В поисках Бога

– Нет, я сказал, – впервые я повышаю на нее голос. Она замолкает. Я чувствую запах ее духов. Но почему-то Ника сейчас кажется очень далекой, хотя стоит рядом.

– А ты чего приехала? – я смотрю на часы. Стрелка только приближается к пяти утра.

– Соскучилась, – растерялась она, и я вспомнил, что вчера вечером Ника была в гостях, и мы не виделись.

– Прости, – я извинился за грубый вопрос, удивившись самому себе.

– Виталик, ты не мог бы подъехать срочно? У нас беда, – Ника все-таки позвонила.

– Кто тебя просит? – раздражаюсь я. – Чего ты лезешь не в свое дело?

Но Ника не слышит и снова набирает номер:

– Алла! Алла, извини за ранний звонок. Приедь, пожалуйста, к Сергею. Да, сейчас.

– Да ты обалдела, что ли?

– А что делать? Мне страшно! – Ника начинает всхлипывать и, подойдя ко мне, утыкается мне в грудь. Я обнимаю ее и оглядываю комнату, думая о том, с какого угла начать разгребать.

Через полчаса бесполезного стояния с Никой, которая не отпускала меня, обнимая за шею, приехал Виталька с Аллой.

– Ничего себе, – почесывая в затылке и перешагивая через предметы, Виталька обходил дом. – Это вообще, что?

Алка без лишних вздохов быстро сориентировалась и, командуя Никой, стала прибираться в комнатах.

– Это щербатый, – рассказывал я Витальке, когда мы пытались собрать кровать. – Помнишь ту драку в спортбаре? Я ему зубы выбил. А он на заводе в одном цехе со мной. Выследил и отомстил.

– Вот сука! – Виталика захлестнула злоба. – Ну не жилец он теперь. Я ему все руки вырву! Я их шайку пэтэушную знаю.

– Ты кровать держи! – я еле успел убрать ногу, потому что Виталька, размахивая рукой, бросил тяжелую боковину. У меня не было злости. Оцепенение давно прошло, и вернулась смертельная усталость. Мне было досадно. И хотелось спать. Сон мне сейчас казался верхом блаженства. Ломило спину и ныло тело. Я был готов умереть, лишь бы только лечь и не слышать, и не видеть больше ничего.

– И денег нет? – Алка подошла к нам. – А я говорила тебе! Ведь я предупреждала!

– Вот и накаркала, – пробормотал Виталька. – Они все равно бы нашли. Тут все перевернуто!

Ника молча ходила из угла в угол. Растерянно она поднимала какие-то вещи, не зная, куда их положить. В ожидании подсказки смотрела то на Алку, то на меня, потом клала вещь на какую-нибудь поверхность и снова оглядывалась вокруг, не понимая, что делать.

Алка села у пустого подоконника с листком бумаги и ручкой, подсчитывая убытки.

– Все надо! Они даже постельное белье изодрали! Ну что за звери? – причитала она вполголоса, записывая колонку цифр.

– Смотри с позитивом! – я подбодрил ее. – Хорошо, что дом не подожгли.

Алка охнула, Ника выронила из рук последнюю уцелевшую тарелку, которая со звоном разбилась.

– На счастье! – буркнул Виталька. – Ника, может, ты просто сядешь и посидишь? От тебя толку никакого нет.

– Виталик, – зашипел я, видя, как Ника остановилась посреди комнаты и часто заморгала.

– Ну тысяч пятьдесят надо, – закончила подсчеты Алка. – На самое-самое. Замок в двери, окна, посуда, одежда…

Виталик выругался. Возникла пауза. Мне в тот момент было все равно. Я не думал о том, что дом, то есть необходимые для существования предметы надо каким-то образом восстанавливать или покупать. Я словно оказался опять в детстве, когда у меня ничего не было. Но сейчас имелись опыт, руки и голова. Поэтому мое положение представлялось мне не таким ужасным на данный момент, но очень нежелательным. Ведь мне предстояло несколько месяцев зарабатывать, а потом тратить деньги на то, что у меня исчезло за одну ночь. При том, что меня быт абсолютно не интересовал, если обладал комфортным минимумом. Но в глазах друзей я видел ужас и жалость, и от последнего мне делалось не совсем хорошо на душе.

– Что же делать? – глаза Ники были полны слез.

– Что делать, что делать, – проворчал Виталик. – У папочки своего попроси.

– Он мне не даст столько, – Ника развела руками. Я знал, что ее отец хотел, чтобы Ника училась и становилась ему полноценным помощником в семейном бизнесе или чтобы она вышла замуж за сына его партнера. Поэтому он постепенно урезал все ее расходы, сведя их на нет, надеясь на то, что Ника образумится. Но она и не думала двигаться ни в какую сторону, спокойно сидела в своем отделе кадров и бегала ко мне.

– А ты хорошо попроси, что ж твоему любимому без окон, без дверей оставаться? – не унимался Виталька. – Машину продай.

– Перестань, не надо ни у кого ничего просить, я выкручусь, – остановил я его. Я не понимал, почему Виталька так раздражен. Возможно, что в случившемся он винил себя, как зачинщика драки в спортбаре, и поэтому срывал зло сейчас. – На работу уже пора.

– Вечером встретимся, – решила Алка. – Подумаем.

– Я придумал, – Виталька собрал с пола ножки от стульев. – Я кредит возьму, понемногу выплатим.

– Ты же за машину выплачиваешь, – возразила ему Алка, сгребая с пола землю из цветочных горшков картонкой.

– Да нормально все, – сказал Виталька. – У меня зарплата хорошая, и с завода еще можно подтвердить доход. Дадут небольшой кредит.

– Но там такие проценты, – покачала Алка головой.

– А вот если Ника перестанет бегать по всем магазинам, то Серега быстро все отдаст, – на этих словах Ника, не выдержав, выскочила из дома на улицу. Виталик удовлетворенно продолжил: – И я с ребятами поговорю, надо разобраться с этим беззубым. Хорошо надо разобраться, чтобы он с процентами вернул.

– Не вздумай, – твердо проговорил я. – Я не хочу никакой войны. Мне это противно.

– Боишься? Христианин какой милосердный. Свечку ему еще поставь за здравие.

– Не надо меня на слабо брать и к чести взывать, – сказал я устало. – Мне не нужны эти тараканьи бои за справедливость. К черту все. Мне ничего не надо. Сможешь, кредит взять – спасибо, я отдам. Хоть тысяч двадцать, мне на первое время. Нет – не надо. Ты и так для меня много делал. Но никуда, слышишь, никуда не ходи.

– Во дурак… – Виталька не успокаивался.

– Сережа правильно говорит, – Алка сдернула болтающуюся половину гардины. – Ни к чему это. Это не люди, а волки. Зачем грызться с ними? Да они потом еще хуже сделают. Ты чего Нику обидел?

– Поделом ей. Пусть деньги считает. У нее семья богатая, а она с Серегой порхает, как бабочка. Ах, мне на усики пыльцу надо золотую… Ах, мне на машину диски новые надо…

– Я сам, – обиделся я за Нику.

– Сам, не сам. Она что, не видела, как ты днями и ночами пашешь? Пусть бы из отца тянула.

– Да не тянула она!

– А то я не видел, – не согласился Виталик. – В кафе-то и в магазины она часто тебя звала. Пришла б вон, как Алка, наварила бы картошки, да покормила бы любимого своего и друзей своих. А вместо платьев и духов лучше бы в дом что принесла!

– Да не лезь ты! Ника не умеет жить так, как живу я.

– И на фига она тебе такая? Стоит сейчас, ручками разводит, ни подмести не может, ни дельного ничего предложить? Сам дурак, значит, бабки на нее тратил.