Ах, эта волшебная ночь!

– Вполне могут быть, – заговорщицки подтвердила Анжела.

– Ах, вот вы где! – ворвалась в кухню Клементина. – Все разошлись по комнатам. Спать, спать, спать, пятый час утра.

– Мы еще не пускали петарды, – закапризничал Евгений. – Клементина Бенедиктовна, скажи, а где дядя Константин покупал стулья?

– Гарнитур достался нам по наследству. – И, гордо глядя на Анжелу, добавила: – Он из старинного дворянского рода!

– Офигеть, – пробормотал Евгений и вышел, покачиваясь из стороны в сторону.

Клементина повела Анжелу наверх в гостевую комнату (хорошо, что в самую дальнюю и пыльную, обрадовалась девушка). В гостевой большую часть пространства занимал диван, на одной половине которого уже посапывала Юлька.

– Условия, конечно, спартанские, – извинилась Клементина.

– Очень приличные условия, – улыбнулась Анжела, радуясь, что перед тем, как сбегать, они хоть немного поспят.

– Ха-ха, дорогая, ты еще не привыкла к своим миллионам.

– Не привыкла к миллионам, – согласилась Анжела, провожая Клементину за дверь.

– Спокойной ночи!

– Спокойного утра!

Ночь, вернее, утро прошло неспокойно. Анжела ворочалась с боку на бок: ее банально мучила совесть.

Раньше она подозревала, что изжить этот атавизм ей помогла работа. Анжела трудилась в рекламном агентстве. Разумеется, своих клиентов она ценила и уважала, что не мешало ей всякий раз, когда на карту ставились доходы и благополучие родной фирмы, преувеличивать, приукрашивать, приумножать, раздувать и тому подобное. Бесцеремонно стучась в дом к Пародонтовым, Анжела не собиралась вводить их в заблуждение и хотела начать с невинной шутки, но по странному стечению обстоятельств они ждали именно ее. Конечно, не ее, а Аделаиду! Представившись с порога тетей, она ею и стала. Мало того, эта самая Аделаида оказалась состоятельной дамой, выскочившей замуж за миллионера. Везет же некоторым!

Анжеле не везло. И не потому что она была не роковой красавицей, а лишь привлекательной девушкой небольшого роста с хорошей фигурой и длинными волосами цвета свежей ржавчины. Ей не везло потому, что на пути не встретился настоящий мужчина, который понял бы, принял такой, какая она есть, и защитил. Парни попадались, но отчего-то не те. Вот взять того же Свистунова. Мог бы сам приехать за ней в город! У него же есть «жигуленок». Поленился, пожадничал или что-то другое? Результат – она снова осталась без парня. То, как они вчера мерзли и дрожали, потом врали и изворачивались, Анжела ему никогда не простит. Нет, она девушка добрая, отходчивая, но… Нужно честно признаться, что в Свистунова не влюблена. И не станет Анжела ему звонить ранним утром, когда они с Юлькой выйдут из этого дачного поселка.

Лучше всего, если она забудет эту ночь как страшный сон. Ведь недаром люди говорят: как проведешь новогоднюю ночь, так проведешь и весь год. Анжела не хотела весь год мерзнуть, врать, изворачиваться и метаться между совершенно чужими ей мужчинами!

– Леня, Леня, – прошептала во сне подруга.

– Что? – поразилась Анжела.

Она знала всех Юлькиных бывших и настоящих кавалеров. Не было среди них ни одного Лени!

– Бредит, – решила Анжела и бережно погладила подругу по плечу.

Когда человек во сне бредит, его нужно легонько растормошить, чтобы переключить сон на другую тему. Юля, не просыпаясь, перевернулась на другой бок. Через пару минут имя вновь донеслось до слуха Анжелы.

– Так, спокойно, – села она в постели, – я не поняла. Кто такой Леня? В этом доме еще кто-то есть? Впрочем, какая разница? Через пару часов в этом доме не будет нас. Только пару часов поспим…

У Анжелы Смирновой не было ничего общего с советским разведчиком Штирлицем. К тому же, пытаясь напоить хозяев, она выпивала сама, а спиртное всегда действовало на нее как хорошее снотворное. Это и стало причиной того, что Анжела уснула глубоким сном без сновидений. Некоторые ученые утверждают, что снов не видят недалекие личности, у которых, лишь голова дотрагивается до подушки, моментально отключается умственная деятельность. Да, на этот раз Анжела действительно сглупила. Но она искренне раскаивалась и собиралась уйти по-английски. Главное было успеть исчезнуть до приезда настоящей шведской миллионерши – обратить в шутку все, что случилось новогодней ночью, уже не получится. Константин Бенедиктович, танцуя с ней, путано намекал на свадебный бум в июле, когда пройдет траур. Аполлинарий сказал, что давно хочет жениться и, как только увидел их с Юлькой, сразу понял, на ком. Разумеется, на Анжеле. Евгений, тот вообще не скрывал ни материальной, ни сексуальной заинтересованности. Даже немощный Бенедикт Аполлинарьевич признался, что Анжела похожа на его старую любовь, любовь всей его долгой жизни. Она взбудоражила это болото – и, чтобы не увязнуть в нем, должна бежать.

Глава 2

ДАМЫ МЕНЯЮТ КАВАЛЕРОВ

Первое утро нового года всегда начинается с больной головы. За шесть десятков лет Константин Бенедиктович это усвоил прекрасно, поэтому, как только разлепил глаза, протянул руку за анальгином. Таблетку со стаканом воды он приготовил еще вчера, и теперь проглотил ее с кислой миной на опухшем лице.

– Шельма, однако, – он вспомнил богатую родственницу, и недовольство сменилось радостной улыбкой. – Как окрутила!

Пенсионер Министерства обороны поднялся и тряхнул жалкими остатками шевелюры. Втянул живот, расправил плечи и сделал пару покачиваний слева направо. Перед родственницей захотелось предстать в полной боевой готовности. Константин Бенедиктович нисколько не сомневался, что миллионерша заинтересовалась подтянутым военным, виски которого украшала мужественная седина. Он подошел к окну, глядя на свое отражение в стекле, и первый раз в жизни пожалел, что в его комнате нет зеркала. Раньше Пародонтов не вешал его из принципиальных соображений: мол, не внешность украшает мужчину, а деловая хватка, упорство в достижении цели и душевная мужественность, а не показная. Константин Бенедиктович задумался, говорил ли он вчера Аделаиде о выборах в совет местного управления? О том, что он фактически единственный достойный кандидат на столь ответственный пост. Если и говорил, то повторить не грех – ветреные женщины плохо усваивают ценную информацию с первого раза. Нагляднее, разумеется, было бы показать пригласительный билет на рождественский ужин в мэрию, но или его не прислали, проигнорировав такого кандидата (это козни противников!), или билет затерялся (какая жалость!). Но Константин Бенедиктович не позволил настроению испортиться: прикинул, чему был больше бы рад – если бы Аделаида в него влюбилась и захотела женить на себе или тому, чтобы нашелся этот чертов билет. Однако так и не смог выбрать.

– Константин, не спишь? – постучала сестра.

– Заходи.

– Сережа не разговаривает! – всплеснула руками Клементина и опять схватилась за замотанную полотенцем голову.

– Продолжает ваньку валять? – нахмурился Константин Бенедиктович. – Приведи его в кабинет через пятнадцать минут.

Пятнадцать минут потребовалось Пародонтову, чтобы помочь таблетке справиться с похмельем.

Комната, которую решительными шагами мерил Константин Бенедиктович, располагалась на первом этаже дачи и раньше служила летней кухней. Ее перестроили, присоединили к дому и приспособили под библиотеку, назвав кабинетом. В кабинете стояло большое кожаное кресло (на его краешке сидел внук Сергей Аполлинарьевич) и был стол, обтянутый зеленым сукном; всякий раз, когда Константин Бенедиктович останавливался возле внука, он барабанил по нему пальцами.

– Итак, молодой человек, вы продолжаете бастовать?! – рявкнул дед. – Третий день вы изволите не разговаривать с близкими людьми из-за ничтожного повода! Вам не разрешили днями просиживать у компьютера. Но это не я, а бабушка Клементина спрятала от тебя провода, повыдергивав их из системного блока.

Сережа презрительно хмыкнул и отвернулся.

– Я не знаю, где она их хранит, – пожал плечами тот. – Но это не меняет дела. Считаю, что Клементина и Аполлинарий правы, не позволяя тебе портить глаза, мозги и осанку. Горбатый воин никому не нужен! Вместо этого на зимних каникулах ты должен заняться зимними видами спорта, чтобы тренировать тело для будущей армейской службы.

Сережа мрачно усмехнулся.

– Разумеется, я знаю, что тебе больше по душе интернетная фигня…

Внук изумленно уставился на деда.

– А что ты думал, я тоже могу изъясняться на твоем языке. Давай поговорим на нем.

Сережа прищурился и замотал головой.

– Значит, – тяжело вздохнул дед, – ты молчишь и бастуешь, отстаивая свое право на компьютер.

Внук активно закивал.

– И не собираешься разговаривать до тех пор, пока тебе не вернут провода.

Он закивал еще активнее.

– Так вот, дружок, тебе их не вернут! Бастуй дальше, – удовлетворенно хмыкнул Константин Бенедиктович и потер руки. – И можешь не разговаривать с нашей родственницей Аделаидой, которая в состоянии купить дорогому племяннику дюжину компьютеров, потому что она владеет миллионами.

Сережа выразил удивление.

– А зачем ей покупать их молчуну, не желающему сказать ей «Здравствуй, дорогая и любимая тетушка»? Да, милый мой, она приехала к нам в гости, чему мы все очень рады. Да, дорогой внук, она чрезвычайно удивится тому, что ты онемел. И пусть это останется на твоей совести. Молчи дальше. Но подумай, стоит ли дюжина компьютеров невинного «Здравствуй, любимая тетушка». А после этих слов можешь опять замолчать. Так, ты не собираешься становиться штрейкбрехером. Жаль, очень жаль. Идите, молодой человек, в свою комнату и подумайте над моим советом. Кстати, мог бы поблагодарить за подарок.

Сережа нервно повел худым плечом.