Две ЛиИ и Иаков. Книга 4

Подобно тому, как фонтаны мутной воды внезапно взрываются на спокойной поверхности болотного озерца, то тут, то там глухой гул извергался пронзительными воплями купцов, скрипучими криками верблюдов, взрывами хохота непритязательных зрителей, воплями истязаемого раба. Над всем этим бурлящим людским водоворотом расплывался аромат разгорающихся дров, свежих лепешек, жарящегося мяса, пахучих трав и пряностей.

Лия и Чензира оставили осликов на площадке перед базаром под присмотром базарного служащего.

Перед ними предстало цветное облако, из которого время от времени выскакивал то в конец одуревший покупатель, то с деловитым видом семеня выходила служанка с полной корзиной снеди. Важный купец, едва приблизившийся к границам сплошной стены совершенно невозможных сплетений человеческих тел, мгновенно бывал втянут, всосан в ненасытную пасть чудовища.

Едва сделав несколько шагов в направлении глухо рокочущей толпы, базарные посетители мгновенно подхватывались потоками, стремящимися разъединить их. То и дело толпа разрезалась важными процессиями чиновников или скучающими богатеями, сопровождаемые слугами и рабами.

Немалого труда стоило Лие держаться поблизости от напарника, которого то и дело норовили сбить с ног снующие завсегдатаи рынка. Опираясь на палку, Чензира настороженно озирался, не решаясь даже двинуться в этом хаосе.

Это был совсем не тот базар, на котором гордой авилуме довелось побывать совсем недавно. Чинная толпа местных красавиц, сопровождаемых спутниками всех возрастов, закончившие свою работу мушкенумы, царские и городские служащие, писцы, жрецы, учителя местной школы – все они еще не вышли на свою традиционную прогулку. Их место сейчас занимали истинные хозяева торжища – продавцы и покупатели. Они занимались привычным для себя делом. Торговали и торговались. Здесь с азартом продавалось все – от бронзовой иголки и необожженной глиняной миски до партии зерна или отары овец, от ячменной лепешки и сморщенного финика до пригоршни драгоценных камней или группы рабов. На каждого покупателя находился свой купец.

Лия протиснулась вплотную к опешившему египтянину. Ведь пока Шумелу рыскал по рынку в поисках нужного товара и интересующей его хозяйку информации, Чензира наслаждался прохладой лавок с письменными принадлежностями, свитками и табличками. И сейчас растерянно оглядывался, не забывая прижимать к себе переброшенную через плечо сумку. Как не похоже все было на просторы исхоженных путей, когда он с караванами проплывал от дальней родины сюда, в это скопище людей, товаров, верблюдов, рабов. Да кого и чего здесь только не было, на этом перекрестке торговых путей.

Чензира вздрогнул, когда ощутил прикосновение чужой руки к его локтю. Рядом стояла Лия, высматривая в многоцветном хаосе толпы, переливающемуся перед ее глазами, нечто лишь ей ведомое. Вот она крикнула нечто неразборчивое, как будто камешек бросила в бурный водоворот. И, о чудо, из него вынырнул полуголый запыленный мальчишка, и послушно остановился напротив нее, поблескивая хитрыми черными глазами. Перекинулись парой слов, юный проводник повернулся и ввинтился в толпу. Лия потянула за собой еще не пришедшего в себя товарища.

Иногда протискиваясь в тесноте передвигающихся тел, иногда пробивая себе дорогу толчками плеча или локтя, пара путешественников по неведомым просторам живущего по своим законам рынка, оказалась в торговых рядах, где суета базара обрела хоть какую-то видимость порядка. Лия начала узнавать знакомые места. Ведь совсем недавно она наблюдала здесь спокойное движение от лавки к лавке, от торговца к торговцу местных модниц в сопровождении кавалеров всех возрастов. Пара шеумов, упавших в протянутую грязную ладошку, заставили мальчишку радостно взвизгнуть и исчезнуть в знакомом ему водовороте рыночной площади.

Возбужденная девушка постепенно успокаивалась, приходя в себя от, пусть короткого, но напряженного бега с препятствиями. Цель достигнута, теперь действовать по правилу: «спеши, не торопясь», не отвлекаться на призывные крики купцов, не оглядываться на разложенные на столах ткани всех цветов, пестрые платья, украшенные вышитыми узорами, увешенные медными бляшками, искусно сплетенными поясками, бахромой всех раскрасок и размеров.

– Тарбит, отзовись, – начался мысленный разговор двух сознаний, – что мы ищем? Готовое платье или кусок ткани?

– Готовое платье, мне кажется, – Тарбит отозвалась с некоторой задержкой, – заниматься выдумыванием чего-то нового недосуг. Но я совсем не представляю, что здесь носят, и что нашему капризному телу подойдет. Не слишком торжественное, не на вечерний прием идем. Следует учесть время визита и наш возраст. Неплохо бы обозначить свое положение. Никаких веселеньких тонов со множеством висюлек, никоим образом не намекать на продолжение знакомства. Чисто деловое свидание молодой особы, неопытной авилумы, пытающейся начать самостоятельную жизнь.

Нет, не так. Молодой особы, находящейся под покровительством богинь, и намеренной установить партнерские отношения со знаменитым военачальником. Никаких заигрываний, чисто деловой разговор.

Но достаточно стоять на месте. На нас уже начали поглядывать, сейчас кавалеры появятся. И присутствие Чензиры не помешает. Сейчас отправляемся подбирать ему тунику. Побыстрее крути головой по сторонам, вдвоем будем присматриваться.

Подстраиваясь под неторопливый ход хромающего Чензиры и придерживая его за локоть, Лия начала продвигаться в сторону рядов, подле которых были видны мужчины и юноши, вертящиеся перед придирчиво рассматривающими их прекрасными половинами человечества. Были здесь и одинокие особи мужского пола, но они надолго не задерживались перед речистыми продавцами. Две-три отброшенные в сторону вещи – и вот покупатель перемещается к другой лавке, или со вздохом облегчения сворачивает свою покупку, и прочь отсюда. Лия даже не спрашивала товарища о его вкусах. Изредка показывала то на одну, то на другую вещь мужского гардероба, и молча волокла его дальше, даже не дождавшись отрицательного ответа. Вспомнив пропотевшую рубаху, в которой Чензира в горячке катался по смятым циновкам, потащила его именно к таким. Даже не удивилась, когда заметила некоторое оживление в поведении приунывшего египтянина. Дело пошло быстрее, и вскоре заулыбавшийся Чензира тащил сверток с коричневой, цвета свежей влажной глины туникой. Он хотел было выбрать нечто поскромнее, но слабые потуги высказать свое мнение были тут же пресечены: «Тебе должно это нравиться», – ну что ж, должно так должно. Лишь бы побыстрее закончилось это утомительное путешествие.

Купив по дороге темно коричневый пояс, в цвет оторочки рубахи, и новые сандалии, Чензира был доставлен к лавке то ли знахаря, то ли звездочета, а, возможно, и того и другого, и оставлен там со строгим приказом никуда отсюда не уходить, как бы долго не продолжалось отсутствие командира маленького отряда. Чензира радостно замотал головой, и все тридцать два зуба улыбающегося молодого мужчины подтвердили его решимость ни на шаг не отойти от указанного ему места.

Как ни странно, но не успел он ознакомиться и с половиной первой таблички с историей о находчивом рабе и нерешительном хозяине, как появилась Лия со слугой, держащим сверток, в котором угадывалось аккуратно уложенное платье. На вопросительный взгляд черных глаз с едва заметными красноватыми прожилками на белках, Чензира так умоляюще улыбнулся, что девушка отошла в угол лавки, где были выставлены образцы обожженных пластин с изображением богов и богинь. Вдруг заинтересовавшись одной из них, она повернулась к торговцу, лысоватому бодрому старичку с розовыми щеками на круглом лице. Пухлые губы растянулись в иронической улыбке, а ладошки коротеньких ручек умильно сложились перед выпирающимся животиком. Весь он состоял, казалось, из шариков всех видов и размеров. От самого большого, одетого в тунику тела, до самого маленького, красной капли камня в перстне на пухлом мизинце.

– Впервые вижу, чтобы такая молодая красивая девушка заинтересовалась выставленными здесь работами выдающихся камнетесов и мастеров Харрана, – голос торговца плавно лился из толстых губ, повторяя давно заученные фразы, – сразу видно ценительницу, по одному лишь взгляду оценившую все достоинства представленных работ. Уверяю тебя, неизвестная красавица, что для украшения потаенного уголка отдыха со своими наставниками, ты непременно сможешь найти здесь достойный образец. Если позволишь, я расскажу тебе о повелителях, которые смогут надежно защитить ваши занятия от посторонних глаз.

– Это Иштар? – Лия, не обращая внимания на речи словоохотливого хозяина, указывала рукой на один из образцов, где вооруженная грозная богиня попирала поверженного льва.

– Нет предела твоему совершенству, – в голосе старика к ноткам иронии добавились намеки насмешки, – если под прекрасной внешностью скрывается безмерное обилие знаний.

Издевка уже слышалась столь явно, что заставила Чензиру оторваться от чтения и с интересом прислушаться к беседе. У него, прекрасно знающего свою попутчицу, сложилось впечатление, что Лия не сразу нашла подходящего ответа, настолько вызывающим оказался тон собеседника.

«Адат, давай-ка поменяемся ненадолго. Надоело прятаться в извилине. К тому же старичок попался не простой, интересный», – смена сознаний совершилась совсем уж буднично. Лия непонятно вздрогнула, словно очнувшись от охвативших раздумий.

– Что ты, уважаемый, – Лия-Тарбит внимательно присматривалась к деталям изображения, – откуда у совсем обычной девушки из ближнего поселка появятся знания о всемогущих богах. Только из наставлений отца и рассказов матери. Вот об овцах я знаю намного больше. Хочешь, расскажу тебе несколько секретов, как следует обращаться с новорожденными ягнятами?

– Нет, нет. Разве прекрасной даме пристало заниматься столь низменными делами? – розовые пальчики тревожно запорхали перед толстяком, словно отгоняя саму мысль о подобной несуразице. – Твое дело, красавица, радовать глаз восхищенных мужчин, услаждать их слух веселыми песнями, покорять юношей, обезумевших от счастья лицезреть столь прекрасный образ.

– Ах! Что ты, что ты. – притворно засмущалась девушка, – я и так не знаю, как отбиться от навязчивых приставаний. Вот и ищу благодетельницу, которой следовало бы помолиться, чтобы избавила меня от этих хлопот. Эта богиня так воинственно выглядит, что легко разогнала бы всех приставал. Так это великая Иштар? И сколько стоит ее заступничество?

– Ее покровительство бесценно, милая. Само изображение богини способно отогнать от тебя толпу поклонников, что словно мелкая мошкара стремится на прекрасный огонек твоей красоты. Цена этого великолепного произведения известного во всех городах мастера два сикля. Не вздрагивай, не огорчайся заранее. Тебе она обойдется всего в один и ночь, которую ты подаришь такому доброму продавцу, как я.

– А если я осчастливлю тебя двумя ночами, то ответным подарком станет это несравненное изображение всемогущей воительницы? Как загорелись твои глаза! Почему ты отошел за прилавок? Что произошло с твоей одеждой? У тебя вспотели ладони? Ой! Как интересно! Это все богиня сделала? Она ожила и решила защитить меня? Но ведь ты не нападаешь? Нет? – Затараторила Лия и захлопала в ладоши, – я слышала, что в этом городе когда-то жил великий мастер, Терах. Это его работа? Нет? Жаль. Ты так и не сказал, это Иштар?

– Иштар, Иштар. Но и я не слышал ответа, красавица, согласна ли ты с ценой? Тогда погоди, пока я спроважу египтянина, и ты сможешь рассмотреть это чудо поподробнее. Правда, для этого придется наклониться, но, ничего. Я буду рядом, сзади. Все покажу, расскажу, продемонстрирую, а богиня пока раскроет все свои секреты.

– И что вы все такие нетерпеливые. Расскажу, покажу. Сейчас я спрошу, а ты постарайся спокойно поведать, – Лия показала круглую отметину, от которой отходили восемь широких полос, – здесь, наверху, над богиней звезда?

– Звезда, звезда, – утирая слюну из уголка рта пробормотал старик, – волшебная звезда Иштар. Не сомневайся. Не нужно приседать. Наклонись, рассмотри получше, куда она посылает свои лучи. Погоди.

Эй, египтянин. Смотри-ка сообразительный. В угол забился, разбирает вмятины на глине, будто понимает что-то.

Не отвлекайся, красавца. Подойди ближе, наклонись ниже, к богине присмотрись, звезду рассмотри повнимательней, а особо обрати внимание на поверженного льва. Иштар тебе обязательно поможет так же повергать мужчин к своим ногам. Я сзади тоже посмотрю, все объясню, не волнуйся.

– Эй, уважаемый! Стой, где стоишь, – строгий оклик остановил толстяка, – я еще не решила, что с тобой делать. Докажи, что ты специалист в своем деле. Расскажи о звезде. Она защищает богиню, или просто часть изображения?

– Что ты, красавица. У богов не может быть ничего случайного. Пойдем, любопытная моя. Я угощу тебя сладостями и расскажу все тайны, которые хранят в себе камень и глина моей лавки.

– Остынь, проказник, – Лия позволила себе игривый тон, – сначала удовлетвори мое любопытство. Расскажи о звезде, почему у нее такие странные лучи, как обычные полоски на глине. Почему Иштар, увешанную оружием, сопровождает столь мирное светило? Как такая звезда могла помочь ей победить грозного льва?

– Зачем столько вопросов, неугомонная? Уговорила. Удивительно любопытная пастушка. Звезда Иштар… – подумал немного, – она является знаком богини, означает порядок и равновесие, предвосхищает появление чуда и дарит надежду. Изображение ее создают или восемью лучами, исходящими из одного центра, или наложенными друг на друга квадратами. Теперь ты самая образованная девушка среди пастушек, и самая знающая все об овцах пастушка среди красавиц. Пойдем скорее. Я изнемогаю от желания познакомить тебя с сокровищами, собранными в соседней комнате.

– Да погоди, ты, несносный. Ты еще не объяснил, почему лучи звезды не острые. Как проявить свою силу и власть тупыми копьями света от горящей высоко в небе прекрасной звезды? Негоже подобное столь воинственной богине.

– Мастерам не дано сделать этого. Только ученые жрецы способны одним взмахом стила изобразить звезду Иштар так, чтобы она оказалась внутри круга. Тайна этого деяния не подвластна обычному смертному.

– Ты опять смеешься надо мной? Что может быть проще, чем сделать нечто подобное?

– Невежественная девчонка! – вскипел хозяин лавки, – как смеешь ты, блеющая овца, сравнивать себя с учеными мужами. Или ты уже побывала в доме утех, где жрецы открыли тайное? Скажи еще, что они поделились секретами с тобой.

– Ну вот, – надула губки обиженная посетительница, – всегда так. Слабую девушку каждый обидеть может. А вот объяснить, где она может вышить на ленте остроконечные звезды, чтобы богиня всегда была с ней и защищала от настырных ухажеров, никто не хочет.

– Сначала признайся, что я прав, и никому, кроме жрецов и ученых мужей, не дано изобразить волшебный символ.

– Тише, уважаемый. Остынь. Ответь на мой вопрос, и тащи табличку и стило. Довольно пустых слов. Если сейчас перед нашими глазами возникнет восьмиконечная звезда, которую моей рукой начертает сама Иштар, ты…, ты…, ты подаришь египтянину книгу, коей так заинтересовался мой случайный знакомый. Если же моя рука дрогнет, ты получишь все, что пожелаешь…, в пределах разумного, конечно.

На прилавке появились необходимые для письма инструменты, заинтересованный Чензира придвинулся поближе, а Лия с деланной неуверенностью взяла в руку тонкую крепкую нить. Маленькие петельки обхватили кончики двух палочек для письма. Острие одной из них вонзилось в мягкую глину таблички, а второе плавно двигалось по поверхности.

– Как теленок на привязи, – Лия наклонила головку и рассматривала аккуратную окружность, возникшую на гладкой плоскости.

Две тонкие черты разделили круг на четыре равные части, а еще четыре точки между ними определили концы будущей звезды.

Лия мягким движением руки отодвинула онемевших зрителей, подошла к изображению богини, и о чем-то пошепталась с ним. Вернулась к столу, взяла в руку стило, вздохнула и решительным движением соединила точки в одну восьмиконечную звезду. Но это было еще не все. Осмелев, молодая мастерица провела линии из углов фигуры к центру, пальчиком затерла вспомогательные линии. Заштриховала половинки получившихся ромбов. Еще раз облегченно вздохнула, и обратилась к онемевшему хозяину:

– Так где, ты говоришь, сложены таблички египтянина? На той дальней полке? Прекрасно. А вышивальщицы? Там, где торгуют тканями? Недалеко? Отлично. Должна тебе признаться, что твоя пластина с изображением богини, действительно может творить чудеса. Сохрани ее. Она стоит намного дороже названной тобой цены. Египтянин, нам пора. Передай эту тяжесть, которой ты так заинтересовался, рабу, и уходим отсюда.

Выйдя из прохладной полутьмы лавки, под яркое полуденное солнце, Лия засмеялась:

– Мелочь, а приятно. То, чего мне недоставало. Просто отдохнуть и поболтать. Сейчас заскочим к вышивальщицам, и в таверну.