Гай

– Я её не трогал, – повторяю то, что уже говорил главе.

– Не сдержался, да? Молодая, красивая, аппетитная, – перекатывает на языке каждое слово.

– С первым определением согласен, со вторым и третьим нет. Особенно с третьим, потому как искусственность привлекает не всех. Поэтому у меня на неё не встал. – Снова удар, и сейчас это нечто личное, потому как интонация, с которой он говорил об Алине, не позволяет усомниться в явном интересе.

– Не смей так о ней говорить! – переходит на крик, и метит несколько раз в одно место, доставляя адскую боль.

– А я смотрю, ты готов ради неё задницу рвать, – выдавливаю отрывисто, часто сглатывая и восстанавливая дыхание. – Личный интерес?

– Я правая рука Фелера, и интересы его семьи, – всей семьи, – для меня важнее собственных.

– Поздравляю, ты проебался, – сплёвываю кровь, заполняющую рот. – На месте твоего хозяина я бы поставил тебя рядом со мной. Вина за тобой не меньше. Хотя моей вообще нет. Не знаю, что задумала девчонка, но я к ней не прикасался – это факт.

– Ты никто. Фелер поверит дочери.

Высказанный аргумент, как мне кажется, приготовлен заранее, как и представление девчонки в ногах у папы.

– Не сомневаюсь, – глухо усмехаюсь, вспоминая представление, устроенное Алиной в кабинете. – И тебе, – подмигиваю, – а ты, конечно же, будешь топить за дочь босса, которую и сам не прочь отыметь.

– Я беспокоюсь за неё, как за самого близкого человека.

– Красиво завуалировал «хочу трахнуть», – смеюсь, но тут же кривлюсь от боли, раздирающей лицо, а затем от удара, который приходится чётко в область печени.

– В твоём положении я бы меньше говорил и больше думал, – шипит, приближаясь к моему лицу. – Ты же понимаешь, что покинешь эту комнату в качестве безжизненного куска мяса?

– Думаю, это будешь решать не ты, – отвечаю с той же интонацией. – Ты лишь пёс, исполняющий приказы хозяина, и если он захочет, чтобы я жил, вякнуть не посмеешь.

– Ты реально думаешь, что Фелер оставит в живых гондона, сорвавшего сделку, которая могла принести ему миллионы? – Хохот разносится по комнате, отскакивая от стен и накрывая меня.

– При чём здесь его дочь?

– Его дочь, – вновь подходит вплотную, – должна была стать скрепляющим элементом: соединение бизнеса и семей.

– А её спросили? – Вспоминаю её слова о нежелании иметь детей и быть свободной. Кажется, это единственное, что было произнесено с особой искренностью, но на лице мужика бегущей строкой проносится «на желания Алины похер». – Не спросили.

– В таких семьях, как у Фелера, дети рождаются, чтобы стать инструментом, увеличивающим капиталы. Их желания не в счёт, а мечта должна быть только одна – приумножение уже имеющегося.

– Только бизнес – ничего личного, – произношу известную фразу, вложив в неё всё, что было произнесено ранее.

– Именно так, – подтверждает, – вот только сегодня именно из-за тебя факт приумножения сорвался.

– Вопрос: почему доставку такого важного элемента доверили обычному Перевозчику? – Не получаю ответа. – И почему ты не напрягся, чтобы доставить её лично? – Вновь молчание. – Предполагаю, потому что ты с ней в связке. Девчонка в одиночку такое не провернула бы.

И теперь я уверен, что Алина сделала всё, чтобы выставить желаемое за действительное. В первую очередь, для отца, который не посмеет усомниться, что его девочка подверглась насилию. Но почему именно я? Оказался в нужном месте в нужное время?

– Заткнись, – вновь удар, и теперь страдает мой пах.  – Что бы ты ни сказал, поверят ей, а я сделаю так, чтобы в этом никто не усомнился.

А дальше непрерывная серия, после которой я валюсь на пол и затихаю, чтобы получить передышку. Толкает меня ногой, желая растормошить и продолжить, но я не реагирую. Слышу удаляющиеся шаги, и меня накрывает тишиной, а затем отключаюсь от пронизывающей боли, завладевшей телом.

Глава 4

– Просыпайся! – Меня вырывают из отключки, приводя в чувства несколькими несильными ударами. – С тобой хотят побеседовать.

С трудом разодрав заплывшие глаза, вылавливаю две фигуры, которые не сразу становятся чёткими. Передо мной глава Организации, восседающий в большом кожаном кресле, которого раньше здесь точно не было, и «правая рука», благодаря которой я теперь похож на кусок окровавленного мяса. Кровь засохла, неприятно стягивая кожу. Несколько раз приходил в сознание, осматривая помещение и убеждаясь, что один. Сколько прошло, времени не знаю, но не почувствовал, как меня подвесили на крюк под потолком вместо боксёрской груши.

– Итак, Гай, мы получили результаты экспертизы обследования моей дочери: половой контакт был, что подтверждается смесью твоих и её выделений. Также имеется дополнение, – показывает лист, – «видимые множественные повреждения половых органов, нарушение девственной плевы», – читает с листа, бросая на меня вопросительные взгляды.

Девственной? Я не проверял, но что-то мне подсказывает, что Алина давно не девочка и ведёт активную половую жизнь. И, видимо, осознав это, усмехаюсь, потому как по рёбрам прилетает серия ударов, перекрывающих дыхание.

– Я сказал что-то смешное? – Фелер подаётся вперёд, ожидая моего ответа.

– Да. Ваша дочь настойчиво рвалась на мой член, но получила отказ. Дважды. Ночью я отключился, предполагаю, потому, что она добавила что-то в воду. Проснулся утром.

– То есть, ты сейчас утверждаешь, что моя скромная девочка тебя сама выебала? – Поднимается, подскакивая и размахивая перед моим лицом листами бумаги.

– Именно так.

И я бы мог утверждать обратное, согласившись с обвинениями, но в этом случае попрощаюсь с жизнью сразу. Несогласие со сказанным девчонкой даёт шанс на сомнения Фелера. Уверен, определение «скромная» в отношении Алины не подходит, и не видеть этого он не может.

– А что скажешь на это?

Мужик открывает ноутбук, приближая и нажимая «play». Коридор отеля, в котором появляется полуголая босая Алина. Выскакивает из номера, бежит, размахивая руками. Дальше холл, где администратор спешит ей на помощь, уводя в боковую дверь и поддерживая, чтобы она не упала. На груди и животе отчётливо видны порезы и кровь, которую она растирает ладонями. Вот почему работник отеля задавал Алине вопросы и странно на меня смотрела. Но в ванной я не увидел ни следов крови, ни полотенца, в котором Алина запечатлена на видео. Выбросила? Засунула в чемодан? Я спал, а у ней было дохрена времени, чтобы нанести себя увечья и пробежаться по коридорам. Картинка меняется, возвращая в коридор, где девчонка демонстративно долбится в дверь номера.

– Ты вытолкал её и оставил в коридоре, – цедит над ухом мужик. – Она звонила тебе и умоляла открыть.

– Я спал. Моего номера у неё нет.

– Есть. Она утверждает, что ты дал его сам, чтобы она могла связаться с тобой после выполнения заказа. И распечатка звонков показывает, что она говорит правду.

Перед моим лицом появляется лист, где отображены звонки на мой номер с неизвестного. Двенадцать входящих, которые остались без ответа. И тут всё просто: разблокировала, приложив мой палец, и посмотрела номер. Мысленно перебираю, куда ещё могла залезть, но всё остальное скрыто цифровым паролем, и тут вариантов покопаться не было.

– У меня вопрос, – обращаюсь к Фелеру. – Мне позвонил «оператор» и предложил взять заказ. Последний номер перед входящими вашей дочери.

– Заказ предложили Перевозчику, который был свободен и находился недалеко от Алины. Требовалась её доставка в кратчайшие сроки.

– Случайный человек? – удивлённо смотрю на Фелера. – Дочери, вы могли подобрать кого-то более надёжного.

– Перед помолвкой она решила поехать к подруге, потому что уже через несколько дней отправилась бы в другую страну. Жених приехал раньше озвученного срока на день.

– Почему не самолёт?

– Не хотел привлекать внимание, к тому же у Алины с собой было дорогое украшение. Оно привлекло бы внимание на досмотре и вызвало ненужные вопросы.

А ещё у неё была какая-то хрень, вырубившая меня на долгих девять часов.

– Как по нотам… – задумчиво смотрю на помощника, а затем на Фелера, понимая, что я был частью какого-то плана, который сегодня станет причиной моей смерти. – Вот только почему это так важно? Если она была кому-то предназначена, то изнасилование, которого не было, не должно помешать.

– Ты не понял, Гай, – Фелер поднимается, чтобы приблизиться ко мне, испепеляя взглядом холодных серых глаз, – жених – турок. И для него важно, чтобы будущая жена была невинна. Что и было до тех пор, пока ты не залез на мою дочь.