Мой ненастоящий муж

Виктор сидел на диване. Едва бросив на него беглый взгляд, Маша залилась румянцем. Парень смотрел на нее с усмешкой, а в руке его болтались черные трусики.

– Кажется, Джек у тебя что-то стащил.

Маша вспыхнула.

– А мне кажется, что ваши подружки страдают расстройством памяти, раз забывают такие вещи где ни попадя, – выдала ему язвительным тоном и, тут же спохватившись, ровным голосом добавила: – Во сколько вы ждете свою гостью? Мне нужно знать, чтобы вовремя приготовить ужин.

Виктор задумчиво посмотрел на зажатую в кулаке ткань и покачал головой.

– Вот как? А я уж подумал, что лохматый подлиза просто решил оставить твою вещицу себе на память, – он усмехнулся.

Извращенец. Маша поморщилась.

– Ваш пес воспитан лучше, чем некоторые, – сердито бросила ему. – Вы не ответили.

В воздухе повисла пауза. Чего это он молчит? И смотрит на нее в упор, будто экспозицию в музее разглядывает. Неловко переступая с ноги на ногу, Маша отвела в сторону взгляд. Ну все! Досчитает до трех и выйдет из комнаты. И пусть тогда пеняет на себя, если его краля останется без угощения.

– Вообще-то, я собирался поужинать с тобой, – наконец, отмер он. – Думал, нам будет полезно узнать друг друга поближе, но вижу, тебе не по душе эта затея. Что ж, можешь не утруждаться. Сегодня я буду ужинать в другом месте, – Виктор поднялся с дивана и, затолкав злосчастные трусы в карман, вышел из гостиной.

Глава 8

Это… это что вообще было? Маша медленно осела на диван, пытаясь осмыслить услышанное.

Виктор – крутой бизнесмен обиделся из-за трусов? Не-е-ет… А может… Ну, точно, решил ее попугать. Но зачем? Нет, это уж слишком глупо. Значит,обиделся? Выходит, что так. Он хотел с ней поужинать. С ней, а не с очередной подружкой, а она, бестолковая, не поняла. Но почему было прямо не сказать? Он ведь хозяин – должен четко формулировать свои пожелания. Вот что, мистер я-умею-закатывать-истерики, хотите уйти? Скатертью дорога. А то угадывай Маша чужие мысли.

Она вздохнула и посмотрела на лежащего у ног Джека.

– И как ты с ним живешь? – покачала головой.

В арке вновь появился Виктор. Брови сдвинуты, на губах ни тени улыбки – сейчас что-то выдаст.

– Сегодня не вернусь, так что Джек остается за главного. Прогуляешься с ним во дворе. В двадцать ноль ноль у него ужин, – он принялся объяснять, чем кормить пса.

Господи, до чего же занудливый. Бубнит и бубнит, улыбнулся бы хоть, что ли.

– Ты меня слушаешь? – Виктор приподнял бровь.

– А? Да-а, разумеется.

– Если будет звонить домофон – нажми кнопку и ответь. Но никому не открывай, – зану-уда-а. – За ворота не выходи – завтра объясню, где магазин и прочие развлекательные заведения, – бла-бла-бла. – Запри за мной дверь. Маша!

– Что-о?! Я все поняла, – она прошла за ним в прихожую.

– Возле студии библиотека… если тебе интересно, – бросил на нее короткий взгляд и скрылся за дверью.

Вот спасибочки. Она выдохнула и оперлась спиной о дверь. Зануда, да еще себе на уме. И как его другие терпят? Она покачала головой. А ведь Марта Владимировна проработала с ним целых шесть лет – герой, а не женщина.

«Ты не переживай, Маша. Хозяин – очень душевный человек, хоть и немного со странностями. Будешь как сыр в масле кататься, если сумеешь найти к нему подход», – поучала ее по телефону. Выходит, пока не нашла. Что ж, впереди целая неделя.

Она вздохнула и, заперев дверь на все замки, отправилась играть с Джеком.

***

В комнате горел ночник. Его мягкий свет ложился на страницы книги, оживляя трагическую сцену гибели Изабеллы. Господи, как вообще можно остаться в своем уме, потеряв любимую? Бедный Дэниэл. Маша расстроенно шмыгнула носом: нет, нельзя ей такое читать на ночь. Она отложила роман и посмотрела на развалившегося на кровати пса.

«Эге, дружок, да ты мне всю ногу отлежал своей мордой», – попробовала пошевелиться.

Джек лениво приподнял тяжелую башку и зевнул.

Глянув на часы, Маша удивленно вскинула брови. Двенадцать ночи – зачиталась, однако. Она встала с кровати и подошла к комоду. Вытащив любимую пижаму, переоделась. С улыбкой глянула на мирно спящего пса и невольно зевнула. «Бегом умываться, чистить зубы и спать», – она достала туалетные принадлежности и уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг услышала приглушенный хлопок.

Что это? Она замерла. За дверью, судя по всему, с первого этажа доносились звуки шагов. Никак гуляка вернулся. Что? И там показал свой характер? Выгнали? Подойдя к двери, Маша осторожно выглянула наружу.

На втором этаже было темно. Приблизившись к лестничным перилам, она украдкой глянула вниз. В коридоре горел свет, и со стороны прихожей доносились звуки возни. Что он там делает? Маша уже собиралась вернуться к себе в комнату, как вдруг увидела подошедшего к лестнице незнакомого мужчину.

Сердце тут же сделало тройное сальто и гулко застучало в груди: он медленно поднимался по ступеням.

Ложки-матрешки – грабитель!

Маша в ужасе отшатнулась и пятясь как краб, ввалилась в спальню. Дрожащими руками прикрыла дверь: что делать? Что же делать? Надо бежать! Но куда? Единственный путь к отступлению перекрыт – не сигать же из окна, как чертов Джеки Чан!

Она бросилась к тумбочке: сейчас позвонит в полицию, и ее спасут. Где же мобильный? Телефон не подавал признаков жизни. Не-е-ет, только не это! Не может быть! Это в дешевых триллерах, когда на кону стоит жизнь, телефон оказывается разряжен, а в реальности такое совпадение – полный абсурд. Маша швырнула трубку на кровать и принялась трясти пса.

– Джек, миленький, вставай! Воры! Слышишь? Хозяина грабят! – голос осип от страха.

Пес лениво приподнял голову и широко зевнул.

– Ну же, вставай! Чужой в доме! Фас его!

Джек вытянул передние лапы и положил на них сонную морду. Похоже, вступать в бой он не собирался. Она в отчаянии закусила губу.

И что сейчас? Метнувшись к тумбочке, погасила светильник. Если сидеть тихо, может грабитель не станет сюда заходить? Или для верности спрятаться под кровать?

Нет. Под кроватью она станет легкой мишенью, если тому вздумается вдруг проверить. Уж лучше встать за дверью, а когда вор войдет в комнату, выскочить наружу и бежать вниз. А если догонит? Тогда конец.

Тут нужны решительные действия. В конце концов, жизнь у нее одна, и отдавать ее какому-то уголовнику – непозволительная щедрость. Маша схватила прикроватный светильник и, пытаясь не так громко стучать зубами, тихонько подкралась к выходу. Прислушалась.

Снаружи доносилось неясное бормотание – значит, он где-то рядом. Осторожно приоткрыв дверь, посмотрела в щель. Ага, стоит к ней спиной и шарит в карманах. Отличная возможность.

Сделав глубокий вдох, она выскочила из комнаты, в два прыжка приблизилась к мужчине и с размаху опустила светильник ему на голову.

Фарфоровое основание в форме пухлого херувимчика разлетелось вдребезги. Грабитель как подкошенный рухнул на пол, Маша пулей влетела обратно в спальню и захлопнула дверь. Потрясенная собственным поступком, она осела возле кровати и поджала колени к груди.

– Мамочки… мамочки, – шептала осипшим голосом, всматриваясь в темноту.

Зачем она сюда вернулась? Нужно было бежать вниз, пока не очнулся грабитель. Звонить. Что-то делать. Сейчас тот придет в себя и тогда точно ее прикончит. На негнущихся ногах она, пошатываясь, снова выскочила из комнаты. Мамочки…

Потирая ушибленный затылок, на полу сидел очухавшийся мужчина и в изумлении таращил на нее глаза.