Аддикт

– Марк, кретин! Ловите эти чертовы лампы!

Лиля дернулась и толкнула дверь. Хватило легкого касания, и петли протяжно заскрипели.

Охотник и Арина Валерьевна машинально обернулись, а Лиля, заливаясь краской, вышла из своего убежища.

– Что у вас там случилось? Все-таки уронили софиты? – сердито уточнила преподавательница. Девушка пожала плечами.

– Я сейчас договорю с Борисом Алексеевичем и вернусь к вам, – отрезала женщина.

– Х… хорошо, – пролепетала Лиля, опуская взгляд. Больше всего на свете ей хотелось развернуться и бегом кинуться к остальным, но…

– Лиля? Цветкова? – внезапно позвал мужчина, и девушка вздрогнула: перед глазами всплыла картина, которую она предпочла бы забыть. Обшарпанная палата. Решетки на окнах. Металлическая кровать. Двое мужчин в халатах.

Теперь Лиля вспомнила, где они с ним встречались раньше.

Охотник поманил школьницу, и та приблизилась, с трудом переставляя ватные ноги.

– Как самочувствие?

– О, у меня все хорошо, – начала Лиля, но заметила, что Арина Валерьевна нахмурилась. Девушка смутилась еще больше и выдала первое, что пришло в голову:

– Я, конечно, немного психанула в конце года, но сейчас уже все хорошо. Я в полнейшей норме, здравом уме, твердой памяти.

Девушка попыталась улыбнуться, но сникла, увидев удивленное лицо охотника. Он не ожидал подобной фразы. Лиля машинально прижала к себе руку. Конечно, мужчина знал, почему она оказалась в больнице, видел ее замотанные до локтей руки. «Психанула», что за чушь ляпнула?

– Вот как, – пробормотала преподавательница, вновь тяжело вздохнув. Борис отвел глаза, что-то обдумывая, а затем спросил:

– Не хочешь вернуться домой? В школу?

Лиля энергично замотала головой, скрывая накатившую панику. Неужели это конец? Ее выгонят прямо сейчас? Девушка сделала несколько глубоких вдохов.

– Да там фигня, – заметив неодобрительный взгляд Арины Валерьевны, Лиля одернула сама себя. – В школе не то что здесь… здесь все очень полезно и правильно.

Лиля вновь запнулась. Да что она несет? Будто озвучивала рекламу хлопьев для завтрака, но в голову не приходило ничего «своего», искреннего. Ее, наверное, уже считают настоящей тупицей! Студентке захотелось сжаться, натянуть капюшон спортивного костюма на голову и сбежать… но нельзя. Арина Валерьевна и так считала ее неуравновешенной девочкой, а после такого побега уже точно можно собирать вещи.

Она набралась смелости, выпрямила спину и выпалила:

– Я знаю, что я «глупая школьница». Так и есть, я младше всех в группе, на курсе, но… я могу решать за себя. И я хочу стать охотницей. Я делала очень плохие вещи в прошлом, сделала ошибку. Я хочу иной жизни. Хочу быть… нужной. И это нечестно – выгонять меня из-за возраста, из-за того, что я что-то там не смогу, ведь я даже не пробовала. Или…

Лиля с трудом сглотнула и все же заставила себя произнести фразу ровно:

– Или что несколько месяцев назад я совершила страшнейшую глупость в своей жизни. Если я завалю экзамены – пускай меня отчислят. Выставят на улицу. Я согласна. Значит, я действительно не подхожу, и это будет правильно. Но не так, не потому, что я…

– Тихо, – Борис выставил перед собой руку, останавливая девушку. – Тебя никто не выгоняет. Все хорошо.

Лиле показалось, что охотник едва заметно кивнул Арине Валерьевне, сжимавшей конверт. Преподавательница сухо произнесла:

– Ладно. Но вы уверены?

– Это единственное, в чем я сейчас уверен, – хмуро ответил Борис. Преподавательница долго смотрела на него, словно о чем-то думала. Очень сложном. Важном. Наконец женщина сдалась и сложила конверт вдвое.

– Спасибо, – проговорил охотник, и почти в тот же момент в кармане куртки зазвонил мобильный. Он достал его, бросил быстрый взгляд на экран.

– Прошу прощения. Работа, – он хотел было развернуться, как застыл и перевел взгляд на Лилю. – Ну, учись, Цветкова. Увидимся.

Охотник быстро пошел к воротам, с кем-то разговаривая. Лиля восхищенно смотрела вслед оперативнику. Борис Алексеевич. Странно прозвучало. Всю жизнь она звала по имени-отчеству людей значительно старше себя, а мужчина выглядел лет на двадцать пять. Интересно, что он сказал учительнице? В чем он был уверен? Девушка задумалась и не заметила, как Арина Валерьевна направилась в дом, продолжая сминать конверт.

– Ну, чего стоишь? – окликнула преподавательница. – А ну марш к одногруппникам!

Глава 1

I

Москва

9 июня 2017

Черная «Киа» резко затормозила перед светофором. Лилю дернуло, и она выронила папку с бумагами, которые изучала. Документы выскальзывали из онемевших от холода пальцев, раздражая юную охотницу.

– Можно потише? – хмуро пробормотала девушка, но ответа не последовало.

Навигатор на приборной панели показывал плюс восемь, и это девятого июня! Лиля, справившись с бумагами, закинула их в бардачок. Не спрашивая разрешения, охотница включила печку, поспешно подняла ворот тонкой осенней куртки и съежилась. И чего она не поддела что-нибудь теплое, например водолазку, под форменную рубашку? Охотница покосилась на напарника – его вот холод не беспокоил. Наверное. Лиля осторожно присмотрелась к нему.

Борис Алексеевич, Борис, бывший наставник, а теперь напарник Лили, выглядел, пожалуй, слишком молчаливым. Охотник хмуро «сканировал» дорогу, о чем-то думая. И как же Цветкову подмывало спросить – о чём же?

Так и не придумав, что сказать, охотница отвернулась и уставилась в окно. Знакомые места. Старая стройка, замороженная пару лет назад. Технику вывезли и из-за забора виднелся только остов так и недостроенной башни. Совсем рядом был парк куда Лилю и её курс вывозили на «последнюю охоту Лизы». Как давно это было? Лет пять назад… За это время черты Лили хоть и потеряли детскость, но из-за больших глаз и приподнятых бровей казалось, что девушка смотрит на мир со смесью восторга и удивления. Вдобавок субтильное телосложение, низкий рост и светлые волосы. Первое время в отделе все принимали ее за студентку и пытались выяснить, почему она не на занятиях в учебном центре. Не прибавляла Лиле серьезности, в глазах окружающих, и то, что в одежде то и дело проглядывало что-нибудь неподходящее к строгой форме: то охотница забывала снять яркий браслет, поменять сережки с розочками, а в это утро, не глядя, собрала волосы розовой резинкой с «хеллоу китти». Это повеселило напарника, но хорошее настроение исчезло.

До Лили только сейчас дошло: мужчина молчал с того момента, как они сели в машину. Конечно, Борис предпочитал говорить немного и по делу, а если и выдавал монологи, то с таким высокомерно-скучающим видом, будто снизошел до собеседника и разъясняет элементарные вещи. Сейчас же в машине повисла напряженная тишина, будто напарник вот-вот разразится тирадой. Это пугало.

– Борь, ты чего? – Лиля закрыла папку с желтой маркировкой и с опаской посмотрела на мужчину.

– Цветкова, я понял, что-то не так, еще когда ты прилетела в кабинет с идиотской улыбкой, – как только светофор переключился на зеленый, Борис резко тронулся с места, будто боялся потерять из виду машину, что ехала перед ними: – Запиши: черная «Тойота», номер У 588 МУ, странная аура. Проверить.

Лиля послушно занесла данные в блокнот и закинула его в бардачок. Где-то в душе еще теплилась надежда, что угрюмость напарника не связана с заданием, которое она выпросила без его ведома.

– Какого ты вообще это сделала?

Да, зная Борю, не стоило на это рассчитывать. Лиля вообще не представляла, чтобы напарник мог впасть в приступ беспричинной меланхолии. Борис в глазах неопытной Лили получил ореол «таинственного героя без страха и упрека», и меньше всего она хотела разрушать этот образ. Впрочем, романтический бред не мешал молодой охотнице дерзить или спорить

– Ты сам просил отнести отчеты. Я зашла в кабинет к Сергею Игоревичу, а там новенький из архива это дело обсуждал, ну, слово за слово, – Лиля ощущала, как горели уши. Ну почему она просто не положила бумаги и не ушла? Почему открыла рот? Чувство вины охватывало Лилю, и девушка выпалила:

– Я думала, что ты порадуешься, а то последнее время мы на задание едем дольше, чем работаем. Отчеты уже можно строчить с закрытыми глазами. И их пишу я…

– Знаешь, сколько я их в свое время накатал? – перебил ее Борис. – Ладно, что там по делу?

– Желтый уровень опасности, парень – аддикт, год назад окончил вуз, неудачно влюбился, и завертелось. Сейчас фрилансит, живет в квартире покойной бабушки, сливает деньги в «танки». Судя по всему, он уже перешел на стадию, когда аддикт подпитывается исключительно окружающими. Парень перестал выходить из квартиры, резко прерывает все попытки выйти на контакт. Как-то так.

– Это все?