Гай

– Нет, – тяжело вздыхаю, сгребая снег ногой, чем заинтересовываю Герду, которая срывается и несётся вперёд меня, перескакивая через сухие ветки и сугробы. – Но я нашла частного детектива. Позавчера с ним встретилась, объяснила ситуацию, он взялся за моё дело.

– Который по счёту?

– Четвёртый.

– Что-то мне подсказывает, что и этот откажется.

– Надеюсь, нет, иначе мне не на что надеяться.

– Знаешь, мне кажется, что настало время искать иные варианты. Полиция ничего не может сделать, частные детективы только деньги с тебя берут, а в итоге никакого результата. Пора обратиться к людям, которые используют иные способы.

– И где найти таких? Да и кто будет со мной сотрудничать?

– Ты знаешь где.

И сейчас Лида имеет ввиду Чайковских, моих «соседей». Я в курсе, что они помогают «сомнительным элементам», оказывая незаконную медицинскую помощь. Напрямую у Алисы никогда не спрашивала, но дедушка рассказывал множество историй, связывающих его со старым знакомым Чайковским Аркадием Владимировичем, которого называли просто Айболит. Много лет после смерти отца Герман жил один, но потом неожиданно появились Алиса и Ромка. Как оказалось, мальчик является племянником Германа, но после смерти сестры был им усыновлён, чтобы не оказаться в детском доме. Так и живут они втроём, но мечтают о втором ребёнке. О своей деятельности не распространяются, внимания не привлекают.

– Я не настолько с ними близка. Да, иногда заезжаю на полчаса, да и Алиса часто интересуется, нужно ли мне что-то из города привезти. Если я дам понять, что знаю о роде их занятий, у меня не будет и этого.

– Хочешь, я попрошу Димку, чтобы узнал?

– Вот скажи, в каком из кабинетов рекламного агентства Димка об этом узнает? Твой муж – айтишник, а не криминальный авторитет.

– Ой, а у них новый сотрудник…

– Лида-а-а, – стону, привлекая внимание Герды, которая тут же подбегает, озадаченно на меня посматривая. – С моими-то проблемами… Ломов уверяет, что любого рода отношения сейчас пойдут, скорее, в минус, чем в плюс. Тревожность, плохой сон, постоянные кошмары – кому понравится такой комплект? А моё тело… Нет, – говорю уверенно, – не хочу знакомиться.

– Переключись на что-нибудь. Я сейчас не о мастерской, а том, что заняло бы всё твоё время и мысли.

– Пока ничего подобного не нашлось. – Краем уха улавливаю лай Герды где-то очень далеко. Когда она успела преодолеть такое расстояние? – У тебя есть предложения? – Ускоряю шаг, проваливаясь в снег и идя на звук.

– Например, мужчина.

– А другие варианты будут? – Перехожу на бег, уловив, что Герда чем-то взбудоражена, потому как такие звуки она издаёт нечасто.

– Будут: создай проблему и решай её, – бурчит сестра, пока я скачу через ветки, понимая, что уже близко. – Ты бежишь куда-то?

– Да. Герда что-то нашла, и её это волнует, судя по интенсивному лаю.

– Очередную дохлую белку? – сестра хохочет, вспоминая, как собака тащила меня практически за штанину, чтобы показать мёртвого зверька.

Всё ещё прижимая телефон к уху, бегу на звук, который становится громче, что означает – я близко. Замечаю Герду, которая кружит вокруг чего-то тёмного на земле, а когда подбегаю, становлюсь как вкопанная, шокированная находкой.

– Насть, что там? Настя! Ты здесь?

– Лида, здесь человек, – шепчу, не осмеливаясь подойти.

Мужчина лежит лицом вниз, но Герда подсовывает нос под него в попытке поднять. Хочу отогнать её, но боюсь пошевелиться. Голова незнакомца покрыта смесью чего-то тёмного, а одежда пропитана кровью. Я даже не понимаю, во что он одет, потому что нет ни одного чистого кусочка ткани: кофта, джинсы и даже одна кроссовка не имеют цвета.

– Он живой? – вздрагиваю, потому что забыла, что разговор ещё продолжается.

– Я не знаю…

– Так посмотри. Грудная клетка двигается?

– Он лежит на животе. Весь в крови. Не вижу руки и лицо.

– Настя, переверни его и посмотри, – приказывает сестра, а я осторожно ступаю, прикидывая, стоит ли его вообще трогать.

– Я боюсь, – сглатываю, отступая и подзывая Герду, которая сосредоточена на находке.

– Если он мёртв, вызовешь полицию, если жив – скорую. Хотя, если его вывезли в лес, чтобы избавиться, ни первые, ни вторые не помогут.

– Почему?

– Вспомни: месяц назад недалеко от тебя нашли мужчину с огнестрельными ранениями. Что с ним произошло, когда его забрала скорая?

– Убили прямо в палате.

И сейчас я понимаю, о чём она говорит, потому что сама рассказала эту историю. Даже подумала, что это кто-то из подопечных Алисы и Германа, но к ним тоже приезжали полицейские, задали пару вопросов и уехали, а я сказала, что соседи у меня самые обычные и ничем противозаконным не занимаются.

– Поэтому для начала посмотри, жив ли он.

– А если нет?

– Разворачивайся и уходи. Сделай вид, что ничего не видела.

– Жестокая ты, Лида.

– Справедливая. Тебе проблем мало?

– Достаточно. Но спокойно спать, зная, что он лежит здесь в снегу, точно не смогу.

После этих слов приближаюсь к мужчине, присаживаюсь на корточки и осматриваю со всех сторон. Затем переворачиваю, обнаруживая, что руки скованы наручниками спереди. Лицо опухшее, покрытое кровоподтёками, а, изучив его кофту, замечаю, что ткань в нескольких местах разрезана. Но запёкшаяся кровь не позволяет рассмотреть раны.

– Не могу понять, живой он или нет.

– Приложи пальцы к его запястью. Если пульс есть, прощупается именно там.

Снимаю перчатку и несмело тяну руку к указанному месту, одёргиваю, но вновь пытаюсь сделать то, что говорит Лида. Его кожа холодная и неприятная, но я всё-таки прикладываю пальцы и, кажется, чувствую тонкую пульсирующую ниточку, а затем поднимаю голову, чтобы отшатнуться – он открыл глаза и смотрит на меня.

– Он на меня смотрит, – шепчу в трубку. – Лида, он живой…

– Смотрит осознанно?

– Нет. – Взгляд мужчины безжизненный, пустой, лишённый ясности. Больше смахивает на рефлекс или попытку организма дать знать, что ещё жив. – Что мне делать?

– Звони в скорую.