Вдова узурпатора

– Смелее! Ты только отвлеки его!

Эми явно боялся, страх светился в зеленых глазах, дрожал в каждой вставшей дыбом волосинке, хлестал по бокам вместе с хвостом. Мне вдруг стало жаль затравленного бедолагу, он так надеялся найти защиту у нас…

Канистра вырвалась из рук Защитника, крышка слетела, и бензин с громким бульканьем полился на песок. Защитник яростно чертыхнулся, но тут же осекся и с тревогой поглядел в сторону товарищей. Богохульных слов вроде бы никто не слышал и, успокоенный, он поднял опрокинутую канистру, поставил рядом с колесом, а сам полез под машину за крышкой.

Мы стремглав перебежали аллею, вскочили в "тарпан", Плейте воткнул ключ зажигания и нажал стартер. Моторы "тарпана" и "пчелки" взревели одновременно. "Тарпан" сдал назад, "пчелка" повторила его маневр, но тут же свернула и стала поперек аллеи. Защитник Веры успел вывернуться буквально из-под колес, с проклятиями отскочить в сторону, и тут его челюсть буквально отвисла: в кабине "пчелки" не было никого. Прежде, чем он успел полностью осознать необычность происходящего, под днищем "пчелки" взорвалась канистра с бензином, далеко расшвыряв искры. Машина загорелась.

Мы развернулись почти на месте. От дома грянул первый выстрел. "Все вниз!" – крикнул Плейте и дал полный газ. Мы с Клюсом юркнули под сидение, Афарас только пригнулся. Клюс ласково погладил Эми: "умница, котиша!" Все еще дрожащий Эми посмотрел на меня и сделал глаза янтарными.

Плейте гнал на совесть. Мотор натужно ревел, изредка меняя тональность на подъемах и спусках. Мы притормозили только раз, когда впереди случился затор, но Плейте включил полицейскую сирену, и мы быстренько выбрались.

Нам с Клюсом снизу были видны лишь крыши зданий, а когда вместо них замелькали деревья, стало ясно, что выезжаем на окраину. Наконец, шины зашуршали по гравию, автомобиль проехал еще несколько метров и остановился.

– Вылезайте! – тон Плейте был довольно резок, но я давно отвыкла от церемоний. – В пятидесяти метрах от дороги дом Машри. Скажете, что я прислал.

Афарас едва успел захлопнуть дверцу, и Плейте газанул так, что из под колес полетел гравий. Мы остались стоять на пустынной дороге, окруженные подступающим к самой обочине ельником.

Дом Машри оказался маленькой бревенчатой хижиной с черепичной кровлей и резным наличником над единственным окном. Хозяин – сгорбленный старик в грязных парусиновых штанах и не менее грязном пиджаке, одетом прямо на голое тело – открыл нам, едва услышав имя Плейте.

Братец устремился к постели так проворно, что я не успела его остановить. Суровый взгляд старика чуть смягчился при виде спящего мертвым сном Клюса, на белый свет извлеклись дряхлые раскладушки, но мне было уже решительно все равно, куда лечь. У меня от слабости дрожали руки, а под ногами пол качался так, что я то и дело хваталась за Афараса. Добравшись до деревянной с парусиновым лежаком раскладушки, я повалилась не нее и сразу же уснула.

11

Не знаю, сколько времени мы спали, но после ночных приключений и бурного дня, проспать можно было бы и дольше. Помешал Эми. Выбравшись из теплого убежища за пазухой Клюса, нелюдь вскарабкался ко мне на раскладушку и завыл не кошачьим, а волчьим воем. Столь бесцеремонно разбуженная я вместо кота обнаружила у изголовья волка с кошачьей головой, крыльями летучей мыши и хвостом ящерицы.

– Нашел время шутить! – возмутилась я.

Эми громко хлопнул крыльями, издал последний истошный вопль и растаял в воздухе.

Забившегося в угол перепуганного хозяина успокоить я не успела: дверь хижины рывком распахнулась, и в комнату втолкнули Афараса. Его вели двое верзил в белых сутанах. Машри метнулся было к окну, но дуло автомата заставило его замереть на месте. Автомат в руках священника – что может быть нелепее? Но он был. Следующим через порог переступил водитель "газели". Черные круги под глазами и забинтованная рука говорили о том, что жизнь в амаданской тюрьме не была сладкой. Я поискала глазами Филиппа, но не нашла его.

Священник громко забормотал слова молитвы. Бесцветные глазки под тонкими бровями обежали наши застывшие фигуры (Клюс тоже успел сесть на кровати) и остановились на мне.

– Ведьма, – свистящим шепотом произнес он.

Пальцы кольнула тупая игла, но тут же исчезла. От священника исходила давящая тяжесть, и я с большим трудом сползла с раскладушки, чтобы занять место возле Клюса. Брат дышал прерывисто, на лбу выступили капли пота.

– Клюссиди Диано Лу, – медленно произнес священник. – Малолетний король Анэмора и его сестра принцесса Эста.

– Эстареди! – тонким голосом выкрикнул Клюс. – Для вас она – Ее Высочество Эстареди!

Я прижала его к себе: он дрожал всем телом.

– Ее Высочество Эстареди, – передразнил Защитник Веры, – обычная ведьма, вступившая на многострадальную землю Амадана и не пожелавшая покинуть ее вовремя.

– Вы не смеете! – Клюс был вне себя. – Она не ведьма. У нее просто кое-что получается… нечаянно…

– Да-да, – губы священника исказились в презрительной усмешке. – Я слышал. Нечаянно вселяет духов в посуду, нечаянно раскаляет железо. А вы, Ваше Величество, нечаянно являетесь сыном Отверженной…

Мать Клюса была из племени Отверженных?! Таинственное племя кочевников, хранящее древние знаки?! Ты мне что-то рассказывал о них, Ламас, но мой брат?..

– Ведьма и отродье гнусных язычников – достойная парочка. Придется вам умереть, господа королевские отпрыски. Ей чуть раньше, вам, сир, чуть позже. Ей от наших рук, вам от рук слуг Тьмы. Вас ведь избрали Священной Жертвой, Ваше Величество?

– Я не умру! – в голосе Клюса зазвенели слезы. – Вы не смеете так говорить. И она не умрет!..

– Но вы ведь добровольно избрали смерть? Это так благородно: искупить собой грехи подданных! На это решится не каждый монарх, – священник подкатил глаза под лоб и громко зачмокал губами, изображая восторг.

Мне стиснула горло ярость.

– Не паясничайте! Ребенок не может добровольно избрать смерть! Это лишь подлая политическая игра. Малу подсунул ему этот документ и пообещал игрушку за подпись.

Священник вновь перевел взгляд на меня:

– Но мне известно и кое-что другое. Мне известно, отчего принцесса Эста вдруг решила не покидать Амадан! Это так благородно с ее стороны: пуститься на поиски Лунного Диска дабы королевская власть не выскользнула из рук семейства Диано Лу. По законам Анэмора никто не имеет права на престол без посвящения при помощи Лунного Диска. Итак, умрет брат, воцарится сестра…

– Зато она отомстит за меня, – вдруг совершенно спокойно сказал Клюс. – Я был маленьким и глупым и не умел править страной…

Что они сделали с моим беззаботным братцем?! Когда он осознал свою обреченность, ведь мы все усердно врали ему, надеясь, что истинный смысл злосчастного документа останется для него скрытым?! Ведь он действительно был слишком мал тогда, когда Малу сговорился с Дано Итом и посоветовал избрать Священной Жертвой короля! Не тогда ли он попросил тебя научить его стрелять? Мы рассказывали басни о заговорщиках, ругали Дано Ита, а ты тем временем делал возможное и невозможное, чтобы отодвинуть праздник Луны. И тебе это удавалось целых два года…

Молодое, но уже морщинистое лицо. Я собрала все свое бешенство и швырнула в это лицо. Каскад искр рассыпался в считанных сантиметрах от глаз священника, и тут же неимоверная тяжесть навалилась на мои плечи. Защитник Истинной Веры был искусным колдуном. Меня буквально пригнуло к полу, а Клюс опустился на кровать, потому что сидеть уже не мог. Глухо застонал Машри, тело его свела чудовищная судорога, и он рухнул на пол. Изо рта старика струйками поползла кровавая пена. На руках конвоиров повис Афарас, и глаза янвайца были полны муки…

– Мальчишка – мой! – раздался голос водителя "газели" и красное лицо его исказилось злобой. – Не вздумай его убить. Ты мне обещал. Дано хорошо заплатит тебе за его жизнь!

Дано сам убьет Клюса или сделает это при помощи наемников. Клюс все равно умрет на празднике Луны, но тот, кто сократит ему срок жизни, обретет личное покровительство Тьмы.

– С меня хватит ведьмы, – небрежно кивнул священник.

Афарас слабо трепыхнулся, но Защитники Веры без особого усилия одолели его и заставили стоять смирно. О, Ламас, ну почему ты умер, не научив меня сражаться?!

Краснолицый шагнул к нам. Клюс дернулся, изо всех сил пытаясь освободиться. Его худенькое тело трепетало под гнетом чужой воли, мышцы напрягались, в глазах вспыхнула отчаянная решимость. Если бы я могла ему помочь!..

Оконное стекло разлетелось вдребезги. В комнату ввалился черный комок, развернулся и стал скрюченным маленьким человечком в черном бархатном камзоле, старомодных сапогах с отворотами и кошачьими лапами вместо рук. На лице человечка застыл смертельный ужас.

– Да здравствует король! – крикнул человечек дрожащим голосом и по-кошачьи зашипел на священника.

Защитник Веры приоткрыл рот в изумлении, и сковавшая нас тяжесть исчезла.

– Нечистая тварь посмела явиться передо мной?! – священник понизил голос до драматического шепота и прикоснулся к висящему на шее голубому кресту.

Человечек съежился и жалобно мяукнул, когти на лапах-руках то появлялись, то вновь втягивались в мягкие подушечки. Защитник Веры брезгливо усмехнулся и нажал курок. Автомат выплюнул короткую очередь и смолк. Человечек странно изогнулся, цапнул собственные сапоги, потом мягко осел на пол. Еще несколько секунд на полу беззвучно извивался черный кот, черная ящерица и… все. Не осталось ничего.

Клюс с яростным криком взвился на ноги, выхватил пистолет, водяная струя брызнула из дула, перелетела комнату и вонзилась священнику в грудь. На белой сутане сразу образовалось аккуратное отверстие наподобие пулевого, из него толчком выплеснулась кровь, а еще через мгновение Защитник Истинной Веры распростерся там, где только что корчился Эми.

"Щелк-щелк, щелк!" Двое в сутанах рухнули, увлекая за собой Афараса, водитель "газели" нелепо взмахнул руками и свалился прямо на раскладушку. В доме резко запахло порохом.

Клюс тут же навел на окно дуло водяного пистолета, но курок не нажал: за разбитым стеклом виднелось лицо Плейте.

– Не стреляй! – поспешно сказал он.