Марс 2028

А следует, что международным сообществом не установлено, кому принадлежат права на добытые в космосе ресурсы. При этом право собственности с некоторых пор служит необходимым условием для капиталоёмких вложений, то есть является двигателем прогресса. И мы приходим к тому, что столкнемся с прецедентом, когда законодательная база будет формироваться по мере возникновения спорных вопросов. Таким образом мы сможем оказывать непосредственное влияние на её формирование.

Будет уместным упомянуть стороны, интересы которых логично учитывать. Раньше человечеству в целом противопоставлялись отдельные государства. Сейчас это представляется скорее триадой: человечество – государства – частные компании. И моё предложение состоит в том, чтобы уравнять последние в правах. Для этого мы должны объединиться с другими частными игроками.

Возникает вопрос, на каких нормах должно базироваться космическое право? Мне кажется логичным, взять за основу морское право. Например, что требуется от желающего заполучить ранее неизвестный остров, находящийся в нейтральных водах, в своё владение? Обозначить присутствие, продемонстрировать способность контролировать территорию и требовать признать претензии. Предлагаю добиваться такой же схемы для Марса.

И, в заключение, мы должны выбрать, какую организацию будем считать компетентной. А такая организация нужна обязательно, если мы не хотим уже на первых же порах конфликта с «Институтом безграничного космоса» (Limitless Space Institute – LSI). Поэтому нужно либо обратиться в ООН, которая что уже только ни делала, чтобы дискредитировать себя, либо создать новый орган.

Собрание проголосовало за то, что в интересах «Заслона» будет считать компетентной Организацию Объединённых Наций.

После общего собрания генеральный директор «Заслона» попросил Аверина задержаться.

– Ты сам думаешь, что это правильно? – спросил он.

– Иначе ничего не получится, – покачал головой Аверин.

– А если это приведёт к концу света? – генеральный впервые сомневался в том, что делает.

– Дело в том, что мы уже слишком далеко зашли.

В преддверии заседания в ООН, Аверин согласился дать эксклюзивное интервью Юлии Смородской. Он знал, что это может быть последней его возможностью выразить благодарность за плодотворную совместную работу. Интервью должно было появиться в прессе под заголовком «41 час до Марса».

Они встретились не в кабинете менеджера по связям с общественностью, а, по предложению самого Аверина, в панорамном ресторане с видом на Казанский собор. Поговорив об ожиданиях от предстоящего заседания в ООН, о повышении интереса к вопросу освоения космоса и росту количества космических программ по всему миру, Юлия задала последний вопрос:

– Мы знаем, что за любым масштабным проектом стоят люди. Кто же всё-таки такой Никита Аверин?

– Кризис-менеджер в АО «Заслон».

Несмотря на покушение, произошедшее во время предыдущей командировки, Аверин лично полетел в Нью-Йорк. Его выступление на слушаниях в ООН «О космосе и праве частных компаний осваивать космические объекты, а также порядке согласования освоения» должно было состояться через два дня.

Аверин только что завершил сеанс связи с Петербургом и убрал планшет, когда раздался звонок внутреннего гостиничного телефона.

– Мистер Аверин, к Вам посетитель, – сообщил администратор.

Заинтригованный Аверин спустился в холл гостиницы. В кресле за колонной сидела Каролина.

– Знала, что ты прилетишь, – улыбнулась она. – Не смогла устоять перед искушением зайти повидаться.

Аверин сел напротив.

– Как думаешь, кому ты сильнее насолил Exxon или LSI? – Каролина закусила губу. – Да ладно, будет тебе! Я рада, что ты выжил в Риме. Ты мне ещё в Натанзе очень понравился. Если бы с тобой что-то случилось, я бы расстроилась. Наверное, – женщина приняла невинный вид, затем лицо её стало серьёзным. – Переходи ко мне.

– Ты знаешь, я работаю только на свою страну, – ответил Аверин.

– Понятно, – вздохнула Каролина. – Тогда посмотри на это так: победит «Заслон», и при следующем покушении ты можешь уже не выжить. Или «Заслон» проиграет и мир будет жить по нашим правилам.

– Имеешь в виду по твоим? Как сейчас? – Аверин посмотрел на женщину: выглядела она отлично. – До сих пор мы играли по ним и не могу сказать, что мне это сильно нравится.

– Предложение действительно 24 часа, – Каролина давала время, чтобы хорошенько подумать прежде, чем окончательно отказаться.

– Уходи.

Аверин возвращался с заседания ООН в бизнес-классе. Кондиционер тихонько обдувал горящее как при температуре лицо. Аверин снова перечитал решение ООН, опубликованное во всех газетах.

Соглашение устанавливает режим «общего наследия человечества» и предусматривает создание совместных предприятий для освоения ресурсов, где частный партнёр платит роялти в пользу мирового сообщества.

Это означало, что «Заслон» победил, отстояв свои интересы и права частных компаний.

Но кроме этого было ещё кое-что. Оказалось, что представители SpaceX сразу же подали запрос на проведение ядерной бомбардировки Марса. Вопреки запрету на использование в космосе ядерного оружия, испытания любых типов оружия и проведения военных маневров из статьи IV всё ещё действовавшего Договора по космическому пространству запрос был одобрен. Маск смог обойти эти положения, руководствуясь той же статьёй IV, в которой устанавливалось, что «не запрещается также использование любого оборудования или средств» в мирных целях. Таким образом, первым утверждённым марсианским проектом стал пуск ядерных ракет по красной планете для ускорения формирования её атмосферы.

Этот проект обогнал остальные, потому что ядерные ракеты были уже готовы.

Аверин вернулся в «Заслон» и попросил досрочно расторгнуть трудовой договор.

– Думаю, что свои обязательства по договору выполнил, – сказал он. – Для завершения проекта «Марс 2028» вам не нужен кризис-менеджер, вам нужен просто хороший управляющий в космическое направление. Моя работа здесь закончена.

– Собрание акционеров рассмотрит твою просьбу, – Александр Горбунов очень не хотел такого исхода, но предполагал, что нечто подобное может произойти. Справиться с внешними обстоятельствами порой легче, чем с внутренним перенапряжением. А они уже изменили мир. Это могло сломить любого. – Ты уверен?

– Уверен, – подтвердил Аверин.

– Как знаешь, Никита, – сказал генеральный.

Эпилог

Аверин был освобождён от занимаемой должности.

Три месяца спустя он оказался в Каннах. После утреннего просмотра фестивального фильма Елены Фроловой «Русский прорыв», Аверин сделал исключительные комплименты режиссёру и поднялся на крышу, где проводили фуршет.

Он был приятно удивлен, попробовав сало на бородинском хлебе с хреном, которое вернулось в банкетное меню в виде канапе наравне с рокфором в абрикосовом джеме. Тут же официант на безупречном французском предложил ему «морс домашний клюквенный».

– Мистер Аверин? – к столу подошёл улыбчивый мужчина.

– Мистер Маск? – Никита Александрович в приветствии приподнял свой бокал, – не знал, что Вы тоже интересуетесь кинематографом.

– Видите, у нас с Вами гораздо больше общего, чем могло показаться с первого взгляда.

– Тоже собираетесь отойти от дел? – ответил шуткой Аверин.

– У вас отличное чувство юмора, – рассмеялся Маск. – Мне это нравится. Если честно, Вы вообще мне симпатичны. Я давно мечтал о таком конкуренте как Вы. Именно соперничества с равным по масштабу и по амбициям мне не хватало, чтобы моя программа была одобрена. Не обидно?

– Обидно? – Аверин глотнул морса. Тот и вправду оказался клюквенным. – Вы же сами знаете, что Ваши ракеты, ни одна, не достигнет поставленной цели.

– Разве это важно? – Маск имел в виду именно то, что сказал. – Но, должен признать, Вы чертовски хорошо осведомлены.

– Вы же осознанно взяли к себе Волкова, чтобы ненавязчиво держать нас в курсе, – ответил Аверин, решив, что настало время сбросить маски. – Мы проверяли все ваши расчеты. И знаем о неизбежном провале точно также, как и вы.

Они стояли на смотровой площадке крыши отеля «Гранд Хайят Мартинес». Лёгкий ветерок трепал белый тканевый навес над их головами. Впереди сияло море Лазурного побережья.

– И всё же. Вы же могли выиграть. Почему не воспользовались шансом?