Элион Ватсон и последнее заклятие

Элион Ватсон и последнее заклятие
Алёна Иванская

Последний, двенадцатый курс в волшебной академии Чаромагис начинается мирно. Элион и её друзья готовятся к серьёзным экзаменам, выбирают свой дальнейший путь вне стен школы. Но внезапное появление в школе Ночницы вносит разлад в спокойную жизнь выпускников. По стечению обстоятельств Элион приходится стать наставницей девочки, и вот тут и начинается самое интересное. Кассандра Риссейн хранит страшную тайну последнего заклятия, которое сыграет ключевую роль.

Элион Ватсон и последнее заклятие

Алёна Иванская

© Алёна Иванская, 2023

ISBN 978-5-4490-6758-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Воспоминания

Элион отложила очки и утомленным жестом потерла глаза. После нескольких пробных чар, восстанавливающих здоровье, глаза изрядно устали: такие заклинания сопровождались яркими желтыми вспышками. Через два года работы в госпитале, где почти каждый раз требовалась то магическая диагностика, то восстанавливающие заклинания, то общеукрепляющие чары, зрение начало резко падать. Сначала его поддерживали различные зелья, но потом перестали помогать и они. Элион видела все хуже. Это была очередная жертва за могущество шести стихий.

Были и другие…

Девушка до сих пор помнила, как её наставник – Алефтин Каллиани – сказал ей, что время для нее идет быстрее, чем для обычных волшебников, и ледяной страх сковал её от этого знания. Она тогда долго глядела на себя в зеркало, пытаясь найти симптомы преждевременного старения. Ведь ей только двадцать четыре года… Стихии забрали у неё многое, но взамен дали возможность исцелять, преобразовывать, и даже в некоторой степени воскрешать.

За такое чудовищное могущество Элион заплатила должную цену собственной жизнью.

Девушка закрыла массивный фолиант – она выискивала старинный рецепт зелья для госпиталя, (в последнее время это стало для неё чем-то вроде хобби), и не глядя щёлкнула пальцами.

Яркие огненные пульсары, застывшие под потолком и освещавшие библиотеку, спустились к ней на ладонь и впитались в кожу.

Элион подобрала складки профессорской мантии из темно-зеленого бархата и вышла в темный коридор.

Тьма, таившаяся по углам, привычно потянулась к ней, путаясь в складках одежд, в густых каштановых волосах, отросших почти до пояса. Элион втянула в себя ауру ночной стихии и позволила ей обнять себя. Это её успокаивало. Стихия тут же начала прокрадываться к её душе, насаждая ум смутными образами и тёмными желаниями. Элион резко изгнала её прочь и выставила ментальный барьер, не подпускающий коварную стихию к своим мыслям и чувствам. Тьма покорно отползла вглубь коридора.

Ночная – самая коварная стихия, которой девушка умела управлять. Она может пробраться в душу и посеять смуту, застилающую здравый смысл, но в то же время Ночь дарила покой и умиротворение. Именно поэтому маги ночной – или Иной – стихии имели превосходное самообладание и владели самыми сложными техниками ментальной защиты. И именно они были способны на самые ужасные поступки.

У Элион были врожденные склонности к двум стихиям – воздушной и ночной – поэтому ей приходилось бороться с так любившей её тьмой.

Девушка медленно шла по галерее Золотого корпуса Чаромагиса, и вспоминала, как впервые явилась в комнату №17 в профессорской мантии. Мэриона и Биотрисс – её лучшие подруги – разом сделали шутливый реверанс, а Клео и Вио (сёстры-оборотни, с которыми они делили комнату) целую неделю называли её «профессор Ватсон».

В действительности Элион не была профессором, она ещё не окончила академию, но мантия полагалась ей за работу в госпитале. У этого были плюсы. Девушка могла назначать взыскания провинившимся ученикам, наравне с профессорами патрулировала коридоры ночью и смотрелась равной Люцию, так и оставшимся в Чаромагисе преподавателем теории магии у младшего звена.

Учебный семестр ещё не начался. Элион приехала за неделю до начала занятий, чтобы привести в порядок госпиталь, классифицировать зелья и мази. Завтра должны были приехать ученики, и, как правило, некоторые из них все-таки ухитрялись простудиться на летучих кораблях.

Элион очень скучала по Мэрионе и Биотрисс, хотя они расстались на лето всего полтора месяца назад. И не только по ним, по всему теперь уже 12 курсу.

Сердце девушки сжалось. Это выпускной год в Чаромагисе. Впереди был диплом, государственные экзамены по заклинаниям, зельям и общему волшебству в присутствии министра магии, мантия выпускника школы, выпускной вечер, расставание с друзьями… Она потрясла головой, отгоняя грустные мысли. Ещё только август и занятия даже не начались. У неё будет время насладиться школьной жизнью.

Этот огромный, уютный замок стал для Элион вторым домом. Она любила лестницы, теряющие ступеньки, длинные переходы из корпуса в корпус. Она любила теплицы с редкими травами и головокружительной красоты цветочные оранжереи академии. Сад, цветущий весной и сладко пахнущий пыльцой, озеро, искрящееся на территории парка, лес, в котором скрывалась главная тайна Чаромагиса – Колодец Истины, и, конечно пляж. Сколько раз они с подругами тайком сбегали на пляж, чтобы искупаться в океане, хотя это было строжайшим образом запрещено.

Элион любила приходить на поляну, где находился Колодец Истины. В прошлом году она много времени посвятила изучению этого уникального природного источника магии. Колодец поглощал в себе магические артефакты и освобождал магию, заключенную в них, а обычные предметы оставались невредимыми. Элион заметила, что рядом с колодцем ей не хотелось спать. Ради эксперимента она провела возле колодца 9 ночей и оставалась бодрой и отдохнувшей. Ночью вода в колодце была прозрачная, а не черная, как днём, и сам колодец был совсем неглубокий, до его дня можно было достать рукой, однако делать этого Элион не стала. Её целью было выяснить, есть ли у колодца целительные свойства, кроме тех, что помогали не спать.

Элион не заметила как, задумавшись, она дошла до башни 12 курса и оказалась на пороге общей гостиной. Она толкнула дверь и вдохнула привычный запах книг и шерстяных пледов, покрывающих множество кресел.

Здесь прошла большая часть её жизни. Вечерами в гостиной ярко пылал камин, звучал смех, было тепло и уютно. Их курс был самый дружный. Только их курс мог закатить шумную вечеринку в честь чьего-нибудь дня рождения, а потом отмывать котлы в классе зелий профессора Полаева в качестве взыскания. Однажды они не дали закрыть школу, окружив её живым кольцом во главе с Мэрионой, а ещё раньше – организовали спасательную операцию учителей, попавших в беду.

Элион улыбнулась, вспомнив события двухлетней давности, когда она, оправившаяся после войны с Арахнусом – огромным демоном-оборотнем, повелевающим нежитью – вернулась в гостиную, и её встретил восторженный рев множества голосов, аплодисменты и многочисленные расспросы о подробностях сражения. Её однокурсники не могли угомониться всю ночь. Орден Мерлина первой степени, который она получила из рук министра Фельуса в госпитале, пошел по рукам и вернулся к ней с изрядно помятой ленточкой. По мнению самой Элион ордена Мерлина была достойна добрая половина её курса, ведь это они помогали и поддерживали её во всем.

Девушка прошла по комнате, шурша бархатной мантией, сделала пасс – свечи факелы и лампы разом зажглись, освещая только что убранную к завтрашнему приезду учеников гостиную. В отличии от других магических академий, Чаромагис не чурался достижений немагов. В нём было электричество, хотя работало оно больше по законам магии, а не физики. В подвесных лампах зажигались маленькие магические огоньки.

Элион села в кресло у камина, и вспомнила своего наставника Алефтина Каллиани. Этот хитрец никогда бы не признался, что пока она лежала в госпитале без сознания после укусов нежити, он все время находился у неё кровати. Варил какие-то персональные зелья, рассчитанные только на её организм, и поддерживал её силы заклинаниями. Тот факт, что Каллиани – этот высокомерный, придирчивый и невыносимый во всех отношениях человек – ухаживал за ней, просто в голове у неё не укладывался, и когда мадам Кресцова рассказала её об этом, ей сердце наполнилось нежностью к своему наставнику. Конечно, Каллиани врединой быть не перестал, но Элион смотрела на него уже по-новому, уважала и любила ещё больше. Мастер Алефтин когда-то был вызван специально для неё из школы стихийных магов Олакрез, и именно он научил её всему, что она знала.

Ещё с ней находился Алин – небесный эльф, когда-то по случайности попавший в Чаромагис и оставшийся преподавать Природную магию. Он поддерживал её ментальное здоровье. Алин был ещё одним удивительный человеком в её жизни. Её связывали с ним крепкие узы дружбы. Элион испытывала особенную любовь к этому прекрасному златовласому эльфу, они пережили вместе нападение злобной Эретомагистки Дианы Эалинор, войну с нежитью, Элион была обязана Алину жизнью.

Девушка, задумчиво улыбаясь, поднялась на второй этаж по лестнице, сокрытой в башне, и вошла в комнату с номером 17.

Там был непривычный порядок. Кровати, стоявшие в ряд вдоль прямой стены, были идеально застелены, книги на общем столе сложены в ровный строй. «Это ненадолго, – с улыбкой подумала Элион, – до приезда Мэрионы».

Когда её дорогая подруга приезжала в Чаромагис, в их комнате до конца учебного года царил «творческий хаос» – так Мэриона называла бардак, состоявший из книг, перьев, самопишущих тростинок, листов бумаги, пергаментных свитков, конспектов лекций, одежды, кучей сваленной на её половине комнаты. «Когда все лежит на местах, я ничего не могу найти! – жаловалась Мэриона, тряхнув гривой рыжих волос, – а так у меня все под рукой».

Раз в месяц Биотрисс бунтовала и все-таки убирала её вещи. «Я не могу жить в свинарнике! – заявляла златовласая, хрупка Биотрисс, – или убирай свои вещи, или я от вас съеду!» Но порядка, как правило, хватало до вечера, когда Мэриона возвращалась с занятий, «творческий хаос» возобновлялся.

С ними на курсе учились сестры-оборотни. Четырнадцать высоких, красивых, совершенно одинаковых девушек, которые могли превращаться в пантер. Их не могли отличить профессора, но Элион знала всех по имени. В комнате с Элион и её подругами жили две из них – Клеопатра и Виоланта. Помимо оборотней в Чаромагисе учились другие волшебные расы: эльфы, гномы, вампиры. Чаромагис был единственной академией чародейства, которая открыла двери для волшебных существ.

Элион взглянула в окно. Алеющий восток зарумянил лес и позолотил сахарные верхушки гор. Высокие молчаливые сосны слегка покачивались на ветру, пропуская сквозь свои раскидистые, вечнозелёные кроны летний ветерок. Ночь истаивала, растворялась в рассвете, подчиняясь солнечному свету. Порыв тёплого ветра, еще дышащего ночной прохладой, долетел до окна, возле которого сидела Элион, и затронул лёгкие занавески. Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула свежесть раннего утра.

Наклонности Элион к воздушной магии открылись в 12 лет, как раз по пути в Чаромагис. По её вине тогда летающая ладья, на которой ученики добирались до школы по воздуху, попала в ураган. Вспомнив свой первый курс, Элион погрустнела. Тогда ещё были живы её любимый пегас Прометей, Ринат, Вирна и много кто ещё. Они пали жертвами ужасных событий, творившихся в школе за время её пребывания в ней. Элион до сих пор очень тосковала по Ринату. Его убила Диана Эалинор – сильная чёрнокнижница, убила безжалостно и бесполезно. Ринат просто попался под руку, смерть его была случайностью и не должна была произойти. Два года назад Элион свидетельствовала в суде в пользу Дианы Эалинор, которая сыграла не последнюю роль в войне с Арахнусом и этим искупила часть своей вины. Её приговорили к заточению к магической тюрьме на 20 лет.

Элион жалела её. Человек, погрязший в жажде власти, позабывший себя от ненависти заслуживает жалости. Девушка слышала, что в тюрьме Диана попросила книг и изучает стихийную магию. Конечно, на её запястьях надеты специальные браслеты, которые не позволяют ей колдовать.

Солнце тем временем коснулось башен серебряного корпуса, и их крыши окрасились в буйный рыжий. Следом осветился подвесной мост, соединяющий золотой корпус с серебряным. И наконец, солнце добралось и до окна Элион.

Девушка прищурилась и прислушалась к тихим голосам, доносящимся со стороны леса. Это проснулась пятая, самая загадочная и непостижимая, живая стихия, зовущаяся Квинтэссенция. Стихия живых существ, деревьев, чувств, всего, что имеет душу. Элион ощущала её, как живительную силу, и поток мыслей, настроений, эмоций, обрывков фраз на неизвестном языке. Именно такой магией обладают эльфы – это очень тонкая материя. Девушка медленно поздоровалась со стихией, доносившей до неё настроение леса за Чаромагисом, и ощутила душевный подъем: лес узнал её и ответил.

Внезапно перед её мысленным взором возникло видение: белеющий корабль, плывущий по облакам, словно по волнам.

– Спасибо, – поблагодарила Элион стихию, предупредившую её о приближении воздушных кораблей с учениками школы. Так иногда бывало. Поскольку Элион была ясновидящей, то стихийная магия давала ей доступ к ментальному общению в виде видений.

Элион встала со стула, одернула мантию и исчезла, чтобы появиться на крыльце золотого корпуса. По парку она торопливо прошла пешком. Маги, конечно, умели телепортироваться куда угодно и когда угодно, но прогулка была для них предпочтительней, и переносились они только в спешке. А может быть, это было связано со случайным расщеплением тела на несколько кусков при неправильно сплетённом заклинании. В любом случае, телепорт использовали только при необходимости.

Девушка вышла за территорию школы, минув пегасню и озеро, и уже не спешила. На посадочной площадке недалеко от главных ворот шли на посадку две воздушные ладьи. Из первой развернулась розоватая полупрозрачная лесенка, и на неё, покряхтывая, вышел коренастый мужичок, в зеленой мантии профессора Чаромагиса. Это был профессор зелий – Бенедикт Полаев. Он был мрачен и раздражен. Элион усмехнулась про себя: это было нормальное его состояние.

– Доброе утро, профессор Полаев! – проговорила Элион, радостно улыбаясь.

Низенький профессор, опираясь на изогнутый посох, косолапо спускался по магической лестнице.

– Это как посмотреть, мисс Ватсон, – сварливо отозвался он, – вы считаете, что целые сутки вести кучу орущих детишек, то и дело норовящих сигануть за борт – это хорошее начало дня?

Элион сдержанно улыбнулась. «Куча орущих детишек» уже боязливо выходила на лестницу, будто проверяя, дозволено им уже спуститься с корабля, или нет.