Сибантийский транзит

Немножко?! «Очерненную» ладонь пекло так, словно Долански вздумал мыть руки крапивой!

– А чем-то убрать?

– Не получится. Она реагирует на органику! Проще на самом деле растереть, хотя бы руки будут чистыми!

Мысленно чертыхаясь, Анджей принялся яростно тереть ладонью по ладони. Несмотря на мерзкие вначале ощущения, слизь довольно быстро впиталась и даже стала излучать приятный аромат. Но теперь начало покалывать глубоко под кожей, как будто  жгучие крапивные волоски проникли внутрь.

– Ничего, зато теперь не пристанут местные инфекции! – утешил археолог. – Заодно прививки сделаны!

– Я уже делал прививки! – хотелось выкрикнуть Анджею, но вместо этого он спросил: – У вас здесь нет ли Бака Остина? Он работал управляющим на месторождениях «Фуэла».

– Был  Остин, но уехал. Вроде бы собирался в Лансадор, но не факт. Вы лучше порасспросите копателей, может, он кому-то сказал более точно, куда едет. Остин теперь без места, так что человек свободный. А вы с господином Эшик-Ташем можете расположиться в четырнадцатом домике! Столовая у нас позади офиса!

– И это радует! – честно признался Анджей. Мысль о том, что больше не надо будет ловить подземных птиц и делить с Эшиком смикриков, на самом деле ободряла.

– Дон Альбарес сказал, что вас можно задействовать на раскопках. Сегодня осваивайтесь, а завтра выходите на работу!

– Премного благодарен! – с саркастической улыбкой ответил Анджей. – Однако я хотел бы сохранить некоторую свободу действий!

– Воля ваша! – пожал плечами археолог. – Сегодня вы наши гости, но завтра вам придется оплачивать проживание в лагере!

– Да будет так! – не стал спорить Анджей.

До завтра еще бездна времени. Сегодня стоит осмотреться, а потом он, возможно, отправится искать Остина дальше.

75 Эшик

Почему я такой несчастный таншайв?! Почему должен возиться с этим бесхвостым и все время работать?! Когда я нанимался к Идальго секретарем, в контракте не было сказано, что должен чистить рыбу и потеть на раскопках! Где справедливость?! Я, такой почтенный длиннохвостый мужчина должен  тратить свою жизнь на совершенно бессмысленные занятия?!

Только плотный завтрак мог меня утешить, поэтому завтракать мы пошли сразу, даже не посетив отведенного жилища, бросив возле входа мешок со смикриками и оставив Сильвера его охранять. Хитрые кочевники не преминули воспользоваться нашей компанией, чтобы перехватить завтрак и себе.  Я вовсе не уверен, что Идальго велел своему человеку бесплатно кормить и стикнисов! Вот как без меня транжирятся государственные денежки на кормежку всяких оборванцев и погонщиков тремпаро! Нет в жизни справедливости!

Зато есть сюрпризы. Вот кого я не ожидал встретить в задрипанной провинциальной столовой, так это сеньориту Альбарес в сопровождении доньи Азалии! Шаннуир загорела, вырядилась в пятнистый комбинезон и армейские ботинки. Донья Азалия, к счастью, выглядела обычно в  длинном до пола платье, с высокой прической с подколотой к волосам кружевной накидкой. Самый «подходящий» костюм для местных условий!

Я чуть не устремился сесть к ним за столик, но тут подошел Вито, и я понял, что был неправ. Вито – это личный охранник семейства Альбарес. Таншайвов он почему-то не любит. Возможно, из-за того, что я посоветовал Идальго сократить расходы на охрану? Но я же не имел в виду, что надо уволить всех охранников! Просто предложил чуть-чуть урезать им жалование. Много денег для обычного человека – это вечное искушение, как говорит отец Горг! Надо же и о душе подумать!

Но мои заботы о развитии духовности Вито не оценил. Он даже обещал меня при случае пристрелить. Само собой – это просто грубая солдатская шутка. Никто не смеет стрелять в секретаря, потому что государственные законы Алвэры это не одобряют!

Но на всякий случай я все-таки сел за другой столик, поближе к стойке. Всегда лучше отступать в направлении кухни!

Стикинсы, как порядочные, раскланялись с дамами и тоже сели в сторонке, а вот Анджей совершенно не оценил ситуацию. Так нагло подскочил к женскому столику, что Вито просто обязан был ему врезать! Но не успел. Шаннуир остановила.

– Здравствуйте, сеньор Долански! – проговорила она таким нежным голосочком, словно не сидела в своем жутком комбинезоне в очень отдаленной от столицы местности, а встретила на балу какого-нибудь друга семьи. Донья Азалия, напротив, посмотрела на вторгнувшегося инопланетного пришельца, как на врага государства. Молодец, что значит, старая школа!

Анджей застыл на месте и расплылся в такой счастливой улыбке, как будто узрел спускающийся с неба рейсовый звездолет.

– Здравствуйте, сеньорита Альбарес! – пробормотал он, стараясь не смотреть на донью Азалию. – Рад встрече! Позволите присесть?

Шаннуир кивнула, Анджей немедленно занял свободный стул, а Вито с сожалением вернулся на место под стеной, где он в одиночестве пил коктейль. Три пустые тарелки свидетельствовали о том, что телохранитель успел изрядно подкрепиться. Я не стал ждать продолжения беседы, а сделал знак официанту, чтобы принес тосты с ветчиной. Подслушивать всегда удобнее на сытый желудок!

Перед Анджеем тоже что-то поставили, и надо, сказать, это даже отвлекло его от разговора. Если этот бесхвостый все-таки ест прежде, чем говорит, он еще не потерян для Сибанта! У нас никогда нельзя быть твердо уверенным, что после завтрака наступит обед, а тем более ужин! Столько дел, столько дел, что поесть совершенно некогда!

Шаннуир терпеливо смотрела, как ее оголодавший гость поглощает ветчину, донья Азалия нервно обмахивалась платочком, на кухне гремели посудой повара. Идиллия, да и только! Век бы так сидел!

76

Встретить Шаннуир в этой глуши, Анджей не ожидал. Он почему-то был уверен, что дочь Идальго останется в старом Форталесе. На самом деле, Дон Альбарес велел дочери перебраться в маленький городок Лансадор по ту сторону Андасских гор, сидеть тихо и не высовываться. Тамошний дом для жилья он использовал редко, но тем не менее держал полный штат обслуги на случай каких-то неожиданностей с новой властью.

Сам он до сих пор умудрялся не ссориться с паримами, хотя с их приходом пребывал у власти только формально. Все решения принимал парламент, а парламенту давал прямые указания консул Вебер. Но подписью и личной печатью все важнейшие документы скреплял по традиции дон Альбарес – представитель правящей династии Альбаресов. Еще у Идальго была личная гвардия и личные связи. Личную гвардию, правда, паримы сильно сократили, а вот личные связи остались, как и уважение собственного народа. Алвэра была маленькой страной с давними традициями, которые не собиралась менять из-за присутствия  чужаков.

Но Шаннуир не одобряла консервативной политики отца. Принцесса мечтала сделать все быстро и радикально. Р-раз, и паримы выдворены! У нее нашлось какое-то количество сторонников среди молодежи, которые готовы были идти дальше, чем хотел король. Король планировал избежать войны, в которой Алвэра неминуемо потерпела бы поражение, а молодежные бригады намеревались развязать партизанскую борьбу.

Конечно, заточение Шаннуир в захолустье не решало проблему, но на какое-то время могло притормозить активность столичных бригад, особенно если учесть, что дон Альбарес спустил на них полицию. Полицейские прошлись по молодежным клубам, позакрывали их, нескольких активистов упрятали в тюрьму прежде, чем это успели сделать паримы. Ниточки оборвались, потому что политических заключенных в Алвэре нет, только уголовники и злостные хулиганы.

Капитан Толлер все-таки укротил промышленного робота, но, вот беда, повреждения, которые в процессе захвата сам себе нанес робот, оказались несовместимыми с идеей его дальнейшего использования.

Обо всем этом мог бы узнать Анджей, если бы это его интересовало. Странно, что его больше занимали планы Шаннуир на поездку, чем собственно причина, по которой девушка оказалась здесь!

77 Шаннуир

Донья Азалия говорит, что, раз я названа в честь светила, то и должна быть лучезарной. Дабы согревать сердца подданных, а главное, сердце  будущего избранника. Вообще-то, этот прекрасная идея! Но для такого хватило бы и обычного электрического светильника. В крайнем случае масляной лампы. Налейте масло в бутылочку и озаряйтесь себе до упора, пока не поднимутся Шанни и Гиант!

А я выберу что-нибудь скромнее, например, любовь. Хотелось бы, чтобы меня обожали поданные, но еще больше, чтобы любил Он. Он – это кто?

Папин секретарь таншайв Эшик считает, что любить меня может только слепоглухонемой карлик. Слепой, чтобы не видеть, как я вмешиваюсь в мужские дела. Глухой, чтоб не слышать, как я буду его пилить. Немой, чтоб не орал очень громко, если случайно перепутаю и возьму его мобиль для поездки по магазинам. Но карлик? Почему карлик?! Мне не нравятся карлики! Мужчина должен быть высоким, стройным, и, вообще, Эшик дурак! Это он не может мне простить, что я пыталась заставить его похудеть. Но он же позорит дом Альбаресов! Когда он стоит за папиным креслом на официальных приемах, то похож на пивной бочонок с хвостом! Люди могут подумать, что государство тратит слишком много денег на содержание нашей семьи! Что папа раскормил своего секретаря за государственный счет! Нам это надо? Нет! И я посадила Эшика на диету.

К сожалению, таншайв очень злопамятный! Мало того, что он таскал  у соседей булочки, так еще наврал папе, якобы это я толкнула его на этот шаг. Само собой, папе не понравилось! Он велел, чтоб я впредь не смела издеваться над секретарем и мучить голодом. Замучаешь, его, как же! Да он готов у ормигаса печенье стащить, если недосмотришь!

И этого транзитного пассажира он не просто так в дом приволок! Наверняка строил хитрые планы, как бы его на вознаграждение раскрутить! Если, вообще, не собирался продать куда-нибудь на рудники, там вечно рабочих не хватает. Но из-за кражи тремпаро у кочевников гость еще и покалечился. Уж-жас!

Я же не хотела ничего плохого, просто не успела перечитать инструкцию по оказанию первой помощи. Ну, грохнулся пациент в обморок, подумаешь, такое бывает. Так Эшик папе наплел, что мы с Марго на пленном приемы отрабатываем. Ну, не бред ли? Таншаюга!!!

Марго я, по правде сказать, быстренько спровадила домой. Она, ужас до чего на романтику падкая! Особенно, на чужих парней! Глаза завидущие, руки загребущие. Конечно, она тут же пожалела, что это не их служащий инопланетного гостя спас. Ни-че-го! Обойдется. У них дома и вечеринки устраивают, а меня папочка все воспитывает и воспитывает. Шаг влево, шаг вправо – не так посмотрела, не то ответила. Не о том подумала!

Хорошо еще, хоть в Сопротивление не лез. Шпионов своих везде натолкал, но не лез! Решил, что для моего воспитания будет полезно поучаствовать в патриотическом движении. А, скорее всего, не думал, что мы до чего-то договоримся. Да, я сама не думала, что договоримся, но Эспехо мы славненько изничтожили!

Но, чего я не учла, так это то, что гость стал поперек горла Рудольфо. И Рудольфо не поленился настучать паримам. И все сразу как-то стало хуже.

Не то чтобы я испугалась, но, кажется, все-таки испугалась, когда нас забрали жандармы. И папа напрягся не на шутку. Как он на меня потом орал – это надо было слышать! Оказывается, не злить паримов – это являлось его великой политической стратегией! А я не оценила глубины замысла.

Но, что сделано, то сделано! Гостя папа решил спровадить с Сибанта на корабле контрабандистов, а меня – просто упрятать подальше от паримов. Чтобы не возникало лишних вопросов. Вначале я чуть-чуть посидела в развалинах старого Форталеса, а потом папа надумал отправить меня почти что в деревню. На свежий воздух. В предгорное имение.

Не то чтобы я серьезно расстроилась. Не привыкать. В имение, так в имение.

Просто было немного жаль, что так быстро прервалось новое знакомство.

Не то чтобы гость уж очень мне понравился. Просто чувствовала себя виноватой. Этот мерзкий Толлер решил на нем сорвать злость из-за наших партизанских проделок. Как-то это было нехорошо! Подставила человека ни за что, ни про что! Эшика, кстати, тоже, но с ним все проще. Подарить пару новых жилетов, и он меня простит. Я этого хитрого таншайва помню с детства, он жутко корыстный тип, но у нас нет более надежного алвэрийца, чем Эшик. Я рада, что этот мерзавец служит именно папе!

В общем, как-то мы расстались с Анджеем второпях. Еще он меня не совсем правильно понял, решил, что я чего-то там хочу. Хорошо еще, что папа не видел, а Эшик не успел настучать, как мы целовались.