Победивших нет

Фирсов начал заниматься другими делами, Холин поехал посмотреть места преступлений, Тигранова писала отчёт за неделю, а Матвеев тщетно пытался дозвониться сыну. День прошёл, а ничего существенного так и не произошло.

Вечером Марк заехал к себе домой – Данилы там не было. Его мобильный телефон лежал на столе с кучей пропущенных вызовов на дисплее.

– Чёрт… – Марк занервничал. – Где же он может быть?

– Может, он у Риты? – Адель приехала вместе с Марком, желая убедиться, что его тревоги напрасны – и её ожидания в который раз не оправдались.

– Нет, это вряд ли. Ему не нравится её… друг.

Адель мысленно усмехнулась. Кто бы сомневался.

– И телефон он бы тут не оставил.

– Знаешь, я думаю, он скоро вернётся. Хотя бы за мобильником.

– Я надеюсь, – встревоженно ответил Марк.

– Давай ты тогда останешься здесь, когда он вернётся – поговоришь с ним. А я поеду домой.

– Да. Да, давай.

– Он наверняка просто загулял с друзьями и уже возвращается домой, – Адель ободряюще похлопала Марка по плечу. Вышло довольно убедительно. Наверное, потому что она верила в то, что говорит. – Поэтому мне лучше уехать прямо сейчас, чтобы не осложнять положение.

– Спасибо. – Матвеев обнял её. – Прости, что всё так выходит.

– Всё в порядке. Напиши мне, когда он вернётся.

– Конечно.

– Ну всё, пока.

– Пока.

Адель направилась к выходу.

– Я люблю тебя, – услышала она и обернулась.

– Я знаю, – ответила Адель, улыбнувшись. – Но я люблю тебя больше.

Уголовная ответственность за столь дерзкое лжесвидетельствование ей не грозит. К тому же она сказала почти правду – ведь факт можно считать правдой? То, что она уже ничего не чувствует, только её проблема. Её и Дирижёра.

Вернувшись домой, Адель переоделась, легла на диван и тут же провалилась в сон.

Утром, едва продрав глаза, она схватила телефон. Ни сообщений, ни звонков. Адель позвонила Марку. Данила так и не появился. Более того, ему на телефон пришло несколько сообщений с вопросами, куда он запропастился. Марк был уже сам не свой от волнения.

– Так, ладно. Может, он у друзей? – Адель говорила спокойно, но тревога Марка постепенно передавалась и ей.

– Может быть, я не знаю, Адель!

– Ты… знаком с его друзьями? – осторожно спросила она.

– Нет. Нет, Адель. Я отвратительный отец.

– Перестань.

– Все его вещи в квартире. Если бы он решил куда-нибудь переехать, он бы забрал их. Значит, он просто… он… пропал, – голос Марка сорвался, – его нет уже второй день, и я до сих пор не знаю, что с ним! Рита тоже не в курсе!

Данила не появился и на следующий день.

– Боже, Адель, если с ним что-нибудь случилось… Наш последний разговор… О, боже…

Марк Матвеев ещё никогда так не боялся. Данила – его смысл жизни, каким бы отцом он ни был. Он любит его. Безумно. Он его сын! И он пропал…

Адель тоже не находила себе места. Господи, если с ним что-нибудь случится, она себе этого не простит. Господи… Это было ужасно. Данилу объявили в розыск по своим каналам. Ни одно из предположений о том, где он может быть, пока не подтвердилось. Оставалось только ждать. Ждать, с замиранием сердца хватая телефонные трубки. Ждать, вздрагивая при звуке своего имени. Ждать, когда же кончится эта неизвестность и одновременно бояться чего-то ужасного. Ни Марк, ни Адель не спали. Просто не могли заснуть. Страшные мысли вертелись у них в голове, но вслух не произносились. Как и ободряюще-успокаивающие слова. Они уже потеряли свою действенность. Оба винили себя. Оба ещё надеялись, что всё окажется не так, как они себе представляют. Но с каждым часом эта надежда ослабевала и постепенно сменялась всё сильнее сжимающим душу страхом… Следующий день также не принёс известий. Марк и Адель были без сил. Казалось, что мир вокруг рушится с каждой секундой. И секунды эти тянутся бесконечно медленно. Вечером сочувствующий Холин довёз их до квартиры Тиграновой, потому что в таком состоянии за рулём ни Марку, ни Адели делать было нечего. В тот вечер они всё-таки заснули – недосып сделал своё дело.

Рано утром Адель разбудил телефонный звонок. Такие звонки почему-то всегда внушают тревогу, как и те, что раздаются среди ночи. Ведь если всё в порядке, кто будет звонить в такое время? Адель со страхом схватила трубку.

– Тигранова, – севшим голосом ответила она.

Только не Дэн. Пожалуйста, только не Дэн.

Звонили из другого отдела. Один из полицейских только что обнаружил очередную жертву Дирижёра, но так как там знали, что этим делом занимается её отдел и она, позвонили сразу ей. Спокойно. Главное, что это не по поводу Матвеева-младшего. Но… Пятая.

Господи, пятая.

Приехав на место преступления, Адель с замиранием сердца сделала несколько шагов к двери, за которой развернулась очередная драма. Кто на этот раз?  За что? Удастся ли найти что-нибудь? Когда всё это кончится?

– Эксперты уже на месте, – возвестил чей-то голос.

Адель кивнула и открыла дверь. Рука хотела было метнуться ко рту, но вместо этого лишь сильнее сжала дверную ручку. Конечно, и на прошлых местах преступления ничего приятного не было, но сейчас комната больше напоминала бойню. Стены с грязно-коричневыми, изорванными обоями были почти полностью забрызганы кровью, бетонный пол тоже на три четверти был в крови, причем она въелась в него неравномерно, оставив где-то бордовые, а где-то совсем тёмные пятна разной формы и размера. Жертва лежала на полу, лицом к стене.

– Что здесь… что произошло? – Адель начала вертеть головой в поисках золотого конверта. – Что с жертвой?

– Вы лучше сами посмотрите.

Адель подошла к телу. На вид совсем молодой. Ублюдок. Следующим будет ребёнок?

– Вы не могли бы… повернуть его?

– Да, конечно. Сейчас.

Эксперт осторожно повернул тело лицом к Адели. Кто-то сбоку начал забивать ей в висок ледяной гвоздь. Кто-то сзади сильно обхватил её, стиснув рёбра, так что она не могла сделать вдох. Лёгкие запаниковали, яростно и с привкусом боли. Ноги Адели подкосились, и она упала на колени рядом с телом.

– Нет, – Адель глядела на стены, на потолок, на ничего не понимающих экспертов, – нет-нет-нет, – как бы уговаривала она себя. – Нет! – Руки её тряслись. Не в силах больше отводить взгляд, она вновь склонилась над бескровным и невыносимо знакомым лицом.

Остекленевшими глазами на неё обвиняющее смотрел Данила Матвеев.

7