Чисто русское преступление

– Вот так сюрприз, – пробормотал Андрей, – такая красавица и без мужчины! Однако есть женщины в русских селеньях...

Видимо, сегодня день был такой, для новоявленных поэтов не соответствующий.

Елена Ивановна вмиг опустила взлетевшего на крыльях мечты о прекрасной брюнетке Туровского на землю.

– Он здесь был, – трагическим волнующим шепотом произнесла она, хватая сыщика за рукав в холле с мамонтом, который тот намеревался проскочить до директорского кабинета без непредвиденных задержек.

– Кто? – недоуменно вскинул брови Туровский.

– Вор, – односложно ответила хранительница, осторожно глядя по сторонам. Но кроме огромной мохнатой фигуры их больше никто не слышал.

– Понятное дело, – пожал плечами тот, – он был и унес с собой книгу.

– Он сегодня был, – досадуя на недалекость столичного мачо, повторила Елена Ивановна.

– А! Понятно, – догадался сыщик. – Вы исходили из принципа, что преступника тянет на место преступления. И кто здесь сегодня был?

– Директор, – закатив глаза к потолку, прошептала Бубенцова.

– Разумеется, что директор. Где же ему еще быть, как не в музее, это его рабочее место.

Бубенцова хмыкнула. Она поняла, что не стоит метать бисер перед... сыщиком. Пусть думает, что она скромная, тихая старушенция, ни на что серьезное не способная. Хорошенький же она ему преподнесет сюрприз, когда доставит преступника на блюдечке с голубой каемочкой. Елена Ивановна довольно вздохнула, ах, какое хорошее сравнение, умели классики сравнивать!

Пока она представляла, какое будет у этого щеголя выражение лица (ошарашенно-идиотское!), тот успел сбежать к директору. Елена Ивановна грустно поглядела ему вслед, зря она раскрыла вора, зря. Лавры победителя достанутся какому-то столичному хлыщу!

Глава 3

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ ЕСТЬ?

Начинающийся день не сулил никаких дополнительных приятностей. Весна близилась к завершению, неизбежностью надвигалось лето – самая тихая пора в городке, ни тебе развлечений, ни тебе флирта, пустая трата столь драгоценного времени. Конечно, его можно использовать для повышения теоретических знаний, но когда-то нужно отрабатывать и практику! Перед Зосей лежал журнал с интересной статьей, в которой автор делилась своим бесценным опытом. С глянцевых страниц в мир она смело выдавала непреложную истину – если хочешь выскочить замуж, ни за что и ни при каких обстоятельствах не признавайся, что этого хочешь. С мужчинами все лучше делать наоборот, иначе наоборот сделают они. Закон противостояния полов.

Это как торговля на хитром рынке – чуть зазеваешься, тут же обманут. Хочешь, чтобы он постоянно был рядом? Скажи, что без него ты отдыхаешь. Увидишь, он станет проводить рядом с тобой гораздо больше времени, думая, что у него появился соперник. Хочешь, чтобы он дарил тебе больше подарков? Тогда скажи, что тебе от него ничего не нужно, а то потом, когда поссоритесь, замучаешься возвращать. Он забросает тебя подарками, чтобы грядущая ссора была мучительной!

Хочешь за него замуж? Скажи, что за него замуж не хочешь, вдруг подвернется что-то более интересное и менее инфантильное. И тогда он озаботится тем, чтобы окольцевать упрямицу.

До последнего пункта у Зоси отношения с мужчинами никогда не доходили. Если первые два она кое-как претворяла в жизнь, то говорить о том, что замуж не рвется и вообще ее мятущаяся натура склонна к феминизму, было некому. Это был еще один закон – закон замкнутого круга, где Зося вертелась как белка в колесе, с каждым очередным кавалером предполагая, что движется дальше к ЗАГСу, а на деле получалось, хоть движения ее быстры и стремительны, но пусты и нелепы.

Годы шли, нужно было на что-то решаться и майским клещом впиваться в мимо пробегающего мужчину. Мимо Зоси пробегали большей частью одни командированные. Но выбирать не приходилось! Зося верила статистике, по которой треть представительниц слабого пола нашли мужей среди рабочей обстановки. У нее тоже был шанс, не в морге же она работала. На сегодняшний день в гостинице городка проживали двое холостяков. Положа руку на томящееся сердце, Зося могла уверенно добавить – двое завидных холостяков. Она видела их паспорта без отметок ЗАГСа.

Первым приехал Василий Барклай, высокий, статный, он ходил так прямо, словно проглотил шпагу. В его облике было такое скрытое благородство, что Зося невольно представляла себя рядом с ним в белом напудренном парике и фижмах. Причиной посещения провинции Барклай назвал путешествие по местам предков, но Зося, не наивная дурочка, ему совсем не поверила. Как раз перед этим она слышала по телевизору, что столичные олигархи перед лицом мирового кризиса кинулись раскупать недвижимость по родной стране. За границей у них уже все куплено.

Походил ли Барклай на олигарха или нет, Зося не знала, до этого визита она о воротилах власти и бизнеса только слышала, лично знакома не была. Но они и не стремились с ней знакомиться.

Барклай отделывался общими фразами, изредка подкидывая ей комплименты, у стойки не задерживался и в номере торчал мало, действительно много путешествовал. Зося сожалела, что у нее не было лишних денег на частного сыщика, чтобы проследить за тем, куда ездит Василий и что он ищет. В том, что Барклай что-то ищет, у Зоси сомнений не было. К нему приходили сомнительные личности с загадочными взглядами закоренелых заговорщиков, они шептались и моментально замолкали, когда Зося появлялась поблизости.

Вот было бы здорово, если бы он искал себе жену! Любят же иностранцы жениться на русских девушках, которые как три компонента в одном: и любовница, и домработница, и нянька. Так отчего же умному мужчине не обратить внимание на неограненный алмаз, скучающий за стойкой гостиницы?

Второй кадр появился на днях, звали его Андрей Туровский. Привлекательный мужчина, явно перешагнувший тридцатилетий рубеж, но остававшийся в такой великолепной форме, что Зося собиралась влюбиться в него с первого взгляда. К сожалению, не взаимно. Холостяк Туровский сразу дал понять девушке, что приехал в город ради серьезного дела и ничем, кроме работы, он заниматься не намерен. А тут как раз поползли слухи, сдержать которые было невозможно, что из музея похитили бесценный экспонат и из столицы приехал суперсыщик, чтобы поймать вора.

Зося считала себя умной девушкой. Она сразу расставила все по полочкам: Барклай, приехавший раньше, являлся тем самым вором, а Туровский, приехавший позже, был сыщиком. Если бы ее целиком и полностью не занимала мысль скорого замужества, то Зося включилась бы в это занимательное приключение. Только не могла выбрать, чью сторону поддержать. Барклай ей нравился как благородный вор, а Туровский привлекал как благородный сыщик.

Одного не могла понять Зося: почему украли именно «Житие городища». Она не представляла, каким образом можно использовать эту старую книгу. Зося с огромным удовольствием украла бы из библиотеки прошлогодний журнал со снимками оголенного торса Брэда Питта в едва прикрывающих мужское достоинство джинсах. Украла бы точно, если бы не Светлана Ведрищева, вредная библиотекарша, тайком любовавшаяся на Брэда сама.

* * *

После разговора с Купцовым у Андрея сложилось впечатление, что тот бредил. Необходимые знания психологии преступника и жертвы, коими располагал сыщик, открыли ему глаза на то, что у директора краеведческого музея от потрясения поехала крыша. Такое бывает, когда человек лишается чего-то очень ему дорогого и близкого.

Купцов, лишившийся раритета, боявшийся потерять из-за кражи должность, мало того, что всю вину возлагал на Елену Ивановну Бубенцову, открытым текстом, правда, зловещим шепотом, сообщал, что Бубенцова сама похитила книгу. Он даже назвал место предполагаемого хранения раритета – балкон Елены Ивановны, большую часть которого занимал сломанный холодильник. В нем якобы она и прятала ценнейший экспонат.

Туровскому пришлось принять во внимание эту бредовую идею, чтобы та не распространялась дальше, и взять с директора слово, что тот об этой великой тайне пока не расскажет никому. Пока идет следствие, во всяком случае. В свою очередь, Туровский пообещал проверить содержимое сломанного холодильника Бубенцовой. Но он не пошел взламывать квартиру старушки, а направился в городскую библиотеку, где собирался ознакомиться с трудами местных краеведов.

Привлекательная толстушка с длиной русой косой встретила его глазами полными немого удивления. Но ничего вслух не сказала, была занята беседой с высоким незнакомцем, встретившимся Туровскому в гостинице.

– Да, господин Барклай, хорошо, господин Барклай, – кивала Светлана в знак согласия, принимая от того пролистанные книги.

Туровский улыбнулся Барклаю как старинному знакомому, житие в провинциальных гостиницах сближает вынужденными лишениями, и прошел к стеллажам. Барклай ответил Туровскому надменной улыбкой, больше похожей на страдальческую гримасу, и выскочил из читального зала совершенно не по-джентльменски.