шести букв, то вам будет интересно узнать, что там, где я живу, не существует даже этого слова. Не говоря уже про вид спорта. А есть лишь «действие, носящее экстремистский характер». Да что там говорить, там, где я сейчас живу, не существует абсолютно ничего демократичного. Даже станы. Точнее – страна есть, но не совсем та, что была ещё три года назад. В общем, сам уже запутался, так что не буду вам дурить голову, скоро все узнаете. Ну что, уже не смешно? А я ведь ещё не начинал.

Роман-антиутопия, «роуд муви» с белорусским колоритом от молодого писателя Алеся Минкевича.

Содержит нецензурную брань.

Алесь Минкевич

Backstage реальности. Книга 1

ГЛАВА 1

С чего все началось? Вопрос, лежащий в плоскости риторики. А знаете, что самое интересное? Доскональный ответ я не могу дать до сих пор…

Кажется, это было в пятницу. Или в четверг? Сейчас точно уже не вспомню. Помню лишь то, что это случилось в конце рабочей недели, в середине апреля две тысячи двадцать шестого года. Внешне он ничем не выделялся и был рядовым в череде бесцветных будней, которыми "пестрила" наша жизнь на протяжении последних двух лет. День как день. С самого утра занятый составлением спецификации продукта нашего нового клиента, я сидел в своем кабинете и пребывал в состоянии повышенной тревожности. Сама работа меня мало беспокоила, так как я давно приучил себя не принимать ее близко к сердцу, да и, признаться, исполнение своих обязанностей давно у меня было доведено до автоматизма. Беспокоило другое. То, что должно было произойти во время обеденного перерыва. Нет, вовсе не сам обед, хотя признаться, покушать на работе я очень любил, хотя бы потому, что само питание было для всех сотрудников фирмы абсолютно бесплатным. А тогда, согласно меню, нас обещали накормить борщом, курицей с рисом и салатом «Дружба». К слову, дружбой так и осталось лишь название салата, потому как капуста, кукуруза, яблоко, морковь и крабовые палочки с майонезом категорически отказывались дружить между собой в моем увлажненном желудке. Все-таки удивительно устроена наша память. Почему-то спустя год я до сих пор помню такую абсолютно бесполезную для меня подробность, как салат «Дружба», а какой тогда был день недели, я не помню, хоть убейте. Выходит, способность моего мозга запоминать информацию, напрямую зависит от гастроощущений. Нужно будет как-нибудь проверить эту гипотезу. Но что-то я отклонился от темы. Продолжу.

Еще большим катализатором тревожности послужило плохое расположение духа моего непосредственного руководителя, главного технолога Анны Павловны. С самого утра она была раздражительной и дерганной. Сначала ее настроение, а точнее, его отсутствие я пытался оправдать усталостью, которая накопилась у нее в течение недели, но после понял, что это не так. Обычно в меру приветливая и добрая ко мне, даже находясь не в духе, она все равно старалась не проявлять негативных эмоций. Но в тот день Павловна, как называл я ее заглаза, придиралась ко мне по поводу и без. Но чаще – без. Как я потом узнал, да и то, совершенно случайно, прочитав сообщение на ее рабочем компе, причиной ее эмоционального пике стал ее супруг Александр. Для людей несвободных, так сказать, окольцованных и охомутованных – дело банальное и дело бытовое. Меня, как идейного холостяка, такие дела обычно забавляли, но в тот день мне было не до смеха. Так как какой-то Александр П. (именно так он был идентифицирован у Павловны в ВЕ[1 - ВЕдинстве – социальная сеть, единственная доступная в сети БЕ-net.], возможно Александр Придурок или Предатель) путем своей распущенности и половой необузданности – хотя о таких серьезных вещах я не должен судить, – невольно сделал меня объектом для эскапад и несвойственных фортелей своей действующей, но как я тогда уже успел понять, без пяти минут бывшей супруги. Словно в тот день я стал олицетворением всей мужской неверности. Если говорить проще, этот, не побоюсь этого слова, идиот изменил Анне Павловне с ее лучшей подругой. Классика жанра. А я в то время, уже начинал думать, что любовные интриги с таким сценарием бывают только в дешевых романах и в «мыле». Все же не нужно мне было читать ее переписку со своим уже бывшим мужем, но какое-то несвойственное мне любопытство в тот судьбоносный, как оказалось, не только для меня, но и для Павловны, день взяло верх надо мной. Оправдываюсь только тем, что такое открытие я сделал лишь потому, что зашел через ее комп и ее аккаунт в ВЕ – того требовали обстоятельства, в которые уже к тому времени я был втянут. Окончательно втянут. Но об этом позже.

Так вот, пока Анна Павловна внутренне боролась со своим горем, попутно отбиваясь от навязчивых и требовательных заказчиков, терроризировавших ее претензиями и рекламациями по поводу некачественной продукции, а также с моим, как ей казалось, безразличием к работе – отчасти это было правдой, – я боролся со своими эмоциями и тщетно старался сохранить свою голову холодной. Работа слабо помогала в этом. Более того, она еще больше увеличило мою раздражительность, которая после двух, а то и трех часов рабочего дня передалось от моего начальника мне. Как итог, я совершил довольно серьезную ошибку в спецификации нового продукта, перепутав процентное содержание полиэтиленов высокой и низкой плотности материала. Если бы не внимательность опытного наладчика на экструдере, Павловна, наверняка бы, не сдерживала себя в выражениях. Но этот промах, к счастью для меня, стал явным позднее, через несколько дней, и ничего кроме улыбок не вызвал у лиц, вовлеченных в производственный процесс. Я быстро исправил ошибку и был таков. Ну а тогда, в тот судьбоносный день мне не терпелось дождаться обеденного перерыва. Я как мог подгонял время к заветному часу Икс, но ежеминутно глядя в правый нижний угол своего монитора, понимал, что таким поглядыванием делал себе же медвежью услугу – время бежало в черепашьем темпе и работало против меня. В те минуты мне отчаянно хотелось зайти в БЕ-net[2 - БЕ-net – национальный интернет на территории страны. Создан в 2024 году по инициативе правительства. После Кванмён (КНДР) является самой изолированной от Интернета компьютерной сетью.] и хоть как-то разрядить себя, но Он настоятельно не рекомендовал мне делать этого не только дома, но и на работе. Мне не хотелось нарушать инструкций, поэтому я продолжил существовать в информационном вакууме, в обществе убитой горем Анны Павловны. Бедняжка, я-то сейчас понимаю, что ей в тот день так хотелось какого-то сочувствия, в первую очередь, с моей стороны, но тогда я не знал всей ее трагедии, а когда узнал, увлеченный своими новыми проблемами, просто забыл про нее. Она сидела за своим рабочим местом, едва сдерживала слезы и пыталась заглушить свою боль работой. Только работой. Нет, она не была трудоголиком. Нисколько. Приходила в девять утра, уходила в восемнадцать. С понедельника по пятницу. Никаких переработок. Если и была в ней необходимость в субботу или воскресенье, – фирма наша работала, как говорится, двадцатьчетыренасемь – Павловна всегда перекладывала свои обязанности на меня. Хотя нет, не всегда. Точнее, до того самого дня, о котором я сейчас говорю. Вы извините меня за словоохотливость, я не любитель много говорить и напрасно лить воду, но почему-то сейчас я загружаю вас информацией, которое имеет опосредованное отношение к делу. Видимо, мой мозг считает, что чем больше мелочей того дня он вспомнит, тем лучше я реконструирую его события и пережитые мной эмоции.

Эмоции. По мере того, как время с эффектом слоу моушн приближалось к обеденному перерыву, эмоции переходили от одной формы к другой. Тревожность и нервозность постепенно сменялись страхом. Страхом ожидания. 12:00. 12:10. 12:25. 12:35. Где-то я читал, что страх ожидания опасности хуже самой опасности. Кажется, у Даниеля Дефо. В тот день я лично убедился в этом. Я боялся того, что неминуемо должно было произойти, боялся того, на что никак не мог повлиять, и это еще больше давило на меня. В тринадцать ноль-ноль мой страх стал более конкретен. Анна Павловна обычно ни минуты перерыва не тратила на работу, но тогда она изменила себе. Секундная стрелка успела совершила четыре полных оборота, пустив в новый забег минутную, а Павловна продолжала сидеть за рабочим местом и вбивала дурацкие цифры в дурацкие таблицы. Именно тогда, когда она должна была уже как четыре минуты находится в столовой и поглощать свою ссобойку. Именно тогда, когда мне так был необходим ее компьютер. Нужно было что-то предпринять. Но не гнать же ее силой.

– Анна Павловна, а Вы что, не будете сегодня обедать? – для начала я решил прозондировать почву.

– Я не голодна! – сухо отрезала она.

Другого ответа я и не ожидал. Что же делать? Давай, поднажми, говорил я себе. Самое важное приключение моей жизни готово было рухнуть, так и не начавшись. Кровь прилила к вискам, сердце неистово колотилось. Но что же, черт подери, делать?!

– Вы вообще не пойдете на обед?

– Нет! – снова отрезал мой начальник.

– Анна Павловна, война войной, а обед по расписанию. – Какой-то избитый штамп не в тему задвинул я.

Она никак не отреагировала на мою реплику. Ситуация приняла критический характер, так как уже стал понимать, что в обеденный перерыв она не покинет наш кабинет. Я зашел на последнюю попытку:

– Кстати, а что у Вас на обед?

Павловна была повернута на здоровом питании, поэтому она не питалась в нашей столовке, а приносила из дома «правильную» еду. Булгур, нут, чечевица и другие труднопроизносимые названия тех яств, которыми «травила» Павловна себя на протяжении всего периода работы в нашей фирме, были мне совершенно незнакомы. Страшно представить, как мучился ее супруг, как корчился он в судорогах, когда она кормила его всей этой «вкуснятиной». А если серьезно, то эта наверняка полезная пища негативно влияла на ее здоровье – Анна Павловна теряла вес и находилась к тому моменту в стадии анорексии. Незадолго до того дня она посетила доктора. Взглянув на ее анализы, врач поинтересовалась о ее рационе и, углядев в ее конституции ярого представителя здорового питания, настоятельно порекомендовала употреблять больше железосодержащих продуктов животного происхождения, «иначе будет плохо». Павловна вняла советам и даже стала на обед употреблять куриное мясо, правда, отварное.

– Ничего. Я ничего с собой не взяла.

Сказать, что я был удивлен ее ответом – ничего не сказать. Весь ее образ жизни был сплошным перфекционизмом. Все, что бы она ни делала, было совершенным, с человеческой точки зрения, разумеется. Мне порой даже казалось, что у нее вся жизнь распланирована точно по дням, часам и минутам. Она наверняка даже знала, когда родит своего первого ребенка, а тут такое – «я ничего с собой не взяла».

– Как же так? Ну Вы хотя бы сходите в столовую. Сегодня у них очень вкусный салат «Дружба», – слукавил я.

– Ай, не хочу! А ты чего не идешь обедать?

– Вот сейчас и пойду, – вздохнул я, поднялся с кресла и вышел из кабинета.

Моя надежда на лучший исход разбилась вдребезги, разлетелась на мелкие осколки. Что же теперь делать? Идти, просто идти, думал я. Нет, только не в столовую. Просто идти. Ну хотя бы в производственный цех. Но только идти. Нужно было думать, нужно было что-то придумать. А я за собой всегда замечал, что мне лучше всего думалось во время ходьбы. Поэтому весь обратился в движение.

Цех был полон какофоний звуков разных тембров и тональностей. Этакий производственный оркестр. Каждая экструзионная линия пела на свой манер, шелкография и тиснение – на свой. За несколько лет я научился различать все эти звуки и, стоило мне войти в цех, я уже знал, что работало, а что нет. То, что печатные установки не издавали никаких звуков, меня мало волновало, главное, чтобы работали экструзионные установки, так как их работа и технологический процесс входили в мои обязанности. Сразу войдя в цех, мое «музыкальное» ухо сразу определила простой третьей линии – меня нисколько не удивил этот факт: она сложна в обслуживании и простаивает всегда дольше, чем работает. А вот то, что вторая линия молчала, – наша рабочаялошадка – как и третья, меня насторожило и слегка удивило. Особенно в тот день, когда на смене были самые опытные наладчики и печатники. Я хорошо знал тех парней, да и с каждым из них у меня были хорошие рабочие отношения (всегда приятно иметь дела с опытными работниками, знающими свое дело). Учитывая мое подавленное состояние, а также обеденное время, я сначала хотел было пройти мимо их линии, и имел на это полное право, но все же какое-то внутренне чутье заставило меня полюбопытствовать, и я направился к Круассану, чье рабочее место находилось ближе всех ко мне. Олег по прозвищу «Круассан» хаотично метался около своей установки, и было видно, что что-то заминало работу его тачки. Он был старше меня лет на десять, но это не мешало мне называть его мучным кондитерским изделием в форме полумесяца. К слову, его так называли все работники фирмы.

– Круассан, здарова! А че стоите? Что с тачкой?

«Тачками» мы в шутку называли установки производственных линий.

– Ничего! Просто руки у вас кривые! – огрызнулся Олег.

– Не понял?! – вполне дружелюбно парировал я.

– За то, как ты заполняешь техническое задание, тебе нужно отбить лапы! Хрень какую-то пишешь! Почему у тебя в задании указана одна марка аШДэПэЕ[3 - HDPE – полиэтилен высокой плотности.], а в спецификации – другая? Видишь, недолив сырья в изделии! – в грубой форме высказал свою претензию Круассан, показывая мне деформированную продукцию. Большинство работников экструзионного цеха общались в подобной манере, поэтому я давно привык к хамству и грубости с их стороны. И нисколько не обижался, правда, в самом начале рабочей деятельности давал волю своим обидам. А на Круассана вообще греховно было дуться. Олежка был хорошим малым, имел на удивление отличный характер, добросовестно работал, а также – а может это и самое главное – иногда подвозил меня с работы домой, если я задерживался на ней. Да и грубить он никогда не умел.

– Олежек, друже, да какая разница: шестьдесят пять сорок один или сорок семь пятьдесят пять[4 - 6541, 4755 – маркировки литьевого полиэтилена]? – пытаясь сбить его экспрессию, пошутил я. Хотя, признаться, в задании я действительно совершил ошибку. Мы к тому времени перешли на другое сырье, а я по старой памяти вбивал в задание старое. Чего греха таить, часто невнимательно заполнял рабочую документацию, опрометчиво полагаясь на свой опыт.

– А текучесть? – парировал Круассан.

– Ерунда! Подними немного температуру шнека, давление и скорость впрыска, а также добавь немного дозировку.

– А якi ж ты вумны?! Ты мне лучше скажи, с каким сырьем тираж запускать, – с применением билингвизма отвечал Олег.

Я немного напрягся. Огляделся по сторонам – рядом никого не было.

– Тише, тише! Осторожнее с белмовай. Еще посторонние услышат… – предостерег я от неотвратимых последствий Круассана. – А какое сырье у тебя сейчас засыпано в бункер?

– То, которое дано в спецификации – GD 4755.

– Ну и отлично. Работай с этим сырьем.

– А ты мне исправишь марку сырья в техзадании, чтобы ОТэКашка[5 - Контролер ОТК – отдел технического контроля.] не напрягала меня? – задал резонный вопрос Круассан.

И тут меня осенило. Вот она моя соломинка! Чутье меня не подвело. Мой мозг почти мгновенно обработал полученную информацию, оценил всю ситуацию, а также риски, и выдал решение, которое могло спасти меня, подарить еще один шанс. Нужно было действовать решительно, другого такого подарка судьбы может и не быть, заключил я тогда.

– Слушай что, Олеже. Давай так, я сейчас пойду обедать, а ты напиши в Билексе[6 - Корпоративный мессенджер для общения между сотрудниками фирмы.] Анне Павловне, мол, у тебя проблема, несоответствие вводных данных в спецификации и в задании, пусть придет и даст допуск на использование GD 4755.

– Ты че, ох…! Это че за подстава?! Аньке писать я не буду! – бранно начал возмущаться Круассан.

– Ладно, давай я вместо тебя ей напишу.

Я сел за его рабочий комп и начал от имени Круассана писать Павловне.

Анна Павловна, здравствуйте. У меня здесь небольшая проблема. В задании указано одно сырье, а в спецификации – другое. Подойдите, пожалуйста, на вторую линию, а то она уже около часа простаивает.

Я дождался момента, когда сообщение приняло статус «прочитано», оставалось лишь дождаться ее ответа. Через несколько секунд она ответила «хорошо, сейчас подойду».

– Все, Круассан, Павловна скоро будет. Ладно, я пошел обедать. – Я попрощался с Олегом и довольный направился в сторону столовой.