Байки про Фею и Ганнибала. Cны о прошлом

– Любопытство еще и не туда заведет. А что до груди, так там её было много!

И мы продолжили пить чай.

Байка 12. Про мыльные пузыри, Wi-Fi и драму

Ганнибал сидел на краю ванной и, болтая ножками, читал что-то с телефона в Интернете. В воздухе рядом витали розовые нити Wi-Fi, и, иногда, когда Ганя обновлял страничку, мчались радужные облака информации.

Но естественно, этого никто не видел, даже Фея. Потому как Фея в данный момент училась дышать под водой.

– Нуууу, сколько? – выдохнула она, расплескивая воду и пену. Лицо её красное и в мыле, оттого она не смогла сразу открыть глаза.

– Два пятнадцать. – Наугад ляпнул Ганнибал, делая вид, что останавливает секундомер. – Ты такая молодец!

– Дрянь плюшевая, – прыснула Фейка, обливая его водой. Медвежонок фыркнул, прячась за занавеску и спасая телефон от брызг.

– Ладно, вылазь. Я больше не буду, – довольно протянула она через несколько минут. Но медведь решительно не возвращался, он сидел уже под ванной, разглядывая довольно на экране полуголых див и отвлекся лишь тогда, когда на него пошел дождь.

– Ууу, силиконовая долина, – раздалось над ним, и Ганя понял, что и не дождь это вовсе, а сырая Фейкина голова. Вода, пахнущая кедром и ромашкой, стекала вниз по её черным прядям, падая сочными каплями на кафель.

– И не долина это вовсе. Это горные вершины, не ваше ровное плато! – Покосился Ганя, и тут же в испуге попытался забиться под ванну…

***

Фея лежала в ванной, пуская мыльные пузыри из трубочки. Воздух давно пропах смолой, благовония выкурились и теперь от них осталась серая выжженная полоса. На бельевой веревке, пришпиленный за уши, болтался мокрый Ганнибал.

– Так-то лучше, – заметила Фейка, направляя в медведя новую порцию пузырей. – Блю, блю, блю кораблики, или как там поется? Не помню… Там тоже были мыльные пузыри.

А потом Фейка резко замолчала. Её глаза закрылись, безвольное тело слилось с пеной, уйдя с головой на дно, и Ганнибал услышал только плеск. Посмотреть вниз он не мог.

– Фейка, ты чего молчишь???? Ты чего молчишь, Фейка!! – он испуганно задергался, обрывая уши с прищепок, и через пару секунд смачно упал вниз, набухая горячей водой. Но даже такой он пробежался по дну, путаясь в Фейкиных ногах, и с трудом вытащил пробку из слива. Уровень стал падать, и единственное, что оставалось медведю, это поддерживать её голову над водой.

– Феечка… Дыши только… Ты же можешь! – шептал медвежонок, видя, как беззвучно её лицо. Он вытер пену с её глаз и прижался к ней еще сильнее. – Ты же знаешь, я не смогу сделать тебе даже искусственное дыхание…

Он скатился вниз и попытался набрать номер скорой помощи, но влажные, разбухшие от влаги лапки постоянно попадали не туда, набивая не те цифры на сенсорном экране.

Фея не дышала. Губы её начали синеть, тело не чувствовало холода и липкой пены, оттого, как вся вода сошла. Только волосы хранили тепло и аромат кедрового масла…

– Феечка, – проскулил Ганнибал, и попытался залезть обратно к ней, но не мог – наполнитель распух и тянул его вниз, не давая сделать шаг. Медведь обреченно посмотрел на экран и единственное, что мог сказать, это время жизни без кислорода.

– Восемь тридцать две. Ты не побила его рекорд. Петер Кола девятнадцать минут продержался.

– Девятнадцать и двадцать одну, дурачок. – Еле выдохнула Фея и попыталась размять затекшие пальцы. Глаза же у неё были зеленые, цвета весенней листвы, а не небесно-голубые. Когда Фейке страшно, глаза её всегда зеленеют.

– Ты меня напугала! – проорал Ганя, выжимая воду из плюшевого тела. – Никогда! Никогда больше так не делай, дурочка! Ты же знаешь, что я переживаю!

– Страх – единственный способ добиться от тебя помощи. – Она поморщилась, включила воду заново. Чистые струи быстро смыли и пену, и страх, и Фейкино бессилие. Затем она в охапку сгребла медвежонка и кусок мыла:

– Я тебе покажу ровное плато! Ты мне за все ответишь, подлый майский жук!

Но это уже совсем другая история…

Байка 13. Про болезнь и выходы

Фея устало вздохнула и легла на парту. Столешница была приятно холодной и успокаивала в какой-то мере горячий лоб.

– Фейка, ты столько хлама с собой носишь, я уже задолбался искать твои таблетки! – высунулся Ганнибал из сумки, где уже полчаса выискивал жаропонижающие.

– Уууу в левом кармане посмотри. – Выдохнула Фея и вжалась сильнее лбом в дерево парты. Но жар не проходил, наоборот, он, казалось, стекал с её лица вниз и заполнял все собой.

– С какой стороны у этой сумки написано, где левая сторона?! А gauche, а droite, – съязвил по-французски Ганя, откладывая словарь в сторону. – Чего его с собой таскаешь? У тебя франсе только в пятницу. Ты бы гистологию с собой лучше носила, вторая двойка за тест!

– Ну, не понимаю я эти странные тесты. Такое ощущение, что их создавали без всякой логики, ради галочки. – Фейка постучала легонько указательным пальцем. Стук этот был невообразимо жесток и громок, он бил по нервам с такой ужасной силой, что Фейка завыла.

– Логично устроенная ты наша. Ладно, потом ей устно сдашь, – Ганнибал спрыгнул со стула и, открыв термос, налил ей густой, наполненный ароматами мелиссы и меда, чай. Заставил выпить полностью, попутно впихав несколько драже витамина С.

– Фей, у тебя денег с собой сколько? – Спросил медвежонок.

Она сквозь зубы прожала:

– На все хватит, только тебе ни-че-го не продадут. И не смей шастать по аптекам, нечего людей на валериану подсаживать. Им потом кошмары после твоего прихода сниться неделю будут, как минимум.

– Нет, Фейка! Я, кажется, понял, как тебя вывести из этого состояния. – Зажмурился довольно Ганнибал и протянул ей шарф. – Одевайся, нечего здесь формалином дышать!

Через полчаса Фея уютно растянулась в кресле, посреди полупустого кинозала. Рядом сидел верный плюшевый, заботливо поправляя ей фиолетовый свитер. А на экране мелькали события красивой и по-детски трогательной сказки.

– Героиня замечательная! – Заметила Фея, довольная и раскрасневшаяся. Боль отступила на задний план, температура упала до нормальной, а все остальное вернуло былое очарование жизни.

– Ты лучше. Когда спишь, правда. И лицом к стенке.

– Опилки сейчас свои на полу считать будешь, – хищно улыбнулась Фея и поцеловала Ганнибала в ухо. – Какое это у тебя? А gauche, а droite?[1 - Фр. – слева, справа.]

– Моё! – захихикал Ганнибал и прижался к Фее крепче. – Не болей больше, пожалуйста… Ты у меня одна такая.

Фея улыбнулась и кивнула головой. А потом они продолжили смотреть мультфильм, и Фейка два раза плакала от умиления, но это уже совсем другая история.

Байка 14. Про воспитание жестокости у Фей

Фея стояла на зимней остановке и плакала. Плакала тихо, потому что когда по-настоящему страшно – не рыдают, а тихо скулят. Слезы, такие горячие, несмотря на минусовой холод, катились по щекам. Наплевав на макияж и предстоящую учебу.

Фея боялась пошевелиться. Её прозрачные, эфемерные крылышки дрожали на ветру, но именно они сейчас держали Фейку на ногах. Если бы их не было, она упала бы кулем на грязный истоптанный снег и впилась бы жадно руками в мазутные лохмотья.

Фея плакала от боли, тихо и сдавленно. Кто знает, может, она не сразу поняла, что происходит с ней и что слезы – это действительно слезы. Но никто не слышал её – на остановке не было ни одной живой души. Суббота, восьмой час утра – люди спят. Мимо проезжали машины, такие же редкие и сонные. Водителям было все равно, кто и почему стоит на остановках в такое время.

А ведь несколько дней назад Фейка была счастлива. Её не давил страх, не сжимал с такой тяжестью легкие, не выворачивал мысли наизнанку. Вчера еще Фейка шла и улыбалась миру, кормила замерзших голубей и думала о скором приходе весны и бродячих собаках.

Собаки те бегали стайкой, около шести взрослых и пары маленьких, но уже оформившихся щенков. Щенки были веселые, бегали за мамашей черными тенями и игрались с прохожими. Правил стайкой серый поджарый кобель, который иногда лениво смотрел на Фейку, распластавшись на серой полосе теплотрассы посреди белого снега. Это пока они добрые, а наступит весна…

Но сейчас мысли были о другом, вернее, их совершенно не было. Этот самый кобель пять минут назад выполз на остановку из-за снежного сугроба, словно слепой. Сначала Фейка весело улыбнулась, видя знакомую морду, и хотела было нашарить в сумке что-то съедобное, как резко остановилась.