В бесконечную даль

Они оказались на переправе, покачивающейся и трещащей от порывов зимнего ветра. Далич ухватился за жилу поручня. Было ослепительно светло, пространство голубело. Ближние звёзды, соединённые струнами-переправами, как ячейки сетей, хорошо просматривались во все стороны, но заслоняли далёкие миры. Где-то внизу пространство темнело, а наверху набирало прозрачность. Облака не мешали, днём они большая редкость.

Ремесленник хлопнул Далича по спине, и тот почувствовал, как растут крылья. От ужаса он присел на корточки.

– Не бойся, мальчик, жизнь только начинается, – странник схватил парня за руку. Он оказался удивительно сильным, и Далич не смог противиться.

Они вывалились за поручень и полетели вниз. Едва не врезались в заброшенную переправу, соединяющую звезду Далича с другой – первородной.

– Давай, лети, управляй крыльями!

Далич сглотнул от ужаса и пошевелил лопатками. Получилось! Крылья развернулись, затрепетали и остановили падение. Он оглянулся на странника. Тот парил рядом, размахивая крыльями-обрубками, которые белели кверху и чернели книзу.

– Молодец, увереннее, – черты его лица помолодели, он задорно улыбался. – Напомни себе, что если не справишься, то прогулки не получится. За мной.

Странник устремился дальше, всё глубже и глубже опускаясь в темнеющее пространство низовьев.

Всё то же сплетенье парящих звёзд и переправ, только стены пятиконечных миров серели, на крышах не трава росла, а жирнела голая почва с редкими цветами-углесборщиками и разгуливающими грибами. Мимо то и дело проносились стрекочущие стайки угленосных пчёл. Зима здесь отступала, становилось жарко. И ни одной души.

Когда стали видны крайние нижние миры, странник резко остановился, поднял указательный палец, прислушался и поманил к ближайшей звезде. Подлетели к одной из мембран, повисли на скобах и осторожно заглянули.

Двое полуголых мужчин яростно набрасывались друг на друга, били, душили и по сигналу третьего расходились. Утирали кровавые слюни, разминали ушибленные части тел и снова сшибались.

Странник с Даличем отлетели и ушли в сторону, больше не снижаясь.

– Не лучший край жизни, правда? Представь, что творится летом. Жарища. Даже я не люблю приходить сюда, когда здесь ловят икру. Не зря же местные всеми правдами и неправдами стремятся ввысь, обманывают вас, срединников, тренируют боевые навыки, объединяются в армии и воюют с верхом, выгрызая право на большее удобство. Зато бодрят мир своей энергией.

– Почему здесь не привыкают? – Далич отёр пот. – Чем плохо: торгуй углем, получай товары с вышних миров? Зато зима у нас бывает лютой, а здесь всегда лето.

– Ха, лютой… Так устроен мир: нас прижимает вниз, но мы тянемся вверх. Ты ведь тоже? – Странник хитро прищурился, а Далич не ответил. Намёк? Лучше сделать вид, что не хочешь откровенничать.

Неожиданно быстро долетели до изначальной звезды, от которой пошёл мир.

Раскалённая пятиугольная лепёшка медленно вращалась в пустоте. Соседние звёзды давно с ней переправами не соединялись. От неё веяло горелым маслом.

– Плюнь, и ты оставишь метку.

Далич послушно плюнул. Искрящийся корпус пшикнул в ответ паром, но осталась едва видимая белая точка, от которой потянулись синеватые змейки-трещинки.

– Ух ты.

– Я же пошутил, – странник расхохотался. – А вдруг убила бы в ответ? Теперь вот червоточина останется. Эх. Дальше!

Далич попробовал подняться, но у него не получилось. Сильнее заработал лопатками, но неведомая сила удерживала на месте.

Странник подлетел к нему и заглянул в самое сердце.

– Видишь как. Спускаться просто, а попробуй потом вскарабкайся. Да ещё если грех держит.

– Какой грех, ничего не помню, – Далич начал задыхаться. – Не я сюда пришёл, это вы меня привели!

– Я виноват? – Странник хмыкнул. – Ну, значит, просто не помнишь. А прародительница не ошибается. Медленно, потихоньку отлетай в сторону, не рвись вверх, только в сторону, она отпустит.

Вверх поднимались молча. Даличу больше не хотелось озираться по сторонам – насмотрелся уже. Случившееся так придавило, что поскорей бы вернуться домой и спрятаться в родной комнате. А Ремесленник о чём-то размышлял.

Воздух остывал, звёзды окрашивались в зелёные тона. Чувствовалось, что достигли высот, на которых парил дом Далича, но смелости заявить страннику, что с него хватит, так и не накопилось.

Чем выше, тем морознее становилось. Далич начинал ёжиться. Облака попадались чаще и почему-то были больше, чем на уровнях его мира. На обледеневших переходах обкалывали лёд – плавят потом, наверное. Но люди их не замечали. На крышах появился снег.

– Простите меня.

– За что? – Ремесленник горько усмехнулся. – А хотя – молодец, что извиняешься. Не пропащая у тебя душа. И грех у тебя интересный, так высоко не взлетели бы.

Звёзды на вершине мира обрастали внеплановыми ярусами, были обшиты сталью, выкидывали в разные стороны дополнительные лучи, превращаясь в рыбу-ёж. Не зря их называли крепостями.

Далича начинало колотить.

– Ну что, мерзляк, конец пути. Это мои любимые места. Здесь очищается сознание, скоплены богатство и мудрость мира. Не только то, что мы приносим, когда приходим помогать с икрой жизни, здесь жители сами развиваются, стремятся к лучшему. Но и защищаются от тех, кто живёт ниже. Чтобы те силой не заполучили то, что рождено и выстрадано. И тоже суровый край, не правда ли? Давай посмотрим.

За окном ближней звезды могучий человек, одетый в фартук из кожи благородной рыбы, ковал из раскалённого куска железа что-то длинное – наверное, меч. Далич знал, что в облаках, которые плавают в верхних слоях, часто попадается руда. На их уровне такая находка была сродни редкости с икринкой.

Кузнец дышал смрадом, который валил из горнила, – никакое проветривание не поможет. Тут же маленький мальчик с трудом перетаскивал к печи мешки с углём.

– Везде свои прелести, да? Так что не верь историям, что на небе жирнейшая рыба и она сама идёт в сети. Нет тут небожителей, сплошные труженики. Ну, хватит, меня ждет твой старейшина. Полетели домой.

Далич попробовал опуститься, но его снова удерживало на месте.

– Юноша, ты меня поражаешь. Везде ты желанен, но почему-то тебя выбросило на окраину. Давай руку и не задень меня, осторожней с крыльями – видишь, какие у меня старые.

Спускались молча, как при подъёме. Далича немного отпустило от осознания, что мир многогранен, верховья его приняли и даже задержали. Что бы ни говорил странник, сталь и мощь верхних миров манили. А Ремесленник снова о чём-то размышлял.

Когда приземлились на переправе, Далич слегка загрустил.

– Конец похода, юноша. Быстро, да? Право на один вопрос, – странник опёрся о поручень и глянул вниз.

– Кто вы, странник?

– Надо же, – он рассмеялся. – Давай так. Когда-то мне хотелось быть в ряду Сказочников и придумывать звёзды, но судьба распорядилась так, что я стал одним из Ремесленников. Однако конец мой близок, и я вот балуюсь. Теперь я. О чём ты, юноша, мечтаешь?

– О новом мире. Настоящем, совсем новом. Наш скудный. И угрюмый, – Далич опустил глаза. Захотелось крепко-крепко обнять странника, подарившего такое путешествие и болтающего с ним по-отечески, хоть и оторопь брала от его каверзных вопросов.

– Вот как. Уколол. Мы делаем жизнь лучше, а всё недостаточно. Думаешь, пора всё менять? Ладно, закончили.

Ремесленник снова хлопнул Далича по спине, и тот слетел с табуретки на подушки. Уже без крыльев.

– Прости, если ты и вправду думал, что мы летаем по миру. Но будь уверен, что всё, что ты увидел, – быль. Я старался. И я не умею быть Сказочником.

Далич, ошпаренный гипнотическим обманом, выскочил из палатки и натолкнулся на старших общинников во главе с Гулькой. Тот сгрёб парня и прошептал в самое ухо:

– Вот и славно, сынок, что ты здесь. Будет лучше, если узнаешь сейчас.