Аддикт

– Борь, балкон не закрыт, – Лиля внимательно просчитывала путь: сначала на мусорный контейнер, затем на решетку окна парикмахерской, немного подтянуться и залезть по старой пожарной лестнице. За пару минут можно управиться. Борис проговорил что-то похожее на «и что?».

– Давай я проверю, мори это или нет. Вдруг сами справимся. По первому плану.

Лиля услышала, что Борис ответил «быстро!», и без задней мысли побежала к контейнеру. Но когда охотница уже выпрямилась посреди крыши и зашагала к балкону, напарник окликнул ее:

– Цветкова, совсем спятила?!

– Ты же был не против, – возмутилась Лиля, – проверю и доложу.

– Мне рапорт на тебя написать? – Борис с силой захлопнул машину и поспешил к пристройке. – Слезай живо! Наши уже едут.

Лиля не отреагировала. Борис понял, что никакими угрозами не заставит напарницу вернуться, и поспешил за ней.

Лиля подошла к балкону и открыла окно. На девушку пахнуло знакомым зловонием – оно легко пробивалось сквозь старую балконную дверь. Охотница просканировала непроглядную тьму: всполохи показались из правого угла. Совсем рядом. Свет ауры едва теплился. Дима лежал в нескольких метрах от нее, еле живой. Лиля перелезла на балкон, прижалась к стеклу и… расслышала слабый голос.

– По… помогите.

– Он живой. Он человек!

Времени почти не осталось. Даже чтобы дождаться Бориса. А напарник точно попытается остановить, они начнут препираться, потеряют драгоценные секунды. Да пускай хоть десять рапортов накатает! Лиля кинулась вперед. Щелчок замка. Темнота за открытой дверью пахла смертью.

II

Лиле показалось, что она залезла не в квартиру, а на городскую свалку. Душную, темную, наглухо закрытую от внешнего мира, но вовсе не дверьми – охотница не закрыла балкон. Свет уличных фонарей почти не пробивался сквозь грязное окно. Тишина оглушала. От концентрированного смрада глаза заслезились, и охотница потеряла след. Она зажала нос и несколько раз глубоко вдохнула, отгоняя тошноту. Придя в себя, девушка быстро создала защитную сферу и достала фонарик. В свет попадал только мусор, который толстым слоем покрывал пол. Целлофан, разорванные пластиковые упаковки, картон, куски тряпок, гниющая еда. Мусорное море погребло под собой все, только посреди комнаты черным пятном вздымался остов старого ободранного дивана с выпотрошенными поролоновыми подушками. Словно труп исполинского зверя. И везде, куда бы ни падал взгляд, поблескивали плотные нити паутины.

Настоящий кокон. Запертое пространство. Вот почему никто не смог вскрыть дверь. Но ее впустили…

– Дима?

Охотница с трудом сделала шаг в мусоре, но поскользнулась и в последнюю секунду зацепилась за край подоконника. Кучи с грохотом осыпались, что-то упало на компьютер в глубине комнаты. Процессор с писком включился, и зажужжал кулер. Экран с приветствием ярко загорелся, ослепляя девушку. Охотница застыла, пытаясь прогнать точки, пляшущие перед глазами. Она же не сможет теперь отследить аддикта!

Но вдруг совсем рядом кто-то сдавленно всхлипнул. В свете от экрана проявился силуэт человека, забившегося в угол. Над его головой сконцентрировались бесчисленные нити. Аддикт дергался как в лихорадке; паутинки, не выдержав натяжения, лопались. Охотница навела луч на Диму. Она ожидала увидеть исхудавшего мужчину с потухшим взглядом, но в пятне света виднелось нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Ожившая мумия с почерневшей ссохшейся кожей, плотно обтягивающей кости. На изуродованное лицо, покрытое иссиня-черными пятнами, падали тонкие поседевшие волосы.

– Помоги… те, – просипел аддикт. Он поднял голову и с мольбой в ярко-голубых испуганных глазах посмотрел на охотницу.

– Еда? У тебя есть еда?

Дима скорчился от боли, стиснул в худых пальцах края изношенной футболки и что-то невнятно забормотал. Дрожь усилилась, остатки нитей натянулись до предела.

От аддикта исходил первобытный ужас, пробиравший даже через защиту. Охотницу охватила паника – руки похолодели, пульс участился, отдаваясь эхом в ушах.

Бежать, бежать, бежать…

Но девушка не сдвинулась с места. Лиля хорошо помнила, зачем она здесь, чему ее учили. Аддикта нужно успокоить, но когда охотница сама оцепенела от ужаса, это сложно…

Лиля выставила вперед руку: на побелевших кончиках пальцев зажглись искры. Существо замерло, подняло голову и с интересом уставилось на огоньки. Охотница плавно вывела знак, стараясь не злить аддикта. Искрящийся символ проступил в воздухе, но тут же растаял. Девушка отпрянула, а существо испуганно вздрогнуло и задышало чаще.

Надо попробовать еще раз, но тогда придется подойти ближе.

– Привет, я Лилия. Лиля, – голос дрожал, но девушка заставила себя улыбнуться и сделать несколько шагов. Искры снова зажглись, привлекая внимание существа.

– Я пришла помочь.

Еще ближе…

– Цветкова! – Борис ворвался в квартиру.

Невидимая сила отбросила охотницу в сторону, фонарь выскочил из рук и со звоном разбился о стену. Груды мусора, словно топь, засасывали девушку, не давая подняться. Лиля увидела, как лопнули последние нити, сдерживавшие аддикта.

Глаза монстра расширились, налились кровью, из-под верхней губы показались желтые клыки. То, что еще недавно было Димой Царевым, приподнялось, освещенное призрачным синим светом, и с хрустом расправило костлявое тело. Существо нацелилось на охотника, зарычало, обнажило острые зубы и бросилось вперед.

Борис отскочил в сторону, и монстр проломил головой балконную дверь. Существо истошно завопило, зацарапало стекло и раму, пытаясь выбраться.

Охотник подбежал к Лиле, схватил за ворот куртки и рывком поставил на ноги. В руках мужчины блестел служебный пистолет.

– Вставай! Это уже мори.

Голос напарника вывел охотницу из ступора. Она расстегнула куртку, но вместо оружия достала из внутреннего кармана мел.

Существо раскрошило стекло, сорвало раму с петель и швырнуло остатки двери в стену. Осколки не оставили на задубевшей коже даже пореза, но черные пятна на лице заблестели: кожа лопалась на деформированном черепе, свежие раны сочились темной кровью. Одежда висела на худом теле. Удлиненные пальцы покрылись роговыми наростами, как когти хищной птицы. Мори тяжело дышал.

– По… помоги, – неразборчиво просипело существо, рот растянулся в гротескной улыбке и не закрывался из-за непомерно больших клыков. Но Лиля смотрела только в глаза. Такие же испуганные.

Борис прицелился.

– Он еще человек, – испуганно прошептала Лиля. – Не убивай, прошу!

Охотник смотрел на монстра, пытаясь вникнуть, что имеет в виду напарница. Мори медленно раскачивался – безумие боролось с первобытным страхом перед оружием. Слюна заливала подбородок. Взгляд упал на Лилю.

– Еда…

Мори, хрипя, бросился на охотницу, занес когтистую лапу и тут же отлетел в сторону – монстра припечатало к ближайшей стене, на груди проявился знак охотника. Борис вытянул вперед руку и сосредоточился на мори.

– Цветкова, давай! – скомандовал мужчина, но, вместо того чтобы прикончить тварь, напарница кинулась по осыпающимся грудам хлама к стене и принялась что-то чертить.

– Спятила! Что я сказал?!

– Он не нападал, пока ты не напугал его! Он был нормальным и реагировал.

– Собралась лечить труп? Дурочка, он уже трансформировался!

– Боря, прошу! Он человек! Поверь мне!

Борис нахмурился, но спорить не стал и перевел взгляд на существо. Даже прижатый к стене, мори продолжал сопротивляться и всеми силами тянулся к девушке. Охотник держал крепко, хотя рука дрожала и на лбу выступили крупные капли пота. Такой знак использовали, чтобы отбросить, в крайнем случае раздавить, но не удерживать.

Лиля рисовала целительный круг, проговаривая каждый символ. Как же их много, как же долго! Охотница бросила испуганный взгляд на напарника – устал. Знак вытягивал очень много сил. Успеет? Должна успеть! Ну же! Лиля наспех дочертила круг и, закинув мел в карман, вцепилась руками в задубевшую кожу.

– Все получится. Получится…