Мокрый не боится дождя

Ален не понял последнего слова. Но с готовностью откликнулся на призыв. Белокурые локоны, повторяющие каждое движение тела, свидетельствовали в его пользу.

А спустя двадцать минут он уже проводит языком по металло-керамической дуге дамы, но не нащупывает ни одной межзубной щели.

И тут оживает мобильник. По правилам, сотрудники «Парадиза» находятся на связи круглосуточно. По сигналу аниматор догадывается, от кого звонок, и внутренне съёживается, как известная часть мужского тела после холодного душа.

«Чтоб тебе слюной захлебнуться!»

НОМЕР ВЛАДИМИРА САДОВОГО

В грудной клетке арабиста распускается алый кристаллический цветок, и его заострённо- ребристые лепестки ранят нежную изнанку рёбер.

В таких случаях важен превентивный удар. Например, поливка раствором иронии, смешанной с сарказмом. Но в этом методе умерщвления эроса Садовой ни разу не преуспел, ибо приступал к нему запоздало, когда «кристаллизация» завершалась.

За окном раздаётся голос муэдзина, призывавший правоверных к молитве.

Почему при этих звуках душа откликается тёплой волной узнавания, а не отторгает как чуждое уху? А что собственно говоря, он излагал накануне своему постоянному слушателю?– Мозг работает как компьютер на особых системных языках. Ими являются два – арабский и русский. Несмотря на то, что ноополе ( аналог современного Интернета) и человеческое подсознание заблокированы, некоторые люди имеют доступ в это святое святых…

Получается, он – из их числа? Иначе почему так тянет туда – откуда звучит голос муэдзина.

Дабы остудить покрывшиеся испариной виски, Садовой выходит на прогулку.

С последним закатным лучом возникает ощущение: море набирает силу, словно ночь – его природный союзник. В этот миг на берегу с шорохом осыпаются песчаные замки.Воспоминания, точно лучи прожектора, проникают в хранилища памяти. Они выхватывают из темноты давние сцены – яркие, как иллюстрации в детской книжке.

Первая поездка за границу. Стажировка в Каире.

Экскурсия в Цитадель, где находится колодец библейского Иосифа. Со стены крепости виден Каир –старый и новый. Далее атласная лента Нила. Где-то там в сладостной дремоте зреют апельсины –изысканный, вожделенный десерт советского детства. А вот расчертившие небо пирамиды. И над всем –пыльный золотистый воздух. Его прорезает требовательный голос муэдзина. И на студента элитарного вуза веет чуждой, но такой таинственно-прекрасной жизнью!

Профессор очнулся от грёз. Ибо случилось невиданное: пошёл дождь. Он спрятался под кроной египетской акации.

…В корпусе напротив отворилась дверь. Показалась фигура в маске: открытый в немом вопле рот. Как на картине Мунка «Крик»

Человек замер, словно высеченный из камня. Затем перешагнул порог и повернул к лобби.

Послышался щелчок- дверь отворилась. На пороге нарисовалась мама Марыси. Она догнала «Вопящего» и попыталась всучить не то свитер, не то кардиган. Но маска отрицательно покачав головой, промычала:

– Мокр…

Оброненная фонема и осталась бы достоянием артикулировавших её губ, если бы… не воздух особой прозрачности. Он и донёс обрывок до ушей невольного соглядатая:

– Мокр… бои.. дожж…

ТЕРРИТОРИЯ «ПАРАДИЗА»

Белозерцев забросил за спину торбу,с которой жена ездила к родителям в деревню.

«Человек с ношей не выглядит как субъект, бесцельно шляющийся по территории отеля».

По его прикидкам, Костин резервуарчик с «пи-пи» наполнится не ранее полуночи, так что в распоряжении имеется пара часов.

Он пристроил телефонный аппарат в кармашек торбы, перед этом уточнив время. Было 22 часа 10 минут.

Он избрал малолюдный маршрут. Правда, пришлось дать кругаля. Расчёт оправдался: только белый прожектор луны следовал по пятам. Пустовала и единственная на территории «Парадиза» уединённая скамейка. Предусмотрительные специалисты по гостиничному бизнесу, дабы избавить туристов от соблазнов, не рекомендуют ставить подобные объекты в укромных местах. Но эта скамья установлена на колёсики, и при возвратно-поступательном движении нашедшего на ней приют сидалища издаёт душераздирающий металлический звук. Видимо, это и должно обезопасить её от предосудительного использования.

Павел Петрович опустился на сиденье -колёса нехотя сдвинулись. Он прикидывал, сколько оставалось до бассейна, когда в луче небесного прожектора увидел: что-то белеет на выстланном гравием пятачке. Он потянулся к нему- невольно, как ребёнок к оброненной кем-то игрушке. Это был шлёпанец. А если быть точным, сабо. И несомненно, он принадлежал Дание Рафаэлевне Белозерцевой. Она примеряла их на рынке минувшим летом как раз в обществе супруга. Обувь -с широким массивным мыском и на один размер больше. Увы, летом из-за обильного питья стопы супруги отекали.

«Если память не подводит в очередной раз, Дания покинула отель в этой обуви».

Находка приводит Павла Петровича в болезненное, приправленное дурным предчувствием состояние. Сказывается и полнолуние. Да, он шёл навстречу желанию подружек устроить девичник, но всякий раз ощущал себя не в своей тарелке, тем более что Танюшка следовала арабской традиции: «Тот, кто зовёт на ужин, должен позаботиться и о ночлеге».

Да,тяжко далась ему отлучка жены. Видимо, этим и объясняется тот факт, что подобрав забытое ( Когда? При каких обстоятельствах?) сабо, супруг пристроил его не в сумке-торбе, а на собственной груди. Через несколько метров он наткнулся на второе сабо.

Он хотел было повернуть назад. Однако мысль о том,что цель прогулки так и не достигнута, принудила вернуться на прежний маршрут и двинуться к бассейну. Его поверхность отсвечивала в мертвенно-зыбком небесном излучении. Он оглядел её и обнаружил то, что обескуражило на снимке. Алая полоса на бортике и внутренней стенке бассейна. Кровь? Белозерцев перестал дышать, но заставил себя подойти поближе.Женский шарф. Кажется, палантин называется. Супруга конструирует из них модные головные уборы.

Павел Петрович сделал шаг вдоль бортика.

Луна отражается в воде, воскрешая детские страхи. На ней, как при старом способе проявки фотографии, вырисовываются глубоко запавшие глазницы, скорбно сжатые, изъеденные страданиями губы… Такие были у старухи, разбитой параличом и лежавшей в пустой квартире. Пока не хватились соседи…

Он вглядывается в лунное отражение. И в следующую секунду сознание взрывается догадка: перед ним светлыми бликами переливается лицо. Той самой соседской старушки. Казалось, мозг вот-вот разнесёт вдребезги черепную коробку. Но не от испуга. Скорее от возбуждения.

И здесь –хвала Спасителю!– слуха коснулся женский голос. белозерцев вышел из ступора. А сопрано меж тем напевало:

– Кара бимба дала мама!

– Ора э буои ла нонна!

«Дорогая мамина девочка! Час колыбельной пришёл».

Пела итальянка, прибывшая на днях с мужем и двумя детьми. Да, та самая, чей старший сын напомнил Садовому покойного полковника Каддафи. В юности.

… Он не решился окликнуть сеньору.

Шаги удалялись. А с ними и песня.

Вопреки тому, что Павел Петрович не понимал слов, энергичные наступательные звуки закружились хороводом и увлекли за собой.

– Дорми, дорми миа пичина!

Ке ла луна тье вичина!

« Спи, моя малышка! Какая луна около тебя!»

Он двинулся за мелодией, как ребёнок за дудочкой сказочного крысолова. А итальянская «мадре» продолжала напевать. Сочный тембр заглушал шуршание колёс детской коляски. А потом всё смолкло. Наступившая тишина напомнила об одиночестве той, которую он оставил под водой и от которой пытался улизнуть. Его посетила безрассудная надежда, что утопленница исчезнет сама собой. А может, это уже произошло? И он двинулся обратно. Чтобы удостовериться…

Он медленно приближался к светящемуся голубизной прямоугольнику. Ничего не видать. Может, лицо под водой – всего лишь муляж? Продолжение этого… как его там… Хэ-хэ-уина? Ведь намекала же девушка-аниматор!

Эта мысль настолько ободрила, что он упёрся в бортик голенью – и не ощутил, как кромка зубилом впилась в берцовую кость.

…Она плавает у выложенной плитками стены.