Оценить:
 Рейтинг: 0

Палуба 9

Жанр
Год написания книги
2023
Теги
1 2 >>
На страницу:
1 из 2
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Палуба 9
Алиса Бастиан

Две девушки отправляются в путешествие по маршруту Таллинн – Стокгольм, как и ровно год назад. На пароме с красивым именем «Лидия», созвучным имени одной из них. В каюте с красивым номером на шестой палубе…

Алиса Бастиан

Палуба 9

Лиля еще теплая, но несомненно мертва.

Я прикасаюсь к ее мокрым волосам, потемневшим от воды и неприятным на ощупь. Убираю липкую тонкую прядь ей за ухо. За что ты так со мной, думаю я, ощущая бесконечное одиночество, не отнимая рук от ее головы. Вы оба. Внезапно Лилина голова под моими ладонями начинает вибрировать. От неожиданности я впиваюсь пальцами в ее череп, с ужасом проваливаясь в какую-то темноту, а потом мелодичная трель вырывает меня из тьмы. В руке зажат мобильник, чудом не треснувший от того, с какой силой я его сжимаю. Будильник трезвонит и вибрирует. На экране почему-то не 9:00, а 9:99. Опять глючит. Простыня подо мной мокрая от пота. Я с облегчением выдыхаю.

Всего лишь кошмар. Мне иногда снятся мои знакомые и родные, и все время с ними случается что-нибудь ужасное. В последние пару недель такие кошмары участились. Сестра думает, это выражение танатофобии, боязни смерти. А я думаю, что мне надо меньше пить.

Лиля, совершенно живая, даже чересчур, заявляется ко мне через час. Мы так договорились, потому что обычно она любит опоздать, а нам это совершенно не нужно: паром точно не будет ждать непутевых пассажиров.

– У меня кое-что новенькое, – говорит Лиля, проводя руками по зеленому свитеру, подчеркивающему изгибы ее совершенного тела. Во мне шевелится какое-то неприятное чувство, но я убеждаю себя, что это вовсе не зависть. Что-то совсем другое.

– Красивый свитер. Сама выбирала? Что-то он мне напоминает…

– Спасибо. Сама. Да, и мне он тоже кое-что напоминает, – улыбается Лиля, но не уточняет.

Кроме свитера, новым у Лили оказывается и рюкзак. Смотря на ее обновки, я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Меня пугает то, что я не могу найти ей объяснение. Если я отравилась, то наша поездка будет испорчена напрочь. Надеюсь, что нет. Немного повздорив по поводу Лилиной одежды (я считаю, что куртка у нее слишком легкая для такой погоды, как сейчас), мы еще раз проверяем рюкзаки, документы, последние мелочи. По очереди идем в туалет, потом я опускаю рулонные шторы. Нам пора выезжать.

У паромного терминала мы оказываемся минут через сорок. Времени остается, как раз чтобы спокойно пройти регистрацию, подняться на борт бело-синей «Лидии», плывущей из Таллинна в Стокгольм, закинуть вещи в каюту и выйти на открытую палубу посмотреть отплытие. Получив ключ-карты и пройдя через турникеты, мы идем по посадочному коридору. Мимо нас с разной скоростью ползут пассажиры с рюкзаками и тележками. Лиля отпускает какое-то остроумное замечание по поводу одного из них, и я, не сдержавшись, смеюсь во весь голос. Пассажиры оглядываются, смотрят на меня с удивлением и немного настороженно, отворачиваются.

– Какие серьезные, – пихает меня локтем в бок Лиля и улыбается. Я отвечаю ей тем же.

* * *

Каюта чистая, светлая и просторная. На шестой палубе, с красивым номером: 6999. Лиля потрошит свой рюкзак, вытаскивая и раскладывая то, что ей потребуется в ближайшее время, после и утром. Выглядит беспорядочно, но в этом вся Лиля. Не знаю почему, но сегодня я чувствую раздражение, хотя раньше относилась к этому спокойно. Наверное, не выспалась. Все из-за дурацких кошмаров.

Разложившись, мы выходим на открытую палубу, любуемся отплытием, прогуливаемся, смотрим на проплывающие мимо корабли и лодки. Вдоволь насмотревшись на вечернее море и продрогнув на ветреной палубе, мы с Лилей заходим обратно в тепло парома. Развлекательные программы в самом разгаре, «Дьюти-фри» с беспошлинным алкоголем открыт уже несколько часов, так что тут и там нам встречаются подвыпившие пассажиры, бахвалящиеся чем-то перед кем-то на русском, эстонском, шведском и языке жестов. Еще через пару часов больше половины парома будет почти что в отключке. Как говорится, плавали, знаем. Спускаемся на нашу палубу, неспешно направляемся по коридору к своей каюте. Здесь, ниже ресторанной палубы, довольно тихо. Почти никого нет. На полпути вдруг чувствую рядом с собой чье-то проспиртованное дыхание и резко оборачиваюсь.

Вероятно, из одной из кают, оставленных позади, выполз довольно щупленький мужичок в засаленной футболке и совершенно непонятных штанах. Пьяненький, хиленький, с улыбкой на пол-лица.

– Такая симпатичная дамочка, и одна? – В его нетрезвом голосе сквозят искренне удивленные интонации.

Лиля скрещивает руки на груди и с интересом следит за развитием событий. Я повторяю ее жест, надеясь, что никакого развития не последует. И еще надеясь, что он не прицепится к Лиле. Бочком-бочком, осторожно, глупо полуулыбаясь, чтобы не вызвать вдруг вспышку спиртного гнева, я продвигаюсь мимо него вдоль стены каютного коридора. Впереди – никого. Сзади только Лиля. Щупленький мужичок преграждает мне путь рукой.

– Такая симпатичная дамочка, и одна? – повторяет он слово в слово, будто бы, не дождавшись ответа, решает отправить в точности такой же запрос.

Я кошусь на Лилю, хоть и выглядящую юно, но при желании могущую быть выданной за сестру или подругу, и все-таки отвечаю, одновременно пытаясь отодвинуть чужую руку, упершуюся в стену:

– Вообще-то я не одна.

– Ну да, конечно, – ухмыляется придурок.

Я жалею, что на мне нет кольца. Было время, когда я носила его из-за таких вот участившихся случаев. Замужняя сразу понижала градус интереса. (Было время, когда я носила его и не из-за этого, а по праву: глупое и счастливое, недолгое и оставившее много воспоминаний время; впрочем, сейчас на мне никаких колец и вообще украшений нет, так что все это не важно.)

– Может, развлечемся?

Прыснув со смеху – настолько умопомрачительно банально и плоско прозвучало это предложение, да и предлагающий не слишком располагал к развлечениям, – я качаю головой, отхожу к Лиле и негромко говорю ей:

– Давай обойдем по другому коридору.

Она согласно кивает, с неприязнью косясь на приставучего пассажира. Но даже сквозь эту неприязнь я улавливаю интерес. Откуда и к чему, думаю я, что тут интересного?

– Давай, золотко, – говорит щупленький. – Я только за. Прогуляемся.

Вообще-то я не к тебе обращаюсь, чуть не вырывается у меня, но я запрещаю себе обращать еще хоть малейшее внимание на этого субъекта.

– Пойдем, Лиля, – чеканю я, беру ее за руку и ухожу в другую сторону.

– Ненормальная! – обиженно кричат мне вслед.

Лиля смеется.

Потом мы идем ужинать. Шведский стол завален горячими и холодными блюдами, и мы с Лилей долго бродим, выбирая себе еду по вкусу. Потом еще раз. И еще. Сразу все попробовать не удается. Я ем с аппетитом, Лиля как-то вяло ковыряется вилкой в запеченной рыбе с картофелем в сливках. Мне даже кажется, что и ковыряется она скорее для вида. Раньше аппетит у нее был получше. Впрочем, несколько Лилиных тарелок уже опустели, так что, может, она просто наелась. Но хоть убей, не помню, что она брала. Только я открываю рот, чтобы спросить, как мимо нас проплывает забавная официантка, лицом жутко похожая на мопса. Вернее, я не осознаю, на кого она похожа, пока Лиля не перегибается ко мне через стол и довольно громко не говорит про мопса. Я смеюсь, поглядывая на несчастную, потому что Лиля права. Официантка стреляет в нас невежливо убийственным взглядом и собирает посуду с соседнего столика. Отнеся посуду, через минуту подходит к нам. Холодно улыбнувшись, ставит одну тарелку на другую, сверху ставит опустевшую чашку из-под кофе с едва заметным кольцом-ободком сливочной пенки по диаметру внутри, в чашку кладет грязную ложечку, скользит взглядом по столу (решает, есть ли что-нибудь еще, что можно унести прямо сейчас) и уходит. Лилина посуда остается нетронутой, хотя прекрасно видно, что она уже пуста и даже немного ей мешает.

– Почему она не убрала твои тарелки? – возмущаюсь я. – Просто скользнула по тебе взглядом и ушла!

– Я невидимка, – смеется Лиля. – И, по-моему, у нее болит живот, – пожимает она плечами. – Судя по ее лицу. Может, вернется за ними позже.

– Вообще-то положено уносить все с одного столика сразу.

– Да ладно тебе, – улыбается Лиля. – Конечно, на пароме классно работать, но все же официанткой – не очень. Не бери в голову.

На самом деле я думаю, что официантка просто слышала ее слова. Мой смех она точно слышала. Я сама складываю и отодвигаю Лилину посуду, ворча что-то нечленораздельное.

– Как насчет сока и пирожного? – предлагаю я, увидев, как мимо понесли тарелочку с десертами.

Лиля снова улыбается.

– Возьми себе. Я просто посижу.

– Уверена?

– Да, хочу просто посидеть и посмотреть, как ты ешь.

Я пожимаю плечами и продолжаю уминать оплаченный шведский стол. Потом мы, еле передвигая ноги (ладно, Лиля идет нормально), добираемся до нашей каюты и заваливаемся на кровати. Лиля жует жвачку, потом бесцеремонно, словно так и надо, прилепляет ее к столику. Я делаю вид, что меня это не касается. Отдохнув, мы решаем пройтись до ресторанной палубы. В одном из залов как раз начинается концерт. Мы садимся за столик, но ничего не заказываем. Просто смотрим. От переедания меня начинает клонить в сон. Полумрак и заунывная музыка добавляют эффекта. Когда на сцене вспыхивают прожекторы, я вздрагиваю, выныривая из полудремы, и поворачиваюсь, чтобы сказать Лиле, что я устала и нам пора идти спать.

Но Лили рядом со мной нет.

Я оглядываю зал. Потом еще раз. Ее не видно. Иду в ближайший туалет. Там ее тоже нет. Возвращаюсь в зал – мое место уже занято, и бывшее Лилино тоже. Она не должна была отходить от меня. Такой был уговор. Неужели я отключилась, по-настоящему заснула? И она решила, что может позволить себе такое поведение? Я прохожу всю ресторанную палубу, но Лилю не нахожу. Я возвращаюсь в каюту, и с каждым шагом во мне закипает злость. Я уверена, что Лиля там. Больше ей быть негде. И она просто бросила меня посреди зала, не предупредив.

Когда я подхожу к двери каюты, злость во мне почему-то сворачивается в маленький шипящий клубок и почти затихает. На смену ей приходит какой-то безотчетный страх. В смятении я неправильно засовываю ключ-карту в замок каютной двери. Раз, другой, огонек мигает красным, рука машинально, отдельно от мозга, переворачивает карточку, дверь наконец поддается. Я вваливаюсь в каюту, захлопываю дверь и чувствую, что у меня начинают болеть глаза. Может быть, я даже наполовину ослепла, потому что как иначе объяснить то, что я вижу? Точнее, то, чего не вижу. Лилин фирменный беспорядок – переворошенное постельное белье, скомканная одежда, разбросанные вещи, наполовину вывалившееся содержимое рюкзака, торчащего из-под койки – исчез, оставив после себя ослепительную белизну чистых нетронутых простыней и абсолютно пустого прикроватного столика. С каким-то нездоровым отчаянием я шарюсь по каюте, но не нахожу никаких следов недавнего Лилиного пребывания – ни розового рюкзака, ни брошенной расчески со светлыми волосами между зубьев, ни даже зеленой жвачки на столике. Ничего.

Лилю похитили и замели все следы, бьется в голове новая мысль, вытесняя первую, спонтанную – я схожу с ума.
1 2 >>
На страницу:
1 из 2