Гай

– Подними перегородку, – неожиданное требование от той, что вчера её едва не разнесла.

– А что, сегодня ты не желаешь со мной общаться? Вчера готова была лбом выбить преграду. Верещала, что я обязан поддерживать с тобой беседу.

– Сказала же: вчера было другое настроение. Сегодня не хочу.

– Желание пассажира – закон.

После этих слов жму на кнопку, чтобы разделить пространство. Хочу включить музыку, но прислушиваюсь к отдельным звукам, доносящимся из-за перегородки. Она с кем-то говорит: тихо и сдержанно. Звонка я не слышал, а значит, звук выключен. Кстати сказать, противного щёлканья я тоже не уловил. Сегодня поведение девчонки кардинально отличается от той Алины, с которой я познакомился вчера. В чём дело? Или она действительно вчера была на пике желания и стремилась развлечься, ускользнув из-под опеки родителей и парня?

Откидываю ненужные мысли, ускоряюсь на трассе, чтобы успеть к назначенному времени. Мы потеряли два часа, потому Алина меня не разбудила, хотя время выезда я озвучил вчера. И это ещё один странный момент: ни разу в жизни я не пропустил сигнал будильника. Даже если был мертвецки пьян; даже если спал всего час.

Спустя десять часов непривычного молчания, Алина просит остановить по нужде. Заезжаю на заправку и, как только машина останавливается, она выскакивает и бежит в здание. Однозначно припёрло. Следую в том же направлении, заказываю кофе, забираю заказ, а её всё нет. Поэтому направляюсь к туалетам, чтобы без предупреждения ворваться в женский. Никого нет, лишь одна дверца закрыта.

– Алина? Всё в порядке?

– Да. Всё отлично, – мгновенно откликается. Голос раздражённый и резкий. – Месячные не вовремя. Я закончу и сразу приду. Подожди меня в машине.

– Хорошо.

Ещё минуту прислушиваюсь к звукам, доносящимся из-за дверцы, а затем выхожу. Обычно девочки готовы к таким моментам, и неожиданность в подобных вопросах – редкость.

Жду ещё пятнадцать минут и уже собираюсь проверить, но в этот момент появляется Алина, которая быстрым шагом направляется к машине, запрыгивает на заднее сиденье, словно за ней кто-то гонится.

– Могу помочь? – наблюдаю, как она заталкивает в сумку какой-то свёрток тёмного цвета.

– Нет. Всё отлично. Поехали, – смотрит на меня растерянным взглядом. – И подними перегородку.

Исполняю пожелание, полностью сосредоточившись на дороге. Включаю негромко музыку, но всё же прислушиваюсь к звукам, которые отсутствуют. Непривычная тишина однозначно напрягает, но это по причине несостыковок и странного поведения девчонки. Ближе к вечеру въезжаю в Московскую область, отмечая, что место назначения – это пригород. Останавливаюсь перед высокими воротами, не успеваю нажать на селектор, когда преграда отъезжает, приглашая заехать на территорию.

Большой трёхэтажный дом, расположившийся среди хвойной растительности и множества небольших построек. Просторная территория, оборудованная невысокими фонарями, которые освещают площадку перед домом, где припаркованы около десятка дорогих авто.

Опускаю перегородку, но утыкаюсь взглядом в спину Алины, покидающую машину и рвущуюся к багажнику. Сама так сама. О помощи не просила, никаких требований не выдвигала. Дверь закрывается, а я жду, когда придёт оповещение о второй части оплаты. Но спустя десять минут сумма не поступает, и я набираю номер «оператора», который, на удивление, недоступен. Несколько звонков, ответ тот же – вне зоны действия сети. Решаю разобраться с этим вопросом позднее, и уже собираюсь покинуть территорию, когда водительская дверь отворяется и меня выдёргивают наружу.

Рефлексы срабатывают, и я наношу пару ударов, прежде чем мне заламывают руки, согнув пополам и подталкивая вперёд. Два мужика, превосходящие меня по комплекции, практически тащат на себе. Успеваю рассмотреть мелькающую перед глазами брусчатку, оставив сопротивление и желая выяснить, что, твою мать, происходит.

Далее длинный коридор, чьи-то ноги и светлый ковёр с густым ворсом, на который меня опускают, предварительно нанеся удар под колени, отчего ноги сами подгибаются, поставив тело в унизительную позу Мужская рука скользит по моей голове, видимо, желая схватить за волосы, и оттянуть голову, но тщетно. Поэтому просто дёргают за подбородок, заставляя посмотреть вверх.

Огромный кабинет, в котором толпятся с десяток мужчин разных возрастов и, видимо, национальностей. Один слишком эмоционально кричит, размахивая руками. Не знаю, что за язык, но похож на турецкий. Однозначно, турок – спустя несколько минут, некоторые слова оказываются знакомыми.

– Какого хрена происходит? – прерываю суматоху, заставляя обратить на себя внимание.

– Знаешь, кто я? – один из присутствующих неспешно плывёт ко мне.

Чуть за пятьдесят, благородная седина, стальной костюм из разряда тех, что надевают исключительно на знаковые события, золотые часы и большой перстень в виде треугольника на левой руке.

– Не имею понятия.

– Фелер. Глава Организации.

Я никогда не имел удовольствия его видеть, да и вообще мало кто контактировал с главой лично. Но сейчас понимаю, почему именно он занимает этот пост: максимально сдержан, даже скован, скуп на эмоции. Даже когда он говорит, лицо неподвижно, словно восковая маска.

– Я взял заказ, доставил пассажира в назначенный срок. В чём проблема? – произношу уверенно, не пасую перед ним, даже стоя на коленях.

– Ты изнасиловал девчонку, – утверждение без сомнений и вариантов.

– Я её не трогал.

– Алина! – повышает голос, призывая девчонку.

Она входит, сжавшись и сминая пальцы, которыми натягивает рукава водолазки. Голова опущена, редкие всхлипы оповещают об эмоциональности ситуации.

– Он тебя изнасиловал? – задаёт прямой вопрос.

– Да.

– Я тебя не трогал, – зло шиплю, вспоминая, как «сама скромность» вчера рвалась сделать минет вместо «пожалуйста».

– Трогал! – кричит, срываясь в истерику. – Вот, смотри! – стягивает водолазку, и мне открываются глубокие ссадины, которыми исполосован её живот. – Я сопротивлялась, а он заставлял! Я кричала, звала на помощь, он не останавливался! Насиловал несколько раз, когда я кричала, избивал и снова насиловал! – падает перед Фелером, схватив его за ногу и воя во весь голос. – Папа, я не вру!

Папа?! Да ну нахуй! Я доставлял дочь главы Организации?! И не знаю, от чего охереваю больше: что девочка Алина – дочь влиятельного человека, или от того, что я в данный момент обвиняюсь в том, чего не совершал.

И пока Алина корчится у ног отца, к нему подскакивает седовласый турок, перекрикивая истеричные выкрики девчонки и размахивая руками, непрерывно произнося одно слово «kirli[1 - Грязная]». Фелер лишь кивает, отходит от дочери, которая согнулась вдвое, рыдая и обхватив себя ладонями.

Едва успеваю за мыслями, сорвавшимися в галоп, чтобы понять актуальность обвинений. Возможно, то, что я посчитал сном, произошло на самом деле. Но моё состояние было вызвано каким-то препаратом, скорее всего, во что-то подмешенным. Когда? То, что заказала Алина, я не ел, значит, мой ужин. Вода. Я отлучался в душ, и у неё была возможность подмешать что угодно, а утром бутылки в номере уже не было.

Молчу, пока не понимая, как оправдаться перед Фелером и собравшимися, которые то и дело указывают на скорчившуюся посреди кабинета Алину. Им нужна она? Или нечто другое? Представление слишком громкое и показательное, и устроила она его намеренно, потому как в том состоянии, в котором я прибывал вечером, даже пошевелиться не мог, не то чтобы насиловать кого-то. И сейчас отчётливо понимаю, что она действительно добралась до моего члена, а то, что я выпил или съел, имело понятный эффект – возбуждение, которое она не смогла вызвать естественным путём.

– Есть что сказать? – Фелер подходит вплотную, оставив за спиной орущих мужчин и рыдающую дочь.

У меня едва не лопается голова от месива в виде эмоциональных выкриков и рыданий Алины.

– Я к ней не прикасался, – короткий ответ.

Умалчиваю, что Алина настойчиво лезла ко мне в трусы, дабы не усугубить ситуацию взаимными обвинениями, которые сейчас не к месту. Для начала нужно понять, в чём дело, а уже потом порционно выдавать оправдания.

– Намерен прояснить этот момент. Побудешь пока моим гостем.

Меня вновь поднимают, чтобы протащить по коридору и спустить по ступеням, швырнув на пол. Намереваюсь осмотреться, но сильный удар откидывает в сторону, а затем ещё несколько. И судя по силе, бьют чем-то, потому что человеческих возможностей недостаточно, чтобы причинить такое количество боли кулаками.

– Вставай, – низкий голос раздаётся надо мной, и я пытаюсь подняться.

Встав, пошатываюсь, встряхивая головой и наконец получая возможность осмотреться. Подвал, в котором оборудован тренажёрный зал, без окон и дополнительных помещений. Передо мной незнакомый мужик. Его в кабинете не было, но сейчас он изъедает меня удовлетворённым взглядом, сопровождающимся омерзительной полуулыбкой.

Чуть за сорок, высокий, крепкий, что позволяет наносить удары такой силы. Приятная внешность: острый нос, высокие скулы и карие, почти чёрные глаза, в которых застыло предвкушение. Не знаю, кто он, но напрямую заинтересован в моём наказании, выражающемся в применении силы. И только посмотрев на его правую руку, понимая, по какой причине испытываю боль такой силы – стальной кастет.

– А без этого не вытянешь? – кивком указываю на «помощника».

– А ты наглый, – ухмыляется. – Трахнуть дочь Фелера, скинуть в его доме и надеяться избежать наказания.