И держащая меч рука
Над опущенной головою.
Вы останетесь от меня
Лоскутками – друзьям на память,
У безмолвия звук отняв,
Но не выразив боль словами…
Идущему на казнь
Его ведут сквозь гулкую толпу,
Стоглазно жаждущую казни.
Клейма не видно на высоком лбу —
Клеймо померкло, чтоб не портить праздник…
Он так красив, так одухотворен,
Словно вобрал всю прелесть мира.
К помосту смерти, что древней времен,
Ведут его три сонных конвоира…
Что? Там дерзают осужденного отбить?
Нет… Это – женщина с растерзанной прической.
Она – прощание без скорби и мольбы.
В глазах ее – прощенья отголоски…
Он улыбнулся ей – как дерзок он,
Который должен плакать и молиться!
И вот уже летит со всех сторон:
«Он презирает нас! Казнить убийцу!»
Убийцу зла и заблуждений? – Да!
Иному он не слал смертельных меток.
Но вновь и вновь несется по рядам:
«Костер готов! Еще добавить веток!»
Ее короткий вечный поцелуй,
По воздуху так зримо долетевший —
Пронзительный, противоядье злу,
Он отозвался в цепи зазвеневшей…
Толпа бушует, и палач сердит,
Что опоздает, видимо, к обеду…
Вдруг смолкло все на миг… Лишь цепь звенит
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: