Единственная из чужой Вселенной

– Путник! – не выдержал, наконец. – Может, уже прекратишь! Что бы она ни сделала, к чему такая ругань?

Взгляд куратора полоснул острием кинжала.

– Мейлордин, – не сдержался он, скатился на грубость. – Помолчи-ка! Я сам разберусь! Полукровки в моем ведении. Мне решать – как и с кем разбираться!

И принялся браниться вновь.

– Путник! – крикнул я, когда девушка шмыгнула и вытерла ладошкой глаза. – Ты не видишь, что и так довел ее до слез?

– Тебя не спросил! – шарахнул куратор, больше не размениваясь на хорошие манеры. – Ненормальная бросилась за подружкой в вашу Вселенную! Как я доставлю их домой? Раньше, чем через два-три года тела тупиц не выдержат обратного перехода! А то и дольше! Слезы, психозы, истерики! Я устал от этих неуместных проявлений эмоций! Я не могу вытаскивать каждую полукровку из передряг, а аджагары не хотят. Все надеются – Путник сдюжит, Путник поможет. Мне, что, разорваться? По три измерения на Вселенную? Там тоже проблемы!

Куратора несло. Девушка плакала, и сейчас больше всего на свете мне хотелось обнять ее, притянуть, утешить. Я отлично понимал – как ответит тело на все эти нежности. Но придумал бы что-нибудь. Всхлипывания, слезы полукровки, ее согбенная спина… из-за них внутри что-то обрывалось. Тянулось, откликаясь болью, и раздиралось на части.

Путник и не думал останавливаться. В отчаянии я бросился между ними, заслонив полукровку своим телом.

– Хватит! – заорал, взвинченный гормонами взросления, чувствуя расстройство девушки как свое собственное. – Хватит, – выдохнул тише, ровнее.

Недолгое время Путник бродил взглядом по моему лицу… Будто опять знакомился со злобным Меем, врагом Нийлансы и Великого Аллена. Бешенство, что пылало в его взгляде, потухло. Куратор натужно выдохнул, словно освобождался от лишнего воздуха. Кивнул с каким-то неприятным, странным пониманием. Стрельнул взглядом на мои шаровары и ухмыльнулся так, что захотелось врезать ему со всей дури.

– Все с тобой ясно, Мейлордин, – пренебрежительно отчеканил куратор. – Этого следовало ожидать. Все правила меняются, когда полукровки шастают из Вселенной во Вселенную. Придется, поручить Дайтону получше отслеживать случайные порталы, закупоривать во что бы то ни стало. Нельзя, чтобы твой случай повторился. Важно, чтобы в каждой Вселенной дела шли, как должны.

Девушка за моей спиной затихла, всхлипывала, но успокаивалась. Я прекрасно понимал – куда вели намеки Путника. У каждого верианца – лишь одна единственная. Одна на всю нашу Вселенную. Установленные самой природы законы жизни рас не должны нарушаться. Одно случайное отклонение еще куда ни шло. Многие грозят бедами материи и времени, расшатывают их, медленно разъедают. Но вопросы мироздания мало интересовали меня сейчас. Я спиной ощущал единственную – ее тепло, ее близость. И девушка не шарахалась, не отскакивала, как Милена. Бальзам на мои раны. Медовый дурман поглотил остатки тяжелых мыслей. Я словно присел на облачную вату, высоко в небе, и даже планера не требовалось для полета.

Путник остыл. Бессильно рубанул рукой по воздуху и бросил нам с полукровкой.

– За мной.

Девушка выступила из-за моей спины, и мы зашагали в ногу, близко-близко.

Несколько раз моя шестерня касалась прохладной руки полукровки, и током по телу проносилось блаженство. Она моя, она моя, она моя, – восторженно звенело в голове.

И только остатки незамутненного соседством с девушкой разума твердили: не все так просто для злобного Мея. Даритта, если я верно запомнил ее имя, осталась тут, в Нийлансе. Единственная прибежала ей на помощь. Как верная подруга, какие бы возмущения ни изрыгал по этому поводу Путник. Скорее всего, девушка захочет остаться тут, в Хосселе, в городе, куда мне лишний раз нет хода.

Огорчение примешивалось к счастью. Я нашел ее! Пусть вопреки законам Вселенных, но отыскал свою пару. Только как же удержать ее, как не лишиться общества? Сердца бешено колотились. Я едва дышал. А полукровка спокойно шествовала рядом, словно нет ничего более естественного.

Путник с пинка отворил двери, из которых я недавно выскочил, как ошпаренный. На ходу объявил Айстрайнену и Хрестингере:

– Я привел еще одну полукровку. Побежала за подругой и попала к вам.

– Изелейна-а-а! – закричала полукровка, пойманная мной на постаменте замка.

Девушки бросились друг к другу и обнялись.

– Пока они радуются не весть чему, – нахмурился Путник. – Сообщаю, – торжественно обвел взглядом присутствующих. – Ни одна из полукровок не сможет вернуться домой раньше, чем через два-три или даже четыре года. Частые переходы из Вселенной во Вселенную убьют их.

Айстрайнен слегка дернулся. Хрестингера пожала руку мужа, как всегда, поддерживая его. Сэл во все глаза уставился на девушек. Они разомкнули объятия, и смотрели на Путника как на палача. Сердца забились болью, спину прострелила судорога. Она не хотела оставаться со мной, только и ждала шанса сбежать на родину.

Но почему на лице Сэла такое отчаяние?

Даритта! Его единственная из другой Вселенной!

Снова мы с Нонксами сталкивались лбами, и снова мне грозил проигрыш. Но теперь, впервые в жизни, я не отступлю ни светским манерам, ни политике, ничему. Я должен ее видеть! Я должен с ней видеться! И никто не встанет у меня на пути!

Я поравнялся с Путником и, как можно спокойней, заявил Айстрайнену.

– Я понимаю, что Нийлансе сейчас не до приема гостей. У вас скоро будут другие заботы – приедут молодые родители и новорожденный. Поэтому сочту за честь пригласить полукровок пожить у нас, в Исканде.

Айстрайнен приподнялся на кресле. Хрестингера снова пожала его руку. Сэл подался вперед, будто собирался броситься на меня.

Я выпрямил спину, расправил плечи и провозгласил то, о чем обычно молчат верианские принцы, кричит на всех углах бульварная пресса. А Всесеть трубит на все концы Галактики.

– Изелейна – моя единственная. Путник знает об этом. Она что-то вроде клона Милены из другой Вселенной. И, в связи с этим, я хотел бы спросить уважаемых соседей – кто решится отнять у меня единственную второй раз?

Сэл вздохнул так шумно, что все покосились в его сторону.

Айстрайнен едва заметно дернулся, Хрестингера же, напротив, словно бы окоченела.

Нийлансцы развернулись к Путнику, в ожидании его пояснений.

Вымученный кивок куратора подтвердил справедливость моих слов.

Взгляды полукровок перебегали с меня на нийлансцев, возвращаясь к Путнику. Они, единственные, ничего тут не понимали. И с каждым нашим словом запутывались все сильнее.

Никто не бросился вводить полукровок в курс дела. Вместо этого куратор полоснул бритвой по ране наших с нийлансцами нерешенных противоречий:

– Решайте сами – кто и с кем останется. Я смогу предпринять попытку закинуть полукровок назад только через три года. Не раньше.

Айстрайнен хотел что-то возразить, Хрестингера приподнялась в кресле, Сэл подскочил к Даритте. Девушки прижались друг к другу, словно стайка рыб перед акулой. Путник окинул нас невеселым взглядом, неприятно хохотнул… и пропал.

– Я не позволю увезти Даритту в Исканду! – выпалил Сэл. Айстрайнен бросил на сына понимающий взгляд и поддержал его:

– Полукровки пришли в наш замок, значит, и останутся тут. Путник поручил их нам, а не искандцам. Поэтому, Мейлордин, ради мира между нашими королевствами, пожалуйста, покинь Хоссел.

Казалось, меня бросили в кипящее масло. Тело пронзила боль, внутри бушевало возмущение. Я не сдамся! Не уйду! Схвачусь в драке с каждым, кто рискнет разлучить меня с Изелейной…

Я не мог отпустить единственную, снова лишиться ее общества, ее близости. Воспоминания кололи сердца болью, словно мириады игл вонзились в пальцы. Как Рэммильер раз за разом отнимал у меня Милену, надежду на ее взаимность. Нет! Только не снова!

Тишина в зале сжималась пружиной. Еще немного – и она расслабится, металлом разбивая все, что встало на пути.

Я словно врос в пол, ноги не слушались, глухо колотились сердца. Наши с Сэлом взгляды пересеклись. Оба не сводили глаз с единственных, готовые рвать на части любого, кто решится забрать их.

Точно также, как некогда мы с Рэммильером.

История повторялась. Мы с нийлансцами снова по разные стороны баррикад, и опять удача на их стороне.

– Стоп, – голос Айстрайнена звучал словно издалека, из другой Вселенной, родины полукровок.

– Я предлагаю компромисс, – неспешно, почти спокойно произнес экс-король. – На несколько месяцев Мей останется у нас как посол мира. А затем Сэл и Мей отправятся в Исканду. И уже Сэл будет исполнять роль миротворца Нийлансы.