Фантош. Моя мишень

Женя сегодня намного разговорчивее, чем вчера, даже шутит, но меня опять не покидает ощущение, что он только позволяет мне увидеть то, что сам хочет показать. Ну, папаша, как же ты мне мозги так загадил? Почему я обычного парня подозреваю в умышленном обмане? Может, он просто замкнутый человек. Стеснительным его обозвать, конечно, язык не поворачивается после всего, что он вытворял вчера и как разгуливал нагишом, ничуть не смущаясь. Хотя ему, конечно, и нечего прятать, наоборот, есть чем гордиться.

Женя довез меня до магазина рядом с «OVO», пришлось наврать, что мне туда очень нужно, чтобы не выдать место проживания.

– Я не знаю, где точно буду в парке, может, в семь у кафе тогда?

– Необязательно. Я найду тебя. Рисуй, пока я тебя не заберу.

– Мне сегодня к папе надо заехать, так что я, может, опоздаю.

– А кто твой папа?

– Ну… бизнесмен, организация у него… услуги населению предоставляет всякие.

– А мама?

– Умерла. Очень давно.

– Ты с папой живешь?

Вот докопался-то!

– Нет, я никогда с ним не жила. Я в детдоме росла. Не хочу об этом говорить.

Жене явно не понравилось, что я отказалась рассказывать о себе. Его брови дернулись, вроде почти нахмурился, губы плотно сжались, и вообще стал какой-то серый. Неужели так интересно узнать все обо мне? Зачем?

Я заерзала на сиденье, не дождавшись финта с ремнем и прощального поцелуя, и, отстегнув его сама, потянулась к ручке, почувствовав подступающие слезы, что это еще за новости? Совсем себя не узнаю. Мы ведь даже не встречаемся, просто «рисуем» с эротическими упражнениями вперемешку.

– Лера, – позвал меня Женя, а я не хочу показывать ему свое лицо, то, что я разочарована и расстроена, он заметит. Я выскакиваю из машины, забыв про свои краски, чуть ли не бегу совсем не в сторону магазина, напрочь про него забыв.

Пытаюсь себе твердить, что он странный, что надо бежать от него подальше. Но все равно понимаю, что меня тянет к нему, как магнит к холодильнику. Да. Именно. Он такой же. В теплом корпусе холодный фреон бежит по венам.

Мельком глянув в тонированные стекла ресторана, увидела, что Евгений идет быстрым шагом за мной. Ну, уж нет, ты не увидишь моих слез, мистер Айс. Нырнув в арку здания, несусь к первому попавшемуся подъезду и, с разбега запрыгнув на спинку лавочки, повисаю на козырьке, быстро подтянувшись, забираюсь на него и буквально вваливаюсь в открытое курильщиками окно подъезда. Да уж, надеюсь, никто не видел девушку в ярко-желтом платье, занимающуюся паркуром в туфлях хоть и на небольшом, но все же каблуке.

Вовремя. Евгений только входит во двор, а я, притаившись сбоку у окна, наблюдаю, как он осматривает «коробки» жилых домов. У него в руке мой рюкзак, там только принадлежности для рисунков, ничего личного нет. Паспорт я не ношу, телефон при мне, в кармане. Ну а денег в рюкзаке немного. Жалко только эскизы.

Женя покрутился во дворе и сел на лавочку около подъезда, где я притаилась. Он расположился на ней с таким видом, как будто собрался на ней состариться. Откинувшись на спинку и вытянув свои идеальные ноги, жмурился на солнце как кот, лениво поглядывая по сторонам.

Интересно, сколько он собирается тут сидеть, мне ведь нужно к папуле ехать. На всякий случай перевожу телефон в беззвучный режим и выглядываю опять в окно. Женя все так же спокойненько сидит на лавочке, а перед ним дворовый пес подметает хвостом дорожку. Может, и пес не злой совсем, но мне кажется, Женя обладает какой-то магией. Ведь даже с моим взрывным характером рядом с ним я становлюсь спокойной и расслабленной. Как будто я в правильном месте с правильным человеком и в моей жизни только сакуры цветут.

Наблюдаю, как он достает из рюкзака лист и карандаш, что-то пишет на нем и, отсалютовав в сторону моего окна, уходит, оставив мои вещи на скамье.

Глава 11

Выждав пару минут, спускаюсь вниз. Открыть дверь тихо не получается, пищит при нажатии на кнопку домофонная фигня. Чуть приоткрыв тяжелую металлическую дверь, опешила. Рядом с моими вещами стоял Борзый и читал записку Жени, невоспитанный тип!

– Ты что, следишь за мной?

– Кид! – кинулся мне навстречу Борзый и, буквально захапав своими ручищами и прижимая мою голову к своему плечу, затараторил:

– Как он на тебя вышел? Что он сделал тебе? Где он тебя нашел?

– Тормозни, а? И пусти меня! Мне дышать тяжело! – пытаюсь освободиться, чуть ли не жую его футболку оттого, как он тесно прижимает голову, псих!

– Что он сказал тебе? Почему отпустил?

Продолжает засыпать меня вопросами, съехавший с катушек терминатор. Но все же отпустил меня и, схватив за руку, потащил за собой.

– Кто? Женя?

– Какой еще Женя? Это был Фантош! Я видел, что он идет за тобой, но пока добежал, тут только твой рюкзак остался и записка.

Слова Сашки заставили меня остановиться на месте и он, по инерции дернув руку, чуть не вырвал ее.

– Женя и есть Фантош? – просипела я, осознавая, с кем меня угораздило познакомиться.

– Его зовут Кирилл. И это был сто процентов он. Фантош. Как твой рюкзак оказался у него?

Я ничего не могла ответить Сашке, в моей голове в одну секунду закрутились тысячи мыслей, но поймать не удавалось ни одной. Все равно как пытаться поймать малька на реке, вроде и видно, но моментально уплывают, не даются в руки.

Он наврал насчет имени, значит, сделал это намеренно. Он знал, кто я, с самого начала!

– Отдай записку, – потребовала уже в машине. – Зачем ты ее читал?

– Ошибки проверял. Климу отдам, – Борзый, небрежно смяв ее, сунул в карман. – Кид, он опасен. Держись от него подальше.

– Кому опасен? Вашей шайке?

– Всем, и тебе тоже. Ты у Клима слабое место.

– Пфф, – фыркнула я. – С чего бы вдруг? Ему все равно на меня, держит как собачку на привязи и командам обучает.

Сашка замолчал, вернув себе привычный вид сурового и необщительного парня. Как будто это не он за минуту сказал больше слов, чем за неделю.

Приехав в ресторан папы, Сашка отправил меня в тир, а сам ушел докладывать Климу, что меня угораздило пересечься с… Кириллом.

Я осталась наедине с собой, и до меня как до жирафа начало доходить все, что произошло за эти дни. А в нашей истории есть хоть слово правды? Мне стало ужасно горько и обидно. Ведь я не знала, кто он. И даже не понимала, что он использует меня в своих интересах.

Он и есть Фантош. Он просто игрушка, марионетка в руках кукловода. Слабак, неспособный сбросить нити. Хуже нытика Пьеро, который при всей своей бесхарактерности удрал из театра кукол, не опускаясь до такой низости.

Жалкий трус, решивший использовать против Клима его ребенка. Что он хотел сделать, я не знаю. Но наверняка у него был гнусный план, как прижать Клима за жабры. Он изначально знал, кто я. И ведь даже вида не подал, что не верит мне. Играл так, что даже Станиславский бы поверил.

Предательские слезы крупным горохом стекали по щекам, а я все продолжала выпускать обойму по мишени. Почему только голова и грудная клетка у этого картона? Я хочу отстрелить ему кое-что другое. И хочу нарисовать на этой картонной голове его бездушные глаза цвета индиго.

Меня закрутило как в стиральной машине на режиме отжима. Я не могла справиться с собой. Не получалось забыть его объятья и единственный поцелуй. Его жаркий шепот и дикую страсть. Кирилл. Значит, так зовут мою адскую боль в груди. Ему идет это имя больше, чем Евгений.

За короткое время перевернуло всю жизнь сначала в сад цветущей сакуры и потом обратно – в черный мертвый лес. Я же не влюбилась? Конечно, нет! Этого еще не хватало! Просто мне с ним было очень хорошо и так спокойно, как будто никакие угрозы рядом с ним не страшны. Все неприятности и депрессивные мысли улетучивались, как сизый дым сигареты на ветру.

– Саш, дай мне сигарету, – попросила я у входящего в тир члена моей криминальной семьи.