Мгновения жизни

Мгновения жизни
Алиса Колотаева

Непростой выбор стоит перед героем после аварии на космическом корабле. Провести год в одиночестве в открытом космосе на пути к Земле, имея возможность редких сеансов связи с любимым человеком? Или воспользоваться крио-камерой и проскочить год жизни за мгновение, оставаясь в состоянии глубокой заморозки? Что ждёт его по возвращению домой? Будет ли радостной встреча? Любое мгновение наполнено жизнью. Но принять её или отказаться каждый решает сам.

Алиса Колотаева

Мгновения жизни

Космический корабль был почти полностью погружен во тьму. Я бродил по нему, давно забыв о страхе. Еще пару месяцев оставалось продержаться до контакта со спасательной миссией.

Первое время после аварии каждая моя минута была на счету. Наладить все системы, устранить утечку кислорода, законсервировать большую часть отсеков ради сохранения энергии на максимально продолжительное время.

Я не боялся. Мне было некогда думать о будущем. Важно было прямо сейчас произвести все необходимые действия, от которых зависела не только моя жизнь, но и сохранение результатов важнейших исследований. У меня не было права потерять их. Они принадлежали не мне, это было достояние моего народа

Страна работала на износ ради благополучия каждого из нас. Лучшие инженеры и биологи сделали всё возможное, чтобы эта миссия состоялась. Я гордился тем, что мог принимать непосредственное участие в ней. Это действительно было важно. Наша страна поднималась после разрухи и грабежей. И уже не была нищей, униженно зависящей от чужих подаяний. Мы снова обрели свою честь и достоинство, мы набрались сил не просто выживать, но идти вперед. К новым вершинам. К новым технологиям.

Открытие уникального источника энергии разделило историю человечества на до и после. Античастица, позитрон, давно была известна, но никому не удавалось синтезировать ее в чистом виде в достаточном количестве, чтобы её потенциал можно было использовать. Но даже если бы кто-то достиг успеха в этом, выделяемый ею объем энергии при соединении с обычной материей был настолько огромен и разрушителен, что всё человечество оказывалось под угрозой.

Основной задачей было придумать способ сохранить её стабильность. Ведь даже десяти грамм такого вещества хватило бы, чтобы долететь до Марса всего за пару дней. Какое бы правительство отказалось от таких возможностей.

Долгие годы в разных странах велись разработки, но только нашим ученым это удалось. Политика страны была направлена на обучение и поддержку самых сильных умов с малых лет. И это принесло свои плоды. Новый источник энергии был освоен. Самые строгие меры безопасности предпринимались ради сохранения его стабильности. А следом за этим началось проектирование принципиально иных космических кораблей. Мы стояли на пороге впечатляющих открытий. Важность этого осознавал каждый из нас.

Я был избран для участия в этой миссии на ряду со множеством других граждан. Один за другим стартовали в небо наши новые корабли. Они разлетались во все концы Млечного Пути. Да, именно так! Не Солнечная система была нашей целью, но вся Галактика.

Люди едва поспевали свыкнуться с новыми знаниями. Человеческий дух рвался вперед, к невероятным приключениям, наши сердца горели. Но сознание не поспевало. Как можно объять необъятное? Как можно принять мысль о том, что веками недоступное открылось перед тобой, как на ладони.

Успех моей страны в этих исследованиях требовал от всех нас и огромной ответственности. Сохранить себя людьми, не продавать технологию даже ради богатства и сытой жизни каждого из нас. Тщательно беречь себя от пагубных мыслей использовать новую энергию для защиты границ и усиления собственной власти на мировой арене. Только исследования. Только наука. Только развитие на благо человечества.

Каждый чувствовал, что отвечает за безопасность всего мира и это сплотило нас, как никогда.

Я снова вспомнил свое ощущение, когда впервые услышал, что моя кандидатура утверждена для полета. И хотя в душе я ликовал, выдержка, выкованная годами, не подвела. Спокойно и с достоинством я принял оказанную мне честь. Теперь предстояло закончить дела здесь, на Земле, и в течение двух недель быть готовым к полёту.

Голова кружилась от невозможности до конца осознать всю меру ответственности, которую возложили на меня и других астронавтов. Первые ночи после назначения прошли беспокойно. Мои близкие друзья, моя семья, и гордились мной, и ужасно боялись за меня. А сам я не мог свыкнуться с мыслью, что, возможно, покидаю Землю навсегда. Во мне не было страха. Был азарт и предвкушение новых открытий. Долгие годы я углублялся в науку, чтобы стать одним из лучших и достойно служить своей стране. Я освоил не только свою специальность, но и прошел обучение по управлению кораблем, углубленный курс инженерии и астрономии. Неплохой результат для врача. Но мысли о близких, которых я могу больше не увидеть, хоть и не беспокоили меня серьезно, ведь я верил в успех, но создавали ощущение нереальности происходящего.

И вот теперь я здесь. Заперт в консервной банке где-то на краю галактики. До сих пор не могу понять, как это произошло. Ведь расчеты были проверены многократно. Но три дня назад в одном из отсеков произошёл пожар. Возможно ли, что наши враги добрались до нас? Неужели кто-то из экипажа оказался диверсантом? Но какая выгода ему уничтожать корабль? Ведь результаты исследований, которые мы провели, впечатляют. Все эти данные и образцы принесут на Землю мир и процветание. И деление на страны и нации не сможет этому помешать. Если граждане нашей страны смогли объединиться и забыть все споры ради общей цели, то это возможно и в масштабах всей планеты. Кто будет противиться этому? Зачем?

Сейчас, когда я сделал всё необходимое, чтобы сохранить корабль после пожара и спасти результаты исследований, у меня оказалось достаточно свободного времени, чтобы размышлять. Ближайшие недели или даже месяцы не приходиться рассчитывать на помощь. Я один и мне надо привыкнуть к этому ощущению.

Связи нет. Топлива хватит на определенное время. Герметичность восстановлена. Кислород в норме. Остаётся ждать. Через пару недель я окажусь в зоне приема сигнала на какое-то время и смогу согласовать дальнейшие действия с центром. Но сейчас, сейчас… Эти несколько недель мне надо занять себя чем-то, чтобы сохранять разум ясным и холодным. Позже я смогу воспользоваться крио-камерой, если понадобиться ждать помощи дольше, чем я рассчитываю. Но пока следующие шаги не согласованы с руководством, я не могу воспользоваться счастливой возможностью уснуть и не мучить себя томительным ожиданием.

***

Тревожный сигнал поднял меня с постели. Я спал всего пару часов. Как приятно было провалиться в этот глубокий сон после многих дней тревог и изнурительной работы по настройке систем корабля после аварии. Неужели снова что-то вышло из строя?

Я быстро оделся и вышел из каюты. На ключевых постах коридора по пути в рубку мигали красные лампы. Нарастающее беспокойство заставило меня ускорить шаг. Я спустился на центральную палубу и подошел к пульту управления.

Впереди за стеклом в глубине бескрайнего черного космоса сияла звездная туманность. За эти дни я так и не смог привыкнуть к её ошеломительной красоте. Каждый раз она заставляла мое сердце замереть на пару секунд, и не имело значения на сколько я торопился, и угрожала ли моей жизни текущая аварийная ситуация. Есть в этом мире вещи, которые способны отменить всё то, что ещё мгновение назад имело для нас большое значение.

Впервые я понял это здесь, на корабле, пытаясь наладить подачу кислорода. Уже почти задыхаясь, ощущая в крови натиск адреналина, я возился с пультом управления системой, когда на очередном витке во мраке окна появилась эта туманность и заставила меня на минуту забыть о своём бедственном положении.

– Я рад вас видеть, ребята, неплохо смотритесь сегодня! – Улыбнулся я мягкому блеску звезд. – А у меня тут важное дело намечается! Как думаете, на этот раз новости будут хорошие?

Я, как опытный врач, один из лучших, надо добавить, прекрасно понимал, что разговоры со звездами – тревожны симптом. Но в отличие от Робинзона Крузо, у меня не было шансов найти здесь одушевленного собеседника, а как известно, человек – существо социальное, и не может находиться в изоляции долгое время без угрозы психическому здоровью, будь он хоть доктор, хоть кто.

– Посмотрим, какая такая надобность заставила меня нарушить сладкий, целебный сон… – Я бормотал себе под нос, быстро выводя на экран информацию по каждой системе. – Всё в порядке. Выглядит так, будто это ложная тревога. Однако, на корабле такого уровня этого не может быть, что скажете, доктор? Что ещё я могу проверить?

Под потолком продолжала мигать красная лампа. Я судорожно водил пальцами по многочисленным переключателям пульта, пытаясь понять, что упустил. В конце концов я врач, и, хотя курс пилотной подготовки прошёл на отлично, я не мог знать об этом корабле всё.

– Что я упускаю, а, ребята? – Звёзды молча наблюдали за моими суетливыми движениями.

Из дальнего угла рубки послышался треск, похожий на слабый радиосигнал.

– Не может быть! До вхождения в зону связи еще минимум неделя! – подумал я, как обычно вслух. Подошёл к радиоустановке и взялся за наушники. Треск повторился. Однако, всё оборудование, которое я проверял после аварии, не было активно. В наушниках тоже тишина. Я внимательно прислушался, стараясь установить источник звука. Он шёл от куда-то снизу.

Опустившись на колени, я заглянул под консоль. Справа почти у самого пола в тёмной нише мигала красная лампочка.

– Любопытно, не находите? Что у нас тут… – Я протянул руку и достал из углубления маленький портативный компьютер. – А про это тебе забыли рассказать, однако!

Красная аварийная лампочка под потолком погасла. Усмехнувшись я мысленно послал «нежные» слова благодарности конструкторам этого корабля.

– Конспираторы, твою мать.

Я опустился в удобное кресло первого пилота и, положив чемоданчик перед собой, открыл его.

Устройство было каким-то допотопным на первый взгляд. Монохромный экран и грубые квадратные кнопки клавиатуры. И всё же именно из его динамиков, расположенных с обеих сторон корпуса, раздавался треск радиочастот.

– Посмотрим… Итак, аппарат работает. – Я нащупал сбоку маленькое колёсико и стал медленно его вращать, прислушиваясь к треску. Определенно что-то поменялось. В какой-то момент мне показалось, что я разобрал человеческую речь.

– Отлично, доктор! Да ты явно двинулся головой, поздравляю! В этом чудесном космосе такая примитивная штука просто не может работать, а значит, у тебя глюки, что и следовало ожидать. – Однако пальцы мои продолжали медленно двигать колёсико в безумной попытке настроить связь с Землей.

Через несколько часов пустых усилий я почувствовал дикий голод. Ни о каком радиоконтакте не могло быть и речи. Даже мне это было очевидно. Но как объяснить сигнал тревоги и треск радиочастот?

– Надо пойти подкрепиться. На голодный желудок и с больной головой я точно ничего не решу, правда, ребята? – Но звездная туманность за стеклом скрылась из виду на очередном витке. А я почувствовал себя безумно одиноким.

Всю неделю я не терял надежды установить контакт с Землёй. Таскал этот чемоданчик за собой повсюду. Я знал очень хорошо, что в назначенный день центр управления выйдет на связь. Но чем дольше я ждал, тем острее чувствовал, что не был готов ко всему этому.

Я не имел способностей пилота-астронавта. Я был отличным врачом и неплохо освоил смежные специальности. Лучше других, надо полагать, раз меня утвердили на это место. И хотя я показал прекрасную стрессоустойчивость при работе в команде, меня никогда не готовили к тому, что я застряну один в глубоком космосе. Это была пытка.

В первые несколько недель, пока я налаживал системы жизнеобеспечения, в голове не возникало никаких тревожных мыслей. Дефицит кислорода, знаете ли, не располагает к тоске по пустым разговорам. Но потом… Вот уже второй месяц я был заперт в этой железной банке в полной безопасности и в отличных бытовых условиях. Трезвый ум и крепкая психика гарантировали мне определенную эмоциональную стабильность на какое-то время. И, однако, время тянулось бесконечно медленно. А одиночество угнетало всё больше с каждым днём.

С нетерпением я ждал сигнала из центра управления с Земли. Ещё пара дней, и они должны выйти на связь. С точки зрения физики это станет возможным при прохождении кораблём определённой точки. А дальше… Дальше они, возможно, возьмут управление на себя и доставят корабль на Землю. А я, надеюсь, смогу вернуться в крио-камеру, избавив себя от многих месяцев одиночества на пути к дому.

– Надо было идти в ботаники! Вон, спят себе без задних ног, голова ни о чём не болит, а ты тут бегай, спасай всех, даром что доктор.

По регламенту во время аварии система должна будить капитана и врача. Но в нашей ситуации что-то пошло не так. Всё пошло не так! И я очнулся один. Отключать камеру капитана вручную я не рискнул. Система пробуждения довольно сложная, и лишний раз проходить через этот процесс человеку не к чему, уж как врач, я это отлично понимал. Так что я дал себе время на то, чтобы попытаться устранить аварию своими силами. А справившись с этим, остался один в ожидании связи с Землёй.

– Может быть уже сегодня? Или завтра? Ну в крайнем случае послезавтра… Где твоё терпение? – Мне остро не хватало пустой болтовни. Обсудить матч, пожаловаться на меню, которое за эти месяцы осточертело, узнать хоть какие-то последние новости не важно о чём. Звёздная туманность снова приветливо мерцала в зоне видимости: «Вы хотите поговорить об этом, доктор?»

– Ты сходишь с ума. Но давай честно, рановато.