ESCAPE. Приют

– Я верю, Боузи! – Джереми развел руками. – Просто иногда узколобый хлыщ – это узколобый хлыщ, и ничего более. И если это так, то ты не сможешь помочь Иви, пока она сама не осознает, что сделала неверный выбор.

– Дай бог, ты будешь прав, Оуэн. – Я тряхнул головой и первым пошел к главному входу клуба «Hide and Seek». – Дай бог.

*?*?*

Бедно обставленный и маленький домик, что до сегодняшнего дня служил пристанищем для детей из «Приюта сестры Александры», навевал некоторые теплые воспоминания из прошлого. Невысокие стены были обиты деревянными досками, а каждый сантиметр скрипучего, изначально деревянного пола застилали махровые ковры со слипшимся от времени ворсом. Сейчас, в начале двадцать первого века, практически никто не использовал подобные покрытия, да и постеры с несвежими рекламными вырезками подтверждали то, что жилище сохраняло тот самый вид, что придали ему первые хозяева при въезде.

Уже четверть часа мисс Мертон бродила по двум этажам – туда-сюда и обратно – за сестрой Александрой и терпеливо ловила каждое слово начинательницы благого дела.

Сестра была человеком относительной зрелости, и черная одежда, скрывающая все, кроме лица и ладоней женщины, не позволяла точно определить ее возраст. Однако, несмотря на обилие морщин на открытых участках кожи Александры, пожилой соцработница назвать ее все же не могла. Скорее, безмерно уставшей. Такие следы, как думала Мертон, легко можно было бы скрыть косметикой, да правильной одеждой (именно так она и поступала сама, с тех пор как достигла невидимой возрастной планки «за сорок»), но, к сожалению или же к счастью (здесь наверняка каждый решает сам за себя), у рабы божьей не было на то ни права, ни возможности.

–?…детки у нас особенные, – в сотый раз повторяла Александра, перебирая морщинистыми пальцами блестящие бусины на четках. Они уже второй раз спускались по узенькой лестнице, что вела в альков – местечко, где все пятеро воспитанников спали вместе. – Каждая история по-своему печальна и дала последствия. Однако теперь их уберегает Создатель. Сон с молитвенником в руках – лучшее средство от кошмаров.

–?Ясно… – вежливо кивнула мисс Мертон. – Простите, я уважаю веру, но росла в семье убежденных агностиков. Многое из сказанного вами мне незнакомо. Но, как представитель опеки, я готова подтвердить, что ваши текущие условия соответствуют нормам.

–?Есть ли у вас семья? – мягко поинтересовалась послушница.

–?Нет… Но всех моих подопечных я принимаю как родных. Этого мне достаточно, – отрапортовала давно заученный ответ соцработница.

Несмотря на то, что такой вопрос от людей мисс Мертон слышала часто и выглядел он всегда довольно некорректно, это нарушение личных границ ее более не задевало. Женщина понимала, что людям свойственно ассоциировать опеку над детьми с личным опытом подобного плана и равнять все в одно. Осуждать окружающих не было никакого смысла – общественная стигма от этого бы слабее не стала.

–?Что ж. В таких обстоятельствах, возможно, и вы придете к вере. – Александра проницательно посмотрела в глаза своей собеседнице. – Дело ваше благородное, но неблагодарное.

Легкий холодок тронул затылок мисс Мертон. Теперь она чувствовала дискомфорт, а потому перешла к делу поскорее:

–?У Боузи есть некоторая страсть к одной из детских игр, которую многие опекуны называли нездоровой и даже опасной, – соцработница поджала губы. – Он любит прятаться.

–?Наши детки любят эту игру ничуть не мень-ше, – бесцветно отозвалась сестра Александра.

–?Нет-нет… – Мертон откашлялась, быстро соображая, как преподнести факт из жизни мальчика так, чтобы он в глазах человека верующего не стал ассоциироваться с дьявольщиной. – Все дело в том, что он играет в нее сам с собой. По крайней мере, так это выглядит. Но мне он говорил, что на деле игру всегда начинает его… воображаемый товарищ. В этом нет ничего удивительного, учитывая возраст мальчика, однако меня всегда пугало то, что он описывает своего друга как… тень взрослого мужчины в плаще.

Водянисто-голубые глаза сестры тронула странная пелена сомнения.

–?Присядьте, – вдруг предложила она, указывая на коричневый диван с мягкой обивкой. Сверху покоился плед болотных оттенков, который, как могла поспорить мисс Мертон, скрывал собой пятна, въевшиеся в ткань от старости. – Я принесу чай.

–?Может быть, я помогу? – инициативно предложила Мертон.

–?Нет, присядьте, – значительно тверже повторила послушница.

Соцработница скромно приземлилась на краешек и принялась осматривать главную комнату в доме. Два кресла в тон главному предмету мебели, высокий торшер с желто-грязной бахромой по краям, два книжных шкафа и круглый журнальный столик в самом углу. Последний был заставлен иконами, молитвенниками и свечами. На стене – прямо над всей грудой священных артефактов – венцом творения располагался деревянный крест.

Если бы женщина не знала, где находится, то непременно решила бы, что угодила прямиком на лет пятьдесят назад: каждая деталь интерьера кричала о том, что здесь словно живут пожилые люди, а не дети. Ни привычного для ребят бардака в общем пространстве, ни игрушек, ни даже телевизора!

Сестра Александра вернулась к гостье с подносом. Чай и печенье были поданы в таком же, как и все вокруг, старомодном сервизе.

–?Вы сказали «Боузи», – как бы невзначай затронула эту тему настоятельница. – Но по телефону упомянули, что у мальчика имени нет.

–?О, да, знаете, это некая моя вольность, – мисс Мертон криво улыбнулась. – Я сама его выбрала. Не уверена, что оно понравилось Малышу, но… Оно такое же необычное, как и он сам. Почему бы и нет?

–?Это имя связано с грехом, – так же бесцветно, как и до этого, констатировала сестра Александра. Казалось, она привыкла реагировать на все сложные для нее вопросы именно таким образом.

–?Я не… – соцработница потупила взгляд. – Не вкладывала этого.

–?Пусть так.

Неловкая пауза заполнила помещение, так отчаянно напоминающее временную капсулу. От этого чувствовалось, как невидимая пыль и чужие воспоминания начинают оживать в тишине и морочить присутствующим голову.

Возможно, послушница тоже чувствовала нечто подобное, а потому разбила молчание первой:

–?Вы обратились по адресу, – вдруг загадочно улыбнулась Александра. – Блага мирские нам чужды, но кое-что особенное у нас все же есть.

–?О чем вы? – ощущение того, что в окружающем пространстве гуляет невидимый сквозняк, никак не покидало мисс Мертон.

–?Как мальчик попал к вам? – собеседница ушла от вопроса, становясь все более настойчивой. – И многое ли известно опеке о его прошлом до попадания в программу?

Соцработница еще раз оглядела комнату и выдохнула:

–?Практически ничего отличного от того, что происходит с Боузи в приемных семьях. Однажды моих коллег вызвали на проверку в самую обычную квартиру в спальном районе. Соседи пожаловались на непрекращающийся, громкий детский плач. Когда они приехали, поняли, что дверь придется ломать, потому как ребенок продолжал надрываться, а на стук и звонки не было никакого ответа. Приехали экстренные службы, скорая и полиция. Когда все присутствующие вошли внутрь, они искали ребенка в квартире еще минут десять.

–?Он что же, прятался, как и всегда? – догадалась послушница.

–?Конечно. И в очень специфическом, замкнутом месте. В шкафчике под раковиной – туда только ребенок и поместится. Он был весь чем-то измазан, жутко истощен и звал какого-то дядю.

–?Значит ли это, что ребенка воспитывали не мать и отец?

–?Абсолютно неясно, – мисс Мертон тряхнула головой. – Хозяева той квартиры переехали в другую страну за семь лет до случившейся ситуации. Ключи никому не передавали, да и родственников у них здесь не осталось. Боузи оказался там буквально мистическим образом, потому как дверь была заперта на ключ. То есть кто-то его там оставил и ушел. Но как – мы до сих пор не понимаем.

Вновь переживая неприятные для нее воспоминания, Мертон тряхнула головой. Александра, в свою очередь, ожидала продолжения с неподдельным интересом и полускрытой, но все же существующей улыбкой.

Но была ли она уместна?

–?Простите, сестра… – женщина нахмурилась. – Вы находите это смешным?

–?Значит, родственников вы не обнаружили, однако воспоминания о некоем дяде у мальчика есть, – медленно произнесла послушница, вновь игнорируя прямой вопрос соцработницы.

–?Безусловно, это может быть лишь фантазией. Ровно так же, как и этот силуэт в плаще. – Мисс Мертон склонила голову вбок. Идея о том, чтобы оставить Боузи здесь, уже не казалась ей такой же привлекательной.

–?И эти два явления, озвученные мальчиком, вы, полагаю, не связывали?

–?Я не понимаю?..

–?Все в порядке, – теперь Александра улыбалась открыто, не скрывая свое довольство сложившейся ситуацией. – Как я и упомянула ранее, вы, сами того и не зная, обратились по адресу. Никто не залечивает раны, тянущиеся сквозь время, старательнее, чем Бог.

Соцработница поднялась с дивана, лихорадочно соображая о том, как должна поступить. Поведение женщины было специфичным, однако же могло восприниматься так из-за твердого и недвижимого скептицизма гостьи по отношению к вере. Показатели, по которым Мертон и ее коллеги сверяли пригодность того или иного места для жизни ребенка, говорили о том, что мальчика можно было оставить здесь. Но будущего пристанища для приюта она еще не видела. Это могло сойти за отговорку.

–?Мне было очень приятно познакомиться, – выдавила из себя Мертон. – И, думаю, мы всерьез сможем рассмотреть определение Боузи под ваше покровительство. Но не ранее, чем я осмотрю новый дом.

–?В этом нет нужды, – сестра продолжала улыбаться, и теперь эту эмоцию можно было счесть за снисходительность. – Дом будет в разы лучше того, что сейчас перед вами. Можно назвать его поместьем, и не менее.