Елене Л.
Ветераны труда
Глядят усталой вспашкой
морщины, тянут вес.
Их лики, как мордашки
бульдогов, пекинесов.
Казённый труд калечит
и просит потерпеть,
использовав, прочь мечет,
оставив вмиг тебе
заброшенность и хвори,
всю старость в полноте.
Владельцы поля, доли
найдут недряхлость тел,
что будут рады месту
и крохам, не просить
блюсти права и чести,
от дел не голосить.
Пахать беспечно будут
и жить из года в год,
мечтать, сиять покуда
морщинки первый всход
внезапно не проклюнет
их гладкий быт и жизнь,
чья тяжесть возраст юный
начнёт клоненье вниз…
Деревенский пожар
Икра там чернеется, жир?
А лунный фарфор схолодевший,
как соусник. Щедрый трактир.
Уснул сторож пёс непоевшим.
Хоть чёрные зёрна вверху
разбросаны кем-то нежадным,
в последнем сидим мы меху,
рукой не достать. Всё неладно…
На небе раскидистый пир,
и вилкой древесные дуги
всё тянутся к россыпям жил…
Иль это мираж всё и слухи?
В горелой округе разбой
и сумасводящие краски,
и волчий голодный всевой,
и рыщут злодейские маски
оплавленный жаром металл
свинца и порой золотишко.
А в избах огромный прогал
и голые печи, парнишки
без родичей, вши в голове,
ожоги, волдырные гроздья.
Как угли в осенней траве,