Единственная из чужой Вселенной

Я не поприветствовал Мея – гостя в моей стране, официальное лицо, миротворца. Как один из хозяев дома, я обязан был выдавить из себя хотя бы вежливую фразу, попрощаться по форме. Но… не уломал себя.

Мей, кажется, тоже не слишком ратовал за наше церемонное общение. Выскочил из дворца, как ужаленный, не оглянулся на прощанье.

Я «прибавил газу», желая побыстрее забыть о неприятной сцене, что не делала чести ни мне, ни родителям. И… проратанил Путника головой, как какой-нибудь горный козел.

Куратор? Снова? У нас? Зачем?

Я поднял глаза на лицо Путника – непроницаемую маску, за которой явно скрывались отвратительные новости. Куратор редко отгораживался ото всех безразличной миной. Только тогда, когда дела совсем плохи.

– Разбегались сегодня эти верианцы и полукровки! – проворчал Путник. – Шляндают по коридорам и врезаются куда ни попадя, – подвинул меня, как плюшевую игрушку, и продолжил путь.

Я остановился, не в силах решиться на что-то. До жути хотелось узнать – что за дурную весть принес из другой Вселенной куратор. Но я обещал отцу предоставить полукровок самим себе, как и Мей. И, получается, искандец один сдержит слово. Пускай и ненароком, лишь потому что уже ретировался к своему шару-мобилю.

Недолго помедлив, я снова плюнул на все, что втолковывали с детства. В несколько прыжков догнал Путника и вошел к родителям вместе с ним.

Отец с мамой оторвались от беседы с полукровками и окатили нас ошарашенными взглядами.

– Да тут сегодня прямо проходной двор, – не выдержал экс-король.

Мама, ни слова не проронив, чуть оттеснила полукровок, словно бы заслоняя их собой.

– У меня дело к девушкам! – резанул Путник. – Я сам проведу их в гостевые покои вашего дворца. Видел уже, где готовили комнаты слуги. И расскажу все по дороге.

– Я так понимаю, нас в известность не ставишь? – вскинул бровь отец. Губы его вытянулись жесткой полоской.

– Если девушки сочтут нужным, скажут сами, – отмахнулся Путник, вновь перекладывая решение на чужие плечи.

Я не знал, как к нему относиться. Во время турнира аджагар, куратор восхитил меня не меньше, чем его подопечные. До последней капли энергии лечил пострадавших – не только полукровок, верианцев тоже. Ринулся на помощь нашим, когда они почти проиграли. Выстоял и вытащил бойцов из самого пекла. Но сейчас прямо руки чесались врезать Путнику. Он что-то скрывал – опасное, плохое. И вместо того, чтобы разделить тревоги между всеми, кто заинтересован в полукровках, дать толчок мозговому штурму, секретничал. Мерзкой гадюкой поселилась в груди тревога за единственную.

– Ты уверен, что это правильное решение? – отец шагнул навстречу куратору, преграждая ему путь к девушкам.

– В сложившихся обстоятельствах – да! – отрезал Путник.

Отодвинул отца, как недавно меня, переставил с места на место маму, будто хрустальную вазу – осторожно, но без видимых усилий – и сгреб девушек в охапку. Они послушно засеменили следом за куратором, словно утята за уткой.

Когда за спинами гостей захлопнулась дверь, отец покачал головой и вздохнул – тяжело, устало.

– Будем решать проблемы по мере их возникновения. Сэл, ступай, как я и сказал. Мы отправим вас с Меем к девушкам, как только они будут готовы. Упокоятся, расслабятся, захотят посмотреть наш город, море… или полетать на планере, – отец ободряюще подмигнул.

Мне пришлись по душе его идеи. Вот только общество Мея не вселяло радужных эмоций.

Придется привыкать.

Рэм приедет послезавтра, вместе со счастливым семейством. Поговорю с ним по душам. Брат долго сражался за доверие Милены. Убедил ее, сумел растопить лед. Я не хотел бы наломать дров, испугать айшару.

Слишком хорошо понимал – моя задача гораздо сложнее рэмовской. Полукровки понятия не имеют о верианцах, о нашей вселенной, традициях и… взрослении. И никакая брошюра не исправит шок, что принесет им ушат сведений на голову. Уж если Милена несколько дней шарахалась от Рэма из-за верианских особенностей… Представляю себе реакцию девушек из чужой Вселенной, привычных к земным мужчинам и ухаживаниям.

Добредя до своих покоев, я вдруг усомнился – правильно ли вел себя с Меем. Его тяготы не сравнимы с моими. Я не терял единственную, не представлял – что это такое.

Вместо того, чтобы закрыться в своих комнатах, я направился к ангару. Спущусь вниз, поговорю с Меем по-человечески, как выражалась Милена. Любой заслужил, чтобы его хотя бы выслушали.

Да и вражда наша давно затерялась в веках. Исканду довольно потрепали «железным занавесом». Мея исключили из посольства, не приглашали на турниры эн-бо. Сколько можно лелеять злобу и потворствовать мировым раздорам? Уж если мы не можем понять друг друга, ожидать, что полукровки увидят в верианцах не маньяков, как когда-то Милена – и вовсе пустые надежды.

Я сел в мини-шар, и вылетел наружу. Транспорт Мея серебрился на солнце громадными боками. Искандцу пофартило – мог ведь прилететь и на таком же мини-шаре, как я. Или не пофартило…

Должно быть, он подозревал о том, какое гостеприимство ждет искандского принца в Нийлансе, и запасся терпением. Вместе с едой, одеждой и всем остальным, что потребуется из-за наших придурей. Мало ли, вдруг аудиенцию назначат через неделю, месяц, год…

Мне стало неловко от того, как обошелся с Меем. Ведь мы были в «миллиметрах» от того, чтобы оправдать подозрения искандца!

Нет, чтобы показать себя в лучшем свете, первыми протянуть руку дружбы – отбросив приличия, выставили гостя из замка. Сам ищи, где жить, где спать, как есть и мыться. Меня передернуло от нашего лицемерия и нечуткости.

Я посадил шар-мобиль рядом с меевским – в паре шагов, не больше. Выпрыгнул, заметив, что хозяин летучего дома идет навстречу.

– Мей, – окликнул его, запоздало приветствуя, как и положено на встрече принцев – рукой у грудины.

– Сэл? – искандец напряженно замер напротив – ожидал худшего. Мы сами вселили в него эти опасения, самим и расхлебывать.

– Я запоздало приношу тебе свои извинения, – выпалил, подогретый стыдом. – Прошу прощения за прием, что мы тебе оказали, и готов исправить нехорошее впечатление. Если отец не предоставил тебе покоев во дворце, я отдаю одни из своих в твое полноправное распоряжение.

Мей слегка приподнял брови, выпрямился, поглаживая большими пальцами средние – я удивил его.

– Спасибо, Сэл, – после недолгой паузы с чувством произнес искандец. – Мне хорошо и здесь, но приятна твоя забота.

Я набрал в грудь побольше воздуха – буду настаивать, пока упрямец не переступит через гордость и не бросит «сиротские замашки». Не дело принцу крови жить под нашим замком, когда там комнат без счету – хоть всех Вальянс Диварра расселяй.

Но тут меня скрутило – один в один, как в покоях родителей. Рядом послышался сдавленный возглас – Мей согнулся, окаменел. Он испытывал то же самое! Догадка полоснула по живому, куда мучительней рези, чуть ниже пупка. Полукровки! Вот от кого донеслись до нас отголоски боли, бессилия.

В глазах Мея читалось понимание. Не сговариваясь, мы запрыгнули в мини-шар. Я бросил машину вверх, спиралью обогнул замок и торпедой влетел в ангар.

Мы выскочили из шара-мобиля одновременно и, не сговариваясь, наперегонки побежали к родителям – узнать – куда разместили полукровок.

У дверей в комнаты экс-правителей Нийлансы, Мей затормозил, жестом попросив меня войти первым. Меня удручала разница между нашим едва ли не грубым приемом искандца и его деликатностью.

Стучаться я не стал – вошел и с порога спросил пораженного отца:

– Где девушки?

– Сэл, – укоризненно произнес он. – Ведь я сказал дать гостьям немного… воздуха… без вас с Меем.

– Ты… не-е… понима-ешь, – меня прихватило сильнее, живот словно ножами разделывали. Из приоткрытой двери послышалось сдавленное кряхтение Мея.

– Опять Путник умалчивает важное, – расстроился отец, оценив обстановку быстрее, чем я успел сказать еще хоть слово. – В южных гостевых дворца они, в ближайших к спортзалу для йоги.

Я развернулся юлой, выскочил из дверей, на ходу махнул Мею. Искандец не подвел – понял с полужеста. Глазом моргнуть не успел – Мей поравнялся со мной. И мы во весь опор, нос к носу, бросились к полукровкам. Искандец знает дорогу? Конечно же! Мей ориентируется во дворце не хуже моего – когда-то мы оббегали тут все коридоры в прятки и догонялки.

Я несся, не чувствуя ног, разворачивался на пятках, с пинка распахивал двери…

И вот он – момент истины.