Гай

Оказываюсь в машине, едва не ругнувшись снова, потому что девчонка закинула конечности на сиденье и намеренно ёрзает острыми каблуками по кожаной обивке.

– Сядь как полагается, – гаркаю, отчего она дёргается, но желаемый эффект достигнут. – И пристегнись.

– Кто пристёгивается на заднем сиденье? – пищит, переходя на визг.

– Ты. Сейчас.

– Ладно, – недовольно цокает, – всё, пристегнулась. Может, уже поедем? Надеюсь, тебе сказали, что заказ срочный?

Трогаюсь с места, выезжая в сторону трассы, забивая вопль интуиции, которая бьёт копытом. Дерьмовая будет поездка. Ехать два дня, и девчонка ещё подкинет мне проблем. А пока уткнулась в телефон, прерывая блаженную тишину противным щёлканьем. Быстро порхает пальцами по экрану, улыбается и шевелит губами, видимо, проговаривая набираемый текст. И чтобы не слышать монотонный раздражающий звук, поднимаю перегородку.

Тут же тарабанит по преграде, а затем насилует кнопку вызова. Приходится опустить и приготовиться к новой порции недовольства мною.

– Эй! Я против, чтобы ты от меня отгораживался!

– А я против два дня слушать гадкое щёлканье твоего телефона. Или выключай звук, или я поднимаю перегородку.

– Тебе заплатили вдвойне не для того, чтобы ты рот открывал! – заводится, и я понимаю, что озвученный парень здесь ни при чём – девчонка не приемлет иного мнения. И на его месте я бы тоже закинул её в чёрный список, а затем удалил и из своей жизни.

– С огромным удовольствием его закрою, – улыбаюсь, и преграда вновь поднимается.

Блядь. Это тот момент, когда понимаешь, что влип по самые яйца. Два дня. Два, твою мать, бесконечных дня в компании невоспитанной сыкухи! И почему не уточнил пол пассажира, услышав лишь о сумме? Следующий час не обращаю внимания на стук и выкрики, которые, разбиваясь о преграду, доносятся глухими моментами. Спустя четыре опускаю перегородку, чтобы поймать яростный взгляд, впивающийся острыми пиками и раздирающий на куски. И если девчонка решила, что её недовольство откликнется во мне хоть какими-нибудь эмоциями, ошиблась.

– Успокоилась? – спрашиваю безразлично, чтобы она поняла – плевать мне на её метания.

– Я против изоляции, – в меня летит претензия. – Хочу, чтобы ты разговаривал со мной.

– Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Знаешь такое? Вероятно, в силу своего юного возраста ты ещё не знаешь, что жизнь исполняет не все наши «хочу». Ради некоторых желаний придётся изрядно напрячься.

– Ты сейчас говоришь, как мой отец, – складывает руки, насупившись и отвернувшись к окну, что позволяет заметить множество серёг вдоль ушной раковины.

– Наверное, потому, что я такой же старый.

– И насколько? Тебе пятьдесят?

– Тридцать шесть. Ты мне в дочери годишься.

– Мне двадцать, – выдаёт свой возраст, но я бы поспорил, потому что зверский макияж делает её лет на десять старше.

– И? И в шестнадцать у людей дети рождаются. Ничего особенного. В некоторых странах это возраст вступления в брак.

– Я детей не планирую. Никогда. Роль матери не для меня.

– А какая для тебя? – становится интересно, к чему это чудо стремится, если стремления вообще имеются.

– Я хочу жить свободно. Ехать куда пожелаю, спать с кем хочу и удовлетворять свои желания.

– Для всего этого не существует преград, если у тебя есть пара-тройка миллионов долларов, – подмигиваю, намекая, что у её парня, скорее всего, таких сумм не имеется, а судя по внешнему виду и стоимости украшений, содержит её точно не он. – Я так понимаю, ты на полном обеспечении родителей.

– С чего ты взял? По-твоему, мой парень не может купить для меня, например, браслетик Картье или телефон последней модели?

– Понятия не имею, – пожимаю плечами. – Мне, в общем-то, всё равно. Ты – заказ, о котором я забуду после выполнения. Меня не волнует, где ты окажешься после того, как покинешь мою машину.

– Тебе плевать на своих пассажиров? – придвигается, вклинившись между сиденьями, и при её приближении в нос врезается сладко-приторный аромат парфюма.

– Абсолютно. Это моя работа. Не более.

– Меня зовут Алина, – тихо произносит, потупив взгляд, и на секунду мне кажется, что передо мной девочка с вполне привычными для обычных людей проблемами. Но уверен, лишь кажется.

– Не настолько редкое имя, чтобы я его запомнил.

– А тебя?

– Гай, – озвучиваю прозвище, под которым числюсь в системе Перевозчиков. Настоящее для самых близких, и их немного.

– Это прозвище! – возмущается, желая получить достоверную информацию.

– Большего ты не получишь, Алина. – Девчонка разочарованно возвращается на место, лишь искоса посматривая на меня. – На ночь остановимся в одной из моих квартир.

– Мы остановимся в отеле. Дорогом, пятизвёздочном отеле, где я уже забронировала номер, – машет телефоном, давая понять, что моё мнение в расчёт не берётся и данный момент она спланировала заранее.

– Так не пойдёт.

– Только так, – шипит, – я отказываюсь ночевать в какой-то хате с тараканами.

– Первое: тараканов там нет. Обычная квартира с хорошим ремонтом в тихом районе. Второе: при оформлении заказа уточнений по отелю не было. Подобные моменты оговариваются заранее, к тому же в отеле многолюдно, а я не знаю, кто ты и по какой причине воспользовалась услугами Перевозчика. Если существует вероятность, что тебе угрожает опасность, в отеле защитить тебя будет сложно. Поэтому квартира. Без возражений.

– Я могу оплатить хороший номер на двоих, – камень в мой огород, или, скорее, нежелание менять привычки. – Не переживай, твоя ставка не изменится. Это моя прихоть, и я её оплачиваю.

– Ты хотела сказать, папа? Сомневаюсь, Алина, что ты усердно трудишься.

– А, может, я богатая наследница, имеющая возможность ни в чём себе не отказывать.

– Вряд ли, – усмехаюсь. – Судя по тому, что я увидел за несколько часов, если бы ты имела право голоса, сейчас летела чартером или же восседала на заднем сиденье тачки премиум-класса. Могу предположить, что за эту поездку платишь не ты.

И по этой же причине я увидел страх во взгляде, когда пригрозил отменой заказа. Видимо, девчонка опасается гнева того, кто устроил эту поездку.

– Желать самого лучшего не запрещается.

– Нет. Только при условии, что лучшего ты достиг собственными усилиями. В этом случае «лучшее» приносит гораздо больше удовольствия.

– Родители обязаны обеспечивать своих детей!

– А, всё-таки папа? – Смеюсь в голос, подтверждая свою теорию. – Так бы и сказала, а то разыграла спектакль.

– Ты сразу понял?

– Да.