Без права на отказ

Я знала. Слишком хорошо знала. Но оправдывать его больше не хотела.

Он ещё раз выругался. Опять сычом глянул на меня.

– Если бы немцы взялись за меня, всё было бы в порядке. Всё было бы, как я планировал.

– Но немцы за тебя не взялись, – безэмоционально. – Никто за тебя не взялся, Стас. Я не собираюсь обвинять тебя в том, что взяла кредит.

– А в чём же ты тогда меня обвиняешь?

– В том, что ты сдался. Ты пошёл ко дну и потянул за собой меня. Но я… – поправила лямку сумочки. – Я не хочу тонуть. Поэтому всё, Стас. Всё.

Сказав это, я, не оборачиваясь, пошла к остановке. Услышала окрик, но только ускорила шаг.

И всё-таки что-то внутри скрутилось в болезненный комок. Глаза защипало от подступивших слёз. Я чувствовала взгляд человека, которого когда-то любила и к которому… к которому не испытывала больше ничего, кроме жалости.

– Мира! – голос его прокатился громом.

Я отошла уже достаточно далеко, и всё же на сей раз остановилась. Повернулась в пол-оборота. Стас прожигал меня взглядом.

– Учти, развод ты не получишь. Как была моей, так моей и останешься.

Я облизала губы и опять пошла вперёд. Не была я его… Не была и не буду. Не буду! Не хочу! Только тяжёлый взгляд в спину тревожил сердце каким-то страхом. А что, если он действительно не отпустит? Но что он сможет сделать?

– Ничего, – шёпотом самой себе. Была ли я уверена в этом? Была. Наверное, была.

Глава 11

Месяц спустя

Мирослава

Поднявшись, я сжала в руке тест. Знала, что должна посмотреть, но не находила решимости. Может быть, зря я не выпила тогда таблетки?! Зря… Но я всегда считала, что двое взрослых людей вполне способны отвечать за то, что они делают. Тем более в наше время. Если не хочешь забеременеть – прими меры до. Даже со Стасом я всегда придерживалась этого правила. Но в ту ночь месяц назад… В ту ночь все мои правила и установки полетели в тартарары.

– Что там? – с напряжением спросила Тамара, стоило мне выйти из ванной.

Я молча протянула ей тест. Она посмотрела с осуждением, я же только вздохнула.

– Я боюсь, – призналась честно.

Подруга забрала его, но смотреть так и продолжала на меня.

– Если подтвердится, скажешь Стасу?

Стасу… Я отвернулась к окну. Прошла по кухне и, посмотрев на детскую площадку, где резвились дети, опустила голову.

– Мира, – Томка коснулась моего плеча. Я обернулась.

– Ты не уверена, что это Стас, – не вопрос, но я всё-таки ответила.

– Ты права, Тамар. Ту ночь… Ту ночь я провела с Яковом.

Теперь молчали мы обе. Она и так знала. Продлившиеся всю ночь переговоры – слишком шаткая ложь. Знала, но не расспрашивала. Да и о чём было? Не о чем.

Всего одна ночь, за которой ничего не последовало. Так я думала вначале, пока не поняла, что у меня задержка. День, два, три…

– Теперь уже не важно, – подруга показала мне тест. – Одна полоска.

Я смотрела на эту полоску, но… почему-то не чувствовала радости. Облегчение – да, но не радость.

– Это просто стресс, – подруга отправила тест в ведро. – Не удивительно, Мир. Такое случается.

– Да, случается, – опустилась на табурет. – Случается… – взгляд в окно, на резвящихся детей.

Такое случается. Но что, если Стас прав? Что, если у меня какие-то проблемы? И всё-таки я чувствовала облегчение. Забеременеть от Серебрякова… Это было бы слишком даже для меня.

Тамара включила конфорку. Достала из холодильника несколько яиц и, разбив в миску, принялась взбивать вместе с молоком. Я же так и сидела словно в прострации, вместо того, чтобы помочь ей приготовить завтрак. Через час мне нужно было появиться на работе, но не хотелось даже вставать, не то что идти куда-то.

– Когда ты думаешь подать на развод? – под монотонный стук венчика о миску спросила Тома.

– Думала сходить на следующей неделе.

– Точно решила? – подруга обернулась и посмотрела на меня.

Я кивнула. Выдохнула и всё-таки заставила себя встать. Она дотронулась до моей руки, посмотрела в глаза.

– Ты всё делаешь правильно, – выговорила тихо. – Спасти того, кто не желает быть спасенным, не получится.

– Спасибо, – искренне поблагодарила. Эти слова были как раз тем, что мне необходимо было услышать. Жизненно необходимо.

На следующей неделе я обязательно подам на развод, а потом… Потом всё-таки найду новую работу. Томка права – не за тем я училась, чтобы стоять за стойкой захудалой гостиницы и по-идиотски улыбаться даже тогда, когда делать этого не хочется. Но это на следующей неделе. А пока… Пока нужно собраться и пойти-таки на работу.

– Номер в конце коридора, – вернув только что заселившейся девушке паспорт, улыбнулась я.

Что она мне ответила, я уже не слышала. Слышала я совсем другой голос. Резко вскинула голову. В нескольких метрах поодаль, прямо напротив стойки, стоял Серебряков. На меня он не смотрел – разговаривал по телефону.

– Нет, Машковский… – прокатился по холлу отзвук его голоса. – Я сказал, нет.

Голову сдавило, кровь ударила в виски. Весь этот месяц я старалась не думать о проведённой с ним ночи. Не вспоминать. Старалась, чёрт подери, не думать! Только выходило плохо. Особенно в последние дни, до этого самого утра.

Девушка отошла, и Серебряков, не прекращая разговора, направился к стойке. Небрежно кинул передо мной паспорт.

– Люкс, – только и выговорил он с той же небрежностью. – Договор должен быть заключен на этой неделе, – эти слова были обращены уже к тому, с кем он разговаривал. – Меня не интересует, как ты это сделаешь. Меня интересует результат… Я всё сказал… Значит, сделай так, чтобы у них нашлось на тебя время!

К паспорту я не притронулась. Меня начинало колотить. От ярости, которая, как мне казалось, успела рассеяться, от его наглости и накативших воспоминаний. Я словно заново пережила то утро и унижение. Ничего не померкло, даже не притупилось! Ничего!

– У нас нет свободных люксов, – как только он закончил разговор, сказала я ледяным тоном, глядя в упор на Якова.

– Тогда что у вас есть? – опёрся на выдвинутую ручку своего чемодана. Брендового, чтоб его, чемодана!